Роберт ХАЙНЛАЙН

ФЕРМЕР В НЕБЕ

пер. И. Васильевой

Глава 1

Земля

Наш отряд провел весь день в горах Сьерра-Невада и припозднился с
возвращением. Из лагеря мы снялись вовремя, но транспортный контроль
завернул нас на восток из-за погодных условий. Я был не в духе: когда меня
нет дома, отец, как правило, сидит без ужина.
Да еще вторым пилотом мне навязали новичка; мой помощник заболел, и наш
скаутский руководитель мистер Кински подсунул мне этого пижона. Сам мистер
Кински летел в другом вертолете, с отделением "Пантер".
- А немного побыстрее нельзя? - поинтересовался пижон.
- Слыхал когда-нибудь о правилах движения? - спросил я в ответ.
Вертолет, управляемый наземной службой, медленно плыл на автопилоте по
грузовому воздушному коридору, куда нас втиснул транспортный контроль.
Пижон рассмеялся.
- Так ты же в любой момент можешь сослаться на экстренные обстоятельства.
Смотри, как это делается! - Он включил микрофон. - "Лиса восемь-три"
вызывает транспортный...
Я вырубил связь, включил передатчик снова и, когда транспортники
отозвались, сказал, что мы вызвали их по ошибке.
Пижон скривился.
- Какой примерный маменькин сыночек! - пропел он приторным голоском.
Вот этого ему говорить явно не следовало.
- Убирайся на корму, - сказал я, - и позови ко мне Слэта Кейфера.
- Зачем это? Он же не пилот!
- Можно подумать, что ты пилот! Весите вы одинаково, а я не хочу, чтобы
наша развалюха потеряла равновесие.
Пижон поглубже уселся в кресло.
- Старик Кински назначил меня вторым пилотом. Я никуда не уйду.
Я сосчитал до десяти и спустил это дело на тормозах. Пилотская рубка в
воздухе - не место для драки. Больше мы не разговаривали до тех пор, пока я
не посадил вертолет на плато Северный Диего и не вырубил мотор.
Конечно, мы прилетели последними. Мистер Кински нас уже ждал, но я его в
упор не видел; я вообще никого не видел, кроме этого пижона. Я схватил его
за грудки.
- А ну повтори, что ты сказал!
Рядом с нами словно из-под земли вырос мистер Кински.
- Билл! - проговорил он. - Билл! Что все это значит?
Я чуть было не выпалил, что сейчас пересчитаю пижону зубы и освобожу от
лишних, но сдержался. Мистер Кински повернулся к пижону:
- Что случилось, Джонс?
- Я ничего не делал! Спросите кого угодно!
Я хотел заявить, что об этом он будет рассказывать совету пилотов:
неподчинение в воздухе - проступок серьезный. Но меня остановила фраза
"спросите кого угодно". Никто нашу стычку не видел.
Мистер Кински посмотрел на нас обоих и сказал:
- Билл, построй свое отделение, сделай перекличку и распусти ребят.
Так я и сделал, а потом отправился домой.
Домой я пришел измотанный и взвинченный. По дороге прослушал новости:
ничего хорошего. Из пайка опять урезали десять калорий. От этого известия
есть захотелось еще сильнее, и я снова вспомнил, что отец наверняка сидит
без ужина. Потом по радио передали, что "Мейфлауэр" наконец готов к полету,
уже составляют списки эмигрантов. Счастливчики, подумал я. Никаких тебе
урезанных пайков. Никаких пижонов Джонсов.
И новенькая с иголочки планета.
Джордж - это мой отец - сидел в комнате, просматривая газеты.
- Привет, Джордж, - сказал я. - Ты ужинал?
- Привет, Билл. Нет еще.
- Сейчас что-нибудь сообразим.
Я заглянул в кладовку и обнаружил, что отец не только не ужинал, но и не
обедал. Надо приготовить чего-нибудь посущественнее.
Я вытащил из холодильника два синтетических бифштекса, сунул их в
скороварку, чтобы оттаяли, туда же отправил здоровенную печеную картофелину
для отца и поменьше - для себя. Потом выудил из морозилки пакет с салатом и
оставил его оттаивать на столе.
Пока я возился, наливая кипяток в чашки с бульонными кубиками и кофейным
порошком, бифштексы созрели для жарения. Я перекинул их в печку, поставил
ее на средний режим и подбавил жару скороварке, чтобы картошка прогрелась
одновременно с бифштексами. Потом - назад к холодильнику, пара мороженых на
десерт - и обед готов.
Картошка уже согрелась. Я глянул в свою расходную книжку, решил, что мы
можем себе это позволить, и шлепнул на картофелины по кусочку маргарина.
Тут звякнула печка, я вытащил бифштексы, накрыл на стол и зажег свечи, как
любила делать Анна.
- Кушать подано, - провозгласил я. Вернулся на кухню, в темпе переписал с
оберток калории и баллы и сунул упаковки в мусоросжигатель. Записи расходов
всегда должны быть в порядке.
Отец сел за стол вместе со мной. Если не считать времени, потраченного на
записи, приготовление ужина заняло всего две минуты и двадцать секунд; не
понимаю, почему женщины поднимают столько шума из-за стряпни. Системы у них
нет, вот в чем беда. Отец втянул носом воздух и ухмыльнулся.
- Билл, да ты просто транжира! Так мы быстро вылетим в трубу.
- Спокойно, - заявил я. - За этот квартал мы все еще в плюсе. - Я
помрачнел. - Но если они не перестанут урезать рацион, в следующем квартале
нам придется туго.
Рука Джорджа замерла в воздухе с кусочком бифштекса на вилке.
- Опять?
- Опять. Слушай, Джордж, я ничего не понимаю. Год был урожайный, в Монтане
вступила в строй дрожжевая фабрика...
- Ты ведь слушаешь продовольственные сводки, Билл?
- А как же!
- А ты обратил внимание на результаты переписи населения в Китае? Вот и
прикинь, что получается.
Я понял, что он имеет в виду, и бифштекс внезапно показался мне куском
старой резины. Что толку стараться, рассчитывать, если на другой стороне
глобуса люди сводят на нет все твои усилия?
- Эти чертовы китайцы вместо того, чтобы плодить детей, лучше бы жратву
выращивали!
- Делиться с ближним нужно по-братски, Билл.
- Но... - начал я и заткнулся. Отец прав, конечно. Он почти всегда прав. Но
все равно это как-то несправедливо. - Ты слышал про "Мейфлауэр"? - спросил
я, чтобы переменить тему.
- "Мейфлауэр"? А что с ним? - неожиданно насторожился отец. Меня это
удивило. После смерти Анны (Анна - это моя мать) мы с Джорджем были
настолько близки, насколько это вообще возможно между людьми.
- Ну, он готов к полету, вот и все. Они начинают набирать пассажиров.
- Да? - Опять этот настороженный тон. - Расскажи лучше, что вы сегодня
делали.
- Ничего особенного. Прошли пешком миль пять на север от лагеря. Мистер
Кински кое-кого проэкзаменовал. Я видел горного льва.
- Серьезно? Я думал, они уже все вымерли.
- Ну, во всяком случае, мне так показалось.
- Наверное, так оно и было. А еще? Я поколебался, потом рассказал ему про
стычку с пижоном Джонсом:
- Он даже не из нашего отряда! Какое право он имеет вмешиваться в
управление вертолетом?
- Ты поступил правильно, Билл. Похоже, этот пижон Джонс, как ты его
называешь, просто не дорос до звания пилота.
- Между прочим, он на год старше меня.
- В мое время детям до шестнадцати вообще не давали водительских прав.
- Времена меняются, Джордж.
- Это верно. Верно.
Отец внезапно погрустнел. Я понял, что он думает об Анне, и быстро
проговорил:
- Возраст - это неважно, но как такое ничтожество, как Джонс, могло пройти
тест на психическую устойчивость?
- Психические тесты несовершенны, Билл. Впрочем, как и люди. - Отец
откинулся на спинку кресла и зажег трубку. - Хочешь, я уберу сегодня со
стола?
- Нет, спасибо.
Он вечно об этом спрашивал, а я всегда отказывался. Отец у меня рассеянный
- запросто может швырнуть записи рациона в мусоросжигатель. Я-то все уберу
как положено.
- Хочешь партию в криббидж [Карточная игра (здесь и далее примечания
переводчика)]? - предложил я.
- Да я же тебя без штанов оставлю!
- Это мы еще посмотрим!
Я убрал со стола, сжег тарелки и пошел в гостиную. Отец вытащил игральную
доску и карты.
Мысли его явно где-то витали. Я уже готов был воткнуть фишку в последнюю
дырочку, а он так и не начал играть по-настоящему. В конце концов он
отложил карты и посмотрел мне прямо в глаза.
- Сынок...
- Чего? То есть - да, Джордж?
- Я решил эмигрировать на "Мейфлауэре".