"операционная": три сосновых стола, несколько шкафов, на земляном полу -
дощатый настил. Водопровода не было - только бак с краном. И керосиновые
лампы.
воронками от бомб. Монастырскую башню, арендованную нами у Леофрика, графа
Мерсийского, супруга Годивы, не было видно, но я знала, что она к северу
от меня, слева. Полевой агент Хендрик Хадсон Шульц, заключавший сделку с
графом, доложил, что у Годивы действительно необычайно длинные, красивые
волосы, но с подветренной стороны от нее стоять не рекомендуется - она,
похоже, мылась не более двух раз в жизни. Отец Хендрик шестнадцать месяцев
корпел над англосаксонским языком одиннадцатого века, над обычаями того
времени, над средневековой латынью - а задание, стоившее таких трудов,
выполнил за десять дней.
боевой отряд сочли нецелесообразным обучать дочосеровскому английскому,
поскольку у них принята галакта, а не английский, и их задача - стрелять,
а не разговаривать.
прозвище ["колокольный град"]: Серых братьев. Св.Троицы и Св.Михаила.
Церкви Св.Михаила и Св.Троицы были разрушены предыдущими бомбежками, и
почти весь центр города лежал в руинах. Впервые услышав о бомбардировке
Ковентри век назад по своему личному времени, я подумала, что бомбить
исторический город способны только такие звери, как нацисты. Теперь, хотя
преуменьшить злодеяния нацистов и заглушить смрад их газовых камер
невозможно, я знаю, что бомбардировка Ковентри велась не просто ради
Schreklichkeit [здесь: устрашения (нем.)]: Ковентри был важным
промышленным центром Англии, таким же, как Питтсбург в Америке, а не тем
буколическим городком, который я себе представляла. Так что, если сегодня
судьба будет к нам благосклонна, мы не только уничтожим большинство
тяжелых бомбардировщиков Люфтваффе, но и спасем жизнь многим ценным
рабочим, не менее важным для победы, чем храбрые солдаты.
даже не пыталась разобраться (я инженер по пеленкам и кухонный химик, а
электрона сроду не видела), в сочетании с еще более поразительной
пространственно-временной техникой.
мешков с песком. Изнутри эта стена была завешена занавеской -
предполагалось, что там кладовая, но на самом деле там находилось двое
пространственно-временных ворот: одни вели в 4376 год и в учебную клинику
Бундока, а другие - оттуда сюда, чтобы медикаменты, персонал и раненые
могли циркулировать туда и обратно, не создавая пробок. На бундокском
конце еще одна пара ворот сообщалась с Веулой - чтобы направлять более
трудные случаи на лечение туда, в иное измерение времени, а потом
возвращать в Ковентри.
отряду Гретхен. Она со своими девушками и отцом Шульцем ждала внутри
монастырской башни одиннадцатого века. Ворота, ведущие в двадцатый век,
сработают только тогда, когда здесь завоют сирены и Гвен-Хейзел сообщит об
этом Гретхен.
одиннадцатым веком поочередно или одновременно, пользуясь горловым
микрофоном, подъязычными переключателями и встроенной в тело антенной,
находясь и по нашу, и по бундокскую сторону ворот.
на борту "Веселой Обманщицы" висели в тридцати тысячах футов над
Ла-Маншем, недосягаемые ни для бомбардировщиков, ни для "мессершмиттов" и
"фоккеров", ни для зениток того времени. "Обманщица" согласилась там
находиться лишь в том случае, если ей самой позволят выбрать нужную
высоту. ("Обманщица" - пацифистка, обладающая прискорбным, по ее мнению,
боевым опытом.) Однако она ручалась, что и на этой высоте засечет, как
поднимаются в воздух и формируются соединения "хейнкелей", гораздо раньше,
чем британские береговые радары.
ранения, которые только могли прийти в голову, большинство медицинских
бригад решено было оставить на бундокской стороне ворот. Раненых будут
сортировать и "безнадежных" отправлять в Бундок, где безнадежных случаев
не существует - лишь бы мозг был жив и не слишком поврежден. Там будут
работать доктора Иштар и Галахад во главе своих обычных команд (не
обязательно добровольцев, ведь Ковентри они даже не увидят). После починки
"безнадежных" отправят выздоравливать в Веулу на несколько дней или недель
и еще до рассвета вернут в Ковентри. (Назавтра эти чудеса никто не сумеет
объяснить. Нас уже и след простынет.)
транспортировать тяжелораненых из Ковентри в Бундок.
медиков, возникших, как из-под земли, при звуке сирен, только насторожит
моего отца, и он учует, что дело здесь нечисто. Но когда раненые начнут
поступать, ему уже будет не до того.
необходимости. Дагмар войдет, как только Дити на "Веселой Обманщице"
сообщит, что бомбардировщики поднялись в воздух, - ей надо представиться
доктору Джонсону сразу, как он появится. Когда завоют сирены, войдем мы с
Лазарусом в масках и халатах - он врач, я сестра. Я могу быть и врачом, но
как операционная сестра не в пример ценнее - практики больше.
Предполагалось, что мы втроем завершим операцию: похитим отца, протащим
его через ворота, а в Бундоке все ему объясним - в том числе то, что его
могут омолодить, обучить новейшим достижениям медицины и вернуть в
Ковентри того же восьмого апреля сорок первого года, если он будет
настаивать. Если ему уж очень захочется.
что возвращаться на Битву за Британию - чистейшее донкихотство, поскольку
эта битва уже выиграна два тысячелетия назад.
все же стала женой своего любовника со звезд... то есть своего сына, как
оказалось к моему изумлению и великому счастью. А вдруг свершится еще одно
чудо, и я стану женой единственного мужчины, которого любила всегда,
целиком и без оговорок? Отец непременно женится на Тамаре, как сделал бы
любой мужчина, дай ему только случай - а уж Тамара устроит так, чтобы он
женился и на мне. Я на нее надеялась.
что отец жив.
строятся. Сирены прозвучат ориентировочно через восемьдесят минут.
Подтвердите, как поняли.
только передавала сообщение, а и проверяла связь, и мне тоже полагалось
ответить. Мое переговорное оснащение было простым: микрофон - не
внутренний, а прибинтованный к горлу, невидимые наушники и антенна под
одеждой.
Но, будь добра, выйди опять в Ковентри, чтобы проверить еще раз.
четвертым и двадцатым веком, работала нормально, но Гретхен я больше не
слышала, как и полагалось. Тогда я вернулась в Бундок надеть халат и
маску. При переходе был момент, когда что-то как будто вцеплялось в твою
одежду и в ушах стреляло - я знала, что это статическая перегородка,
уравновешивающая перепад давления, но все равно было жутко.
Немецкие "мессершмитты" были не хуже, если не лучше "спитфайеров", но им
приходилось воевать на пределе горючего - основной запас бензина
расходовался на перелет туда и обратно, и драться они могли только
несколько минут - кто не рассчитал, падал в Ла-Манш.
пока без перчаток. Да и Бог знает, какой толк от перчаток в боевых
условиях. Разве что послужат защитой не столько раненым, сколько нам.
сирены. Йомен, открывайте ворота и переходите в другое время. Прием.
- добавила Хейзел. - Удачи!
моему отцу надеть халат. Он взглянул на нас, когда мы появились из-за
занавески, но больше не обращал внимания. Я слышала, как он говорит
Дагмар:
Роллинс Джеймс
Верещагин Олег
Адамов Григорий
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Андреев Николай