нее.
фарги прогнали, и во всех дверях расставили помощниц, не пускавших их
внутрь. Они стояли спиной к эйстаа, чтобы не нарушить ее уединения.
Ланефенуу правила твердой рукой, это был ее город, и если она желала
уединиться на амбесиде, а не в собственных небольших покоях, значит, это
было необходимо. Мощь, исходящая от строгой и суровой фигуры под расписными
рельефами, восхищала. Вейнте ощущала в ней равную.
выдавала ее чувства. Ланефенуу невольно заинтересовалась, поскольку от яйца
времен никто не обращался с ней, как с равной.
твоем городе.
руками устузоу, - жесты во много раз усилили предыдущие знаки.
ничего на скрывая, потому что я хочу знать, как подобное стало возможным.
это время Ланефенуу ни разу не пошевелилась, а Укхереб то и дело дергалась,
словно от боли, и слегка вскрикивала. И если Вейнте была не совсем
откровенна, когда речь зашла о ее отношениях с этим устузоу, особенно тогда,
когда нельзя было не солгать, - это объяснялось простой забывчивостью, не
более. Она сочла неуместными всякие упоминания о Дочерях Смерти, о них можно
было поговорить и позднее. Она просто рассказывала, как строила город, как
устузоу убили самцов на родильных пляжах, как она защищало город от
пришельцев и как, обороняясь, была вынуждена напасть на устузоу. Добравшись
до конца повествования, она, тщательно сдерживая все чувства, описала
всеобщую гибель, разрушение города, бегство горсточки уцелевших. Потом она
умолкла, но положение ее рук говорило о том, что сказано не все.
безмолвно слушавшая Вейнте.
покинул город и сейчас находится в Энтобане. Это серьезный, но отдельный
вопрос.
и уверенности. - Он имеет отношение ко всему, о чем я говорила. Я знаю
теперь, как защитить город от огня. Я знаю, как уничтожить устузоу в
огромном количестве. Теперь я знаю, в чем ошибались те, кто погиб ради этого
знания. Я знаю, что просторы Гендаси, пустынные земли за морем, будут
принадлежать иилане. Так будет. Никогда еще от яйца времен не дули такие
холодные ветры, никогда не гибли северные города иилане. Никто не знает,
когда придет этому конец. Вот Эрегтпе, только сухие листья носит ныне ветер
по его улицам; вот Соромсет, где белые кости иилане белеют в белой пыли. Вот
мой родной Инегбан, который давно умер бы в Энтобане, не отправься мы в
Гендаси. А теперь я чувствую, как холодные ветры продувают окруженный морем
Икхалменетс. И я боюсь за него. Что если холода придут и сюда? Я не знаю,
что будет. Но я, сильная Ланефенуу, знаю одно. Если придут холода и
Икхалменетс будет жить, он должен жить в Гендаси, ибо ему больше некуда
отправляться.
было.
перебраться в Гендаси?
Ланефенуу, я вижу в тебе силы для этого. Я прошу только разрешения помочь
тебе. А когда мы переберемся туда, я попрошу лишь твоего разрешения убивать
устузоу, которые убивают нас. Позволь мне служить тебе.
Ланефенуу застыла в глубоком раздумье. Но каждая одним глазом поглядывала
назад, - чтобы вовремя отозваться на любое движение. Шло время, Ланефенуу
должна была многое обдумать. Облака рассеялись, солнце уже спускалось к
горизонту, а трое застыли, словно вырезанные из камня, как могут только
иилане.
внимания.
торопиться. Пусть сперва Укхереб доложит мне, о чем сообщают ученые с
севера. Вейнте должна рассказать о том, другом, деле, которое нельзя
обсуждать при всех. Имеет ли оно отношение к теплой Гендаси?
Спальня ее была невелика, темная комната напоминала внутренность урукето.
Слабый свет лился от пятен фосфоресцирующей краски, в стене было круглое
окошко, за которым виднелся красивый морской пейзаж. Ланефенуу взяла водяной
фрукт, наполовину осушила его и опустилась на ложе для отдыха. Для гостей
предназначались еще два ложа: одно у задней стенки, другое возле входа.
Ланефенуу знаком велела Вейнте опуститься на то, что у входа.
были теми ее пассажирами. И теперь они могут разливать яд своих мыслей в
теплом Иибейске. Как ты относишься к ним?
сдерживала Вейнте. Жесты хлынули потоком. Она не в состоянии была ни
сдержаться, ни остановиться. Ее тело и конечности дергались, выражая
неприязнь, неприятие, ненависть... и только нечленораздельные звуки вылетали
с пеной гнева сквозь стиснутые зубы. Она не сразу овладела собой, но стала
говорить, только полностью успокоившись.
этой вспышки гнева. Но я здесь по их вине. И я хочу поведать тебе об их
развращенности, предупредить об опасности, если ты еще не слыхала о них.
Хочу спросить еще, добрался ли этот духовный яд и носительницы его сюда, в
Икхалменетс?
слышалось ощущение смерти и разрушения. - Я давно узнала об этих тварях. И
решила, что эта болезнь не проникнет сюда. Не без причины Икхалменетс
называют окруженным морем. Только те, кто рождается здесь, остаются в этом
городе, из других городов фарги к нам не приходят. Только урукето связывают
нас с остальным миром. И обо всем, что привозят они, я немедленно узнаю.
Приезжали сюда и Дочери Смерти, я сразу же отправила их назад, не позволив
даже ступить на берег. Так можно поступать с не имеющими ранга.
свобода передвижения была так же естественна, как вода, воздух, иного она не
могла и представить.
мышцы. - Когда я впервые увидела тебя, Вейнте, я поняла, что передо мной та,
которая мыслит, как я, и идет той же тропою. И твои речи подтвердили это.
Нас ждет общее будущее, и я скажу тебе то, чего не знают другие. Да, иилане
прибывают в окруженный морем Икхалменетс. Среди них попадались и такие, что
добром поминали Дочерей Смерти. И все, кого я подозревала в этом пороке,
были здесь у меня и говорили со мной, я слушала. - Ланефенуу надолго
умолкла, вслушиваясь в себя, припоминая былое, вновь представляя события, о
которых знала она одна. - Те, кто решался говорить здесь об этом, хотя я
просила их покинуть Икхалменетс, те и только те расстались здесь с жизнью.
Узнав все, что нужно, я просила их сесть, так же, как и тебя, но на другое
ложе. Погляди, видишь пятнышко в середине. Это живое существо с ядовитой
железой хесотсана. Ты поняла, что я имею в виду? Отсюда они не выходили,
Вейнте. Понятно ли тебе, что это значит? Все они там. - Она махнула в
сторону маленькой дверцы в стене. - Питают корни города своими телами,
избавив его от своих скудных умишек, как и должно быть.
перед эйстаа в позе нижайшей перед высшей и произнесла с почтением:
которой нет у меня: сила поступать, как считаешь нужным, невзирая на чужие
мнения, сила преступить вековые обычаи ради нужд города. Я буду твоей фарги
и всегда буду служить тебе и повиноваться твоим приказам.
своим выражая радость. И в словах ее было слышно облегчение.
одной цели, только разными тропами. А сейчас я вижу, дороги наши
соединились. Дальше мы пойдем вместе. И ни устузоу, ни Дочери Смерти не
устоят перед нами. Они будут сметены с нашего пути. И завтрашнее завтра
станет таким, как вчерашнее вчера, и не останется даже памяти об этих
созданиях.
Глава десятая
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Курылев Олег