воздуха?
усаживаясь на хвост.
сохнут, быстро меняют цвет. И мы нарезали шестов, а между ними посадили
плющ.
оказались в непривычных условиях, перед лицом трудностей, неведомых им в
ханане. Они соорудили себе жилье и, судя по внешности, не голодали.
влажными листьями и, пошарив в ней, извлек двух крупных пресноводных раков.
- Ловим их... Хочешь есть?
воодушевлением жевали, выплевывая кусочки панциря.
Мы вот не знаем.
жидкостью. Она и преобразует его, но я не знаю, что такое эта жидкость.
ним. - Только его нам здесь не хватает. Но главное - свобода духа и тела.
городе?
нем. Мы здесь здоровые, сильные, знать не хотим о родильных пляжах. -
Последние слова вышли неразборчиво - он выковыривал скорлупу рака из зубов.
- Мы гордимся тем, что сделали, и часто говорили обо всем. Ненависть и
смерть устузоу, погубившим наш город. Благодарность Керрику-устузоу,
освободившему наши тела, защитившему нас.
среди парамутанов зимы самцы казались Керрику приземистыми и уродливыми:
огромные когти и зубы... глаза, которые могут смотреть в разные стороны.
Такими их видят тану - для него же они верные друзья, умные и благодарные.
благодарность и приязнь.
чувство это было недолгим. Когда они разбили лагерь, он почувствовал, что
мысли его устремляются к городу и судьбе его. Следовало бы собственными
глазами увидеть, что там случилось. Он сдерживал нетерпение, понимая, что не
может оставить вместе столь разные существа, пока они не привыкли друг к
другу. Даррас не желала даже подходить к самцам и, увидев их, немедленнр
ударялась в слезы - горе еще не утихло. Ведь подобные им мургу погубили ее
саммад. Харл подобно Ортнару, относился к самцам с опаской.
"маленький-безопасный" и "только-что-из-моря". Они понимали, что с Керриком
мальчика связывает нечто глубокое, но, конечно, не могли уяснить, что общего
может быть у ребенка и отца. Ведь иилане рождались из оплодотворенных яиц в
сумке самца и почти сразу же попадали в море. Они помнили только эфенбуру -
тех, с кем выросли в океане. Но самцы и о тех днях мало что помнили, - ведь
их сразу же отделяли от самок. Арнхвит всегда сопровождал Керрика, когда тот
отправлялся разговаривать с самцами: он усаживался рядышком, наблюдая за их
извивающимися телами, и вслушивался в шипящие голоса. Это было так
интересно.
перестал уже надеяться на успех. Как-то раз, когда все заснули, он попытался
уговорить хотя бы Армун.
ладонью. - После всего, что было, их можно только убивать.
заточении...
ты не хочешь. Зачем тебе говорить с ними, что тебя туда тянет? Извиваешься
всем телом, издаешь эти ужасные звуки. Незачем это делать.
это. Он погладил ее по голове и прикоснулся языком к очаровательной
раздвоенной губе. Армун хихикнула. Так лучше, так, конечно же, лучше. Но как
ни хорошо с ней, он хотел быть довольным и остатком дней своих.
Надо выяснить, что там произошло.
туда и обратно.
осторожно подберусь к городу, а потом вернусь. Вы будете ждать меня здесь -
мяса хватит на всех. - Он заметил направление ее взгляда. - Нет, эти двое не
принесут вам вреда, я тебе обещаю. Самцы другие. Они боятся тебя не меньше,
чем ты их.
предвидеть.
устузоу будут убивать. Они всегда убивают. Но я обещаю - они умрут вместе с
нами, - с мрачной решимостью жестикулировал Надаске. - Мы не так сильны, как
самки, мы всего лишь самцы, но уже научились защищать себя.
прибегая к форме приказа высшей самки всегда низшему самцу. Что еще он мог
придумать в этой странной ситуации? - Смерти не будет. Я приказал им.
осведомился Имехеи.
глава всему не женщина Армун и он говорит не от ее лица.
них, а сами они не подойдут к вам. Сделаете ли вы это для меня?
путь, я прошу у вас один из двух хесотсанов. Очень прошу. Оба наших умерли
от холода.
ими, дал вам свободу, спас ваши бесценные жизни, наконец. Отвратительный
пример чисто мужской неблагодарности.
передали ему один из хесотсанов.
его зубы.
проговорил Намеке.
Кроме еды и хесотсана у него ничего не было, так что он шел быстро. Дорогу
трудно было потерять из виду, он торопился. И только подойдя к границе
внешних полей, Керрик замедлил ход. Теперь надо быть осторожным. Это была
граница Алпеасака, но обитавший здесь скот иилане давно уже умер, ограды
зачахли. Впереди зеленел терновник внешней ограды.
покрыта огромными влажными листьями. А на ддиниых шипах гнили трупики птиц и
мелких животных.
не выпустить? Кому сейчас принадлежит город? Как его называть: Деифобен или
снова Алпеасак?
Чтобы незаметно обойти его по суше, потребуется не один день, и все равио он
ничего не узнает. К морю! Остается идти к морю. Забыв про осторожность, он
пустился бежать. И только когда весь вспотел и запыхался, он осторожно
опустился на траву в тени дерева. Не дело. Так двигаться дальше -
самоубийство. Надо красться, приглядываться. К тому же уже стемнело. Надо
найти воду и устроиться на ночлег - и с первыми лучами солнца продолжать
путь.
длинным. Проснувшись на следующее утро, он увидел серое небо и обнаружил,
что все его тело покрыто капельками росы. До берега было недалеко, но туман
там был гуще, и ничего не было видно. Где-то рядом плескались волны.
Осторожно, прячась за кустами, он выполз к знакомым дюнам. Придется
переждать здесь, пока не рассеется туман.
заметил в воде берега темный силуэт. Из-под кустов он следил за его
неторопливым движением. Черная шкура, высокий плавник. Урукето.
что угодно. Это мог быть и патруль, следящий за побережьем. Или же иилане
Контровский Владимир
Перумов Ник
Соломатина Татьяна
Василенко Иван
Афанасьев Роман
Шилова Юлия