Чтение 6–й страницы книги ~По ту сторону горизонта~

лошадкам дайте имена астероидов. Пойдет?

- Хорошо. А цвет декораций изменим на полуночную синеву и серебро.

- Годится. В подтверждение вышлю вам стат. Все, наверное? Я заканчиваю.

- Одну минутку. Я сам попробовал разок рискнуть в "Заблудившейся комете",
Феликс. Это замечательная игра.

- Сколько вы спустили?

Блюменталь взглянул на него с подозрением.

- Около восьмисот пятидесяти, если хотите знать. А с чего вы взяли, что я
проиграл? Игра честная?

- Разумеется, честная. Но я сам создавал эту игру, Пит. Не забывайте
этого. Она исключительно для лопухов. Держитесь от нее подальше.

- Но подождите же, я придумал способ с ней управиться. Думаю, вам следует
об этом знать.

-- Это вы так думаете, Пит. А я - знаю. Беспроигрышной стратегии в этой
игре нет.

- Ну... хорошо.

- Ладно. Долгой жизни!

- И детей.

Едва линия освободилась, телефон возобновил свой настырный призыв:

- Полчаса прошло. Лучше обратите внимание, босс. У меня неприятности!
Лучше...

Аппарат смолк лишь после того, как Гамильтон извлек стат из щели
приемника. Там значилось. "Гражданину Гамильтону Феликсу 65-305-243 Б 47.
Привет! Окружной Арбитр по генетике свидетельствует свое уважение и просит
гражданина Гамильтона посетить его в его офисе завтра в десять утра". Стат
был датирован вчерашним вечером и завершался постскриптумом с просьбой
известить службу Арбитра, если указанное время будет сочтено неудобным,
сославшись при этом на такой-то исходящий номер.

До десяти оставалось полчаса, и Гамильтон решил пойти.

Служба Арбитра поразила его уровнем автоматизации: либо ее было куда
меньше, чем в подавляющем большинстве офисов - либо ее тщательно спрятали.
Традиционные места роботов - например, секретарские - занимали люди, в
большинстве своем - женщины, одни серьезные, другие веселые, но все как на
подбор красивые и явно смышленые.

- Арбитр ждет вас.

Гамильтон встал, погасил сигарету в ближайшей пепельнице и взглянул на
секретаршу.

- Должен ли я оставить вам пистолет?

- Только если сами хотите. Пойдемте со мной, пожалуйста.

Она проводила Гамильтона до дверей кабинета, открыла их и удалилась, пока
он переступал порог.

- Доброе утро, сэр, - услышал он приятный голос.

- Доброе утро, - механически отозвался Гамильтон и замер, уставившись на
Арбитра. - Будь я!..

Его правая рука рефлекторно потянулась к оружию, но остановилась на
полпути. Арбитр оказался тем самым джентльменом, чей обед был нарушен вчера
своенравной крабьей ногой. Гамильтон постарался восстановить душевное
равновесие.

- Это не соответствует протоколу, сэр, - холодно проговорил он. - Если вы
не были удовлетворены, следовало послать ко мне одного из ваших друзей.

Арбитр, взглянув на него, в свою очередь расхохотался. У кого-нибудь
другого такой смех можно было бы счесть грубым, но у Арбитра он звучал
воистину гомерически.

- Поверьте, сэр, для меня это такой же сюрприз, как и для вас. Мне и в
голову не приходило, что джентльмен, вчера вечером обменявшийся со мной
любезностями, окажется тем самым человеком, которого я хотел видеть сегодня
утром. Что же до маленького осложнения в ресторане, то, по чести сказать, я
вообще не придал бы ему значения, если бы вы сами меня к тому не вынудили. Я
уже много лет не прибегал к оружию. Однако я забываю о приличиях - садитесь,
сэр. Устраивайтесь поудобнее. Вы курите? Могу ли я предложить вам выпить?

- Вы очень любезны, Арбитр, - Гамильтон уселся.

- Меня зовут Мордан...

Это Гамильтон знал.

- ...а друзья называют меня Клодом. И я хотел бы, чтобы разговор наш
проходил в дружественном тоне.

- Благодарю вас... Клод.

- Не за что, Феликс. Возможно, у меня есть на то свои причины. Но
скажите, что за дьявольскую игрушку вы применили вчера к этому нахальному
типу? Она поразила меня.

С довольным видом Гамильтон продемонстрировал свое новое оружие.

- Да, - проговорил Арбитр" рассматривая его. - Простой тепловой двигатель
на нитратном топливе. Кажется, я видел его схему - по-моему, на выставке, в
Институте.

Слегка разочарованный тем, что Мордан нимало не удивился, Феликс признал,
что он прав. Но Мордан не замедлил искупить грех, с живым интересом обсуждая
конструкцию и характеристики пистолета.

- Если бы мне приходилось драться, я хотел бы иметь такой, - заключил он.

- Могу заказать для вас.

- Нет, нет. Вы очень любезны, но вряд ли он мне пригодится.

- Я хотел спросить... - Гамильтон закусил губу. - Извините, Клод... Но
разве благоразумно человеку, который не дерется, показываться на людях при
оружии?

- Вы не так меня поняли, - Мордан улыбнулся и указал на дальнюю стену
кабинета, покрытую геометрическим узором из расположенных почти впритык друг
к другу крохотных кружков, в центре каждого из которых темнела точка.

Молниеносным и свободным движением Арбитр выхватил из кобуры излучатель,
находя цель прямо в восходящем движении. Казалось, оружие лишь на миг
замерло на конце взмаха - и вернулось на место.

По стене пополз вверх маленький клуб дыма. А под ним распустился
трилистник из новых соприкасающихся кружков; в центре каждого чернела
маленькая точка. Гамильтон не проронил ни слова.

- Ну и как? - поинтересовался Мордан.

- Я подумал, - медленно проговорил Гамильтон, - что вчера вечером крупно
выиграл, решив быть с вами елико возможно вежливым.

Мордан усмехнулся.

- Хоть мы с вами прежде и не встречались, однако вы и ваша генетическая
карта были мне, естественно, интересны.

- Полагаю, что так: ведь я подпадаю под юрисдикцию вашей службы.

- И снова вы не так меня поняли. Я физически не в состоянии испытывать
персональный интерес к каждой из мириад зигот в округе. Однако сохранять
лучшие линии - моя прямая обязанность. Последние десять лет я надеялся, что
вы появитесь в клинике с просьбой о помощи в планировании детей.

Лицо Гамильтона утратило всякое выражение. Не обращая на это внимания,
Мордан продолжал:

- Поскольку вы так и не пришли за советом добровольно, я был вынужден
пригласить вас. И хочу задать вопрос: намереваетесь ли вы в ближайшее время
обзавестись потомством?

Гамильтон встал.

- Эта тема мне крайне неприятна. Могу ли я считать себя свободным, сэр?

Мордан подошел и положил руку ему на плечо.

- Пожалуйста, Феликс. Вы ничего не потеряете, выслушав меня. Поверьте я
не имею ни малейшего желания вторгаться в вашу личную жизнь. Но ведь я не
случайный любитель совать нос в чужие дела - я Арбитр, представляющий
интересы всех вам подобных. И ваши в том числе.

Гамильтон снова сел; однако оставался по-прежнему напряженным.

- Я вас слушаю.

- Спасибо, Феликс. Ответственность за улучшение расы в соответствии с
принятой в нашей республике доктриной - дело нелегкое. Мы вправе советовать,
но не можем принуждать. Частная жизнь и свобода действий каждого человека
уважаемы и неприкосновенны. У нас нет иного оружия, кроме спокойных
рассуждений, взывающих к разуму всякого, кто хочет видеть следующее
поколение лучшим, чем предыдущее. Но даже при самом тесном сотрудничестве мы
можем не так уж много - по большей части дело ограничивается ликвидацией
одной-двух негативных характеристик и сохранением позитивных. Однако ваш
случай отличается от прочих.

- Чем?

- Вы сами знаете чем. Вы являете собой результат старательного сплетения
благоприятных линий на протяжении четырех поколений. Десятки тысяч гамет
были исследованы и отвергнуты, прежде чем удалось отобрать те тридцать, что
составили цепь зигот ваших предков. Позор, если вся эта тщательная работа
окажется выброшенной на ветер.

- Но почему вы остановили выбор на мне? Я - не единственный результат
этой селекции. У моих прапрадедушек должна быть минимум сотня потомков. Я
вам не нужен. Я - брак. Я - неосуществившийся план. Я - сплошное
разочарование.

- Нет, - мягко сказал Мордан. - Нет, Феликс, вы не брак. Вы - элитная
линия.

- Что?

- Я сказал "элитная линия". Вообще-то обсуждение подобных вещей
противоречит общепринятым правилам, но правила на то и существуют, чтобы
было что нарушать. С самого начала эксперимента ваша линия шаг за шагом
получала самые высокие оценки. Вы представляете собой единственную в линии
зиготу, сконцентрировавшую в себе все положительные мутации, которых удалось
добиться моим предшественникам. Помимо заложенных изначально, еще три
выявились впоследствии. И все это проявилось в вас.

- Значит, я разочарую вас еще больше, - криво улыбнулся Гамильтон. - Не
слишком-то многого я добился со всеми талантами, которые вы мне
приписываете.

- У меня нет претензий к вашему послужному списку, - покачал головой
Мордан.