Чтение 145–й страницы книги ~Достаточно времени для любви, или жизни Лазаруса Лонга~

чему-нибудь необыкновенному. Любовь, моя милая, это не техника, это
отношение к делу. Желание сделать кого-то счастливым и умение это делать.
Но меня поразило твое владение техникой; на Искандаре за тебя дорого
заплатили бы.)

- Напоминаешь. Но не это делает тебя похожей на нее, а отношение к
делу. Тамара чувствует, что происходит в уме другого человека, и дает ему
то, в чем тот нуждается. Она дает ему именно это.

- Значит, она умеет читать мысли? Тогда я не похожа на нее.

- Нет, Тамара не умеет читать мысли. Она чувствует другого человека и
понимает, что ему нужно. И это не всегда секс. А у вас разве не бывает,
что Брайану необходимо совсем другое?

- Конечно, бывает. Если он устал или понервничал. Тогда я сдерживаю
свои желания и начинаю растирать ему спину и голову. Или просто обнимаю
его и заставляю уснуть, чтобы проснувшись он мог разбудить меня "наилучшим
образом". Если он не хочет меня, я не пытаюсь съесть его заживо.

- Нет, ты очень похожа на Тамару. Морин, когда Тамара лечила меня, то
поначалу даже не пыталась лечь со мной в постель. Просто спала со мной в
одной комнате; мы вместе ели и разговаривали - когда мне хотелось
поговорить. А потом дней десять просто спала в моей постели, рядом со мной
- и ночные кошмары перестали мучить меня. Но однажды ночью я проснулся, и
Тамара молча отдалась мне. Мы занимались любовью всю ночь, а наутро я
понял, что здоров. Моя душа перестала болеть.

Ты такая же, Морин... Ты тоже все знаешь и делаешь как надо. Я так
тосковал по дому, меня так тревожила эта война - но все исчезло. Ты
прогнала все мои тревоги. Сказки мне, что ты почувствовала в ту ночь,
когда впервые увидела меня в своем доме?

- Влюбилась в тебя с первого взгляда... как глупая школьница. И
хотела немедленно лечь с тобой в постель. Я тебе уже говорила об этом.

- А как по-твоему, что чувствовал я?

- Что? Да ты торчал от меня.

- Да, верно. А я думал, что никто ничего не заметил.

- Конечно, я не видела, как у тебя вздувались брюки или что-нибудь в
этом роде. Теодор, для этого не нужно приглядываться. Мужчины смущаются
так легко. Просто я видела, что ты ощущаешь то же, что и я - а я была
возбуждена, как собачка-девочка в пору. То есть как сучка в пору - не хочу
быть жеманной в постели. И когда ты взглянул на меня в гостиной - я сразу
поняла, что мы нужны друг другу; ужасно смутилась и убежала на кухню,
чтобы успокоиться.

- Ты убежала на кухню? Ты выплыла изящно и гордо, как парусник.

- Но парусник тот летел на всех парусах. Я взяла себя в руки, но
успокоиться не смогла. Более того, все время, пока ты у нас был, мои груди
болели. Но этого ты не заметил. Я боялась, что заметит отец и больше не
пригласит тебя в гости - а мне так хотелось вновь увидеть тебя. Отец-то
меня знает, он мне говорил. Он как-то сказал мне: надо принимать себя
такой, какая ты есть, и любить себя, однако свою чувственность необходимо
сдерживать. Я пыталась - но той ночью мне было очень трудно не выдать
себя.

- Однако ты сделала это.

- Брайан тоже советует мне держать себя в узде. Но той ночью мне было
так трудно, что я... Теодор, некоторые мальчики, а иногда и мужчины, при
жестоком разочаровании занимаются... Ну... руками.

- Да. Это мастурбация. Мальчики говорят "спустить".

- Брайан тоже так говорит. А ты знаешь, что девушки и женщины тоже
могут делать что-то вроде этого?

- Знаю. В том, что одинокий человек таким образом удовлетворяет себя,
нет ничего страшного. Но это не заменяет секс.

- Не заменяет... Совершенно не заменяет. Но я рада, что ты не видишь
в этом ничего особенного. В тот вечер я поднялась наверх и залезла в
ванну. Мне это было нужно - хоть я и купалась перед обедом. И стала делать
это прямо в воде. А потом улеглась в постель и уставилась в потолок.
Полежала-полежала, встала, заперла дверь, сняла ночную рубашку и еще раз
сделала это... и еще! Думая о тебе, Теодор, вспоминая твой голос, твой
запах, прикосновение твоей руки. Прошло не меньше часа, прежде чем я
успокоилась и уснула.

(У меня на это ушло куда больше времени, дорогая. Мне бы следовало
тоже воспользоваться твоим бесхитростным методом. Но я наказывал себя за
идиотское поведение. Какой я был дурак, дорогая, - ведь любить никогда не
глупо. Но я не видел, каким образом мы можем проявить нашу любовь.)

- Как жаль, что меня не было с тобой, дорогая. Всего в какой-то миле
от тебя я страдал от этой же боли и думал о тебе.

- Теодор, я надеялась, что ты чувствуешь то же, что и я. Ты был нужен
мне, и я хотела, чтобы ты испытывал то же чувство. И мне ничего не
оставалось, как закрыть дверь и заняться этим, думая о тебе. Рядом была
только Этель в колыбельке, но она еще слишком мала, чтобы что-то замечать.
Ой! Я потеряла тебя, дорогой!

- Ты потеряла не меня, а лишь презренную часть моей взыгравшей плоти.
Скоро она вновь обретет должное положение: ведь ты обещала дать мне вторую
возможность. Изменим позицию? Подушку под плечо? Налево или направо? Мне
бы не следовало лежать на тебе так долго, но я не хотел шевелиться.

- И я не хотела - пока могла удержать часть тебя в себе. Ты не
слишком тяжел, а у меня широкие бедра... Вы, сэр, позволяете женщине
вздохнуть. Хочешь, ляжем на бок? На какой?

- Тебе так нравится?

- Как тебе удобно. Ох, Теодор, мне кажется, что я любила тебя
давным-давно и ты вновь возвратился ко мне.

(Лучше не трогать эту тему, мама Морин.)

- Я буду любить тебя вечно, моя дорогая.

(Опущено.)

...и сказал прямо, что не женится на ней, если она будет против его
вступления в армию.

- И что же ответила ему Нэнси?

- Сказала, что рассчитывала услышать такой ответ, а потому
намеревается во что бы то ни стало забеременеть, прежде чем он отправится
служить. Нэнси обожает военных, как и ее мать. Ночью она пришла ко мне в
спальню и рассказала обо всем, поплакала, но не очень горько, поскольку
все-таки "вскочила на пушку".

Потом мы поплакали вдвоем - от радости. И я все объяснила Брайану и
Везерелам. У Нэнси вовремя не начались месячные - а это было месяц назад,
- и венчание будет завтра или послезавтра.

(Опущено.)

- Дорогая, я бы хотел увидеть тебя.

- О, дорогой. Лучше не включать лампу. Шторы не очень плотные, да и
из-под двери будет выбиваться свет. А вдруг отец спустится?

- Хорошо, Морин. Я не стану просить. Мне не хочется, чтобы ты
рисковала. К тому же я отлично "вижу" тебя кончиками пальцев, а они у меня
очень чувствительные.

- Они нежно ласкают меня, как ветерок. Теодор, когда откроешь мой
подарок, пожалуйста, будь осторожен. Никому его не показывай. Там не
только пара подвязок.

- Я уже открыл его.

- Тогда ты видел, какая я.

- Неужели эта прекрасная девушка действительно ты?

- Не дразнись, Брайан велел мне смотреть прямо в камеру.

- Дорогая, если ты не любишь смотреть вниз, то мужчины не любят
смотреть вверх. Особенно я. Особенно когда вижу фотографию прекрасной
обнаженной женщины.

- Обнаженной! Да это моя лучшая шляпка!

- Морин, из всех фотографий, что когда-либо попадали мне в руки, эта
- самая очаровательная. Я всегда буду хранить ее.

- Так-то лучше. Конечно, трудно поверить, но слышать приятно. А ты
развернул маленькую бумажку?

- С детским локоном? Ты его у Мэри срезала?

- Теодор, я привыкла, что меня дразнят. Ты все больше и больше
напоминаешь мне Брайана. Но когда он забывается, я кусаю его - куда
попало. Могу и сюда.

- Ой, не надо!

- Тогда скажи, чей это локон.

- Он вырос на твоем цветке, моя очаровательная, и я буду носить его
возле сердца. Поэтому-то я и хотел тебя видеть. Ты отхватила такой локон,
что Брайан может заметить пропажу и спросить, куда он делся.

- Скажу, что отдала мороженщику.

- Он не поверит и поймет, что с тобой произошло новое приключение, о
котором надо рассказать.

- И потому не станет требовать, чтобы я выложила все немедленно, а
просто переменит тему разговора. Но мне хочется рассказать ему все прямо
сейчас. Я мечтаю остаться с вами обоими, под открытым небом, днем... Эта
мысль не дает мне покоя. Милый, там на комоде свеча... Я не люблю
электрического света. А свечка горит так тускло, что я не буду нервничать.
Можешь смотреть на меня при свече, если хочешь...

- Да, дорогая! А где спички?

- Давай-ка лучше я сама зажгу. Я отыщу в темноте все что нужно. А
можно мне тоже посмотреть на тебя?

- Конечно. Какой контраст: красавица и чудовище.

Она хихикнула и поцеловала его в ухо.

- Скорее всего, козел. Или жеребец. Если бы я так много не рожала,
Теодор, ты бы во мне не уместился.

- Ты, кажется, говорила, что я напоминаю тебе Брайана?

- Но он не жеребец. Пусти меня.