Барбара ХЭМБЛИ

ДРАКОНЬЯ ПОГИБЕЛЬ

Бандиты часто подстерегали путников в развалинах на распутье, и
Дженни Уэйнест чувствовала уже, что сегодняшним утром они там засели
втроем.

Сказала ли ей об этом ее магия, или же просто сработало чутье на
опасность, присущее любому, кто сумел дожить до зрелых лет в Уинтерлэнде,
но только Дженни натянула поводья - как раз у самых руин крепостной стены.
Здесь, под густыми деревьями, она была укрыта вдвойне - осенним туманом и
сумраком раннего утра. Машинально она отметила, что лошадиный помет на
глинистой дороге еще не тронут изморозью, окаймлявшей палую листву,
отметила также тишину в развалинах: не было слышно шороха кроличьих лапок
в желтизне ракитника, обрызгавшей склон холма, на котором стояла когда-то
церковь Двенадцати Богов, столь почитаемых прежними королями. Дженни
показалось даже, что она чует дым костра, укрытого в развалинах
придорожной гостиницы. Будь это добрые люди, они бы двинулись туда
напрямик и оставили бы след в россыпи росы, покрывающей заросли сорняков.
Белая кобыла по кличке Лунная Лошадка дернула ушами, почувствовав близость
других лошадей, и Дженни, оглаживая косматую гриву, шепотом успокоила
животное.

Под прикрытием теней и тумана она притаилась, как куропатка,
слившаяся с коричневатыми тонами леса. Дженни и впрямь слегка напоминала
куропатку: маленькая, неприметная в блеклых северных пледах, худощавая, но
крепко сбитая, жесткая, как вересковый корень. В сосредоточенном молчании
она вплела заклинание в струю тумана и направила ее вдоль дороги - к
безымянным руинам.

Она умела это делать еще ребенком, еще до того, как старый
бродяга-колдун Каэрдин указал ей пути власти. За тридцать семь лет,
прожитых в Уинтерлэнде, она хорошо научилась распознавать запах опасности.
Запоздавшие с перелетом черные дрозды, проснувшиеся в коричневом плетении
плюща, наполовину скрывавшего полуразвалившуюся стену гостиницы, тоже вели
себя тихо. А момент спустя Дженни почуяла запах коней и смрад грязных
мужских тел.

Один из бандитов наверняка скрывался в обрубке башни,
господствовавшей когда-то над южной и западной дорогами, - части
укреплений разрушенного города, оставшейся от тех времен, когда
королевские законы еще способны были что-либо защитить... Бандиты всегда
прятались именно там. Второй, надо полагать, засел за стеной старой
гостиницы. А вскоре Дженни почувствовала и третьего: этот наблюдал за
распутьем из желтой чащи сыплющего семенами тамариска. Она уже чувствовала
зловоние их душ: застарелую алчность и нежные, как костная гниль,
воспоминания о каком-то давнем то ли насилии, то ли убийстве... Все это
давало им минутное ощущение полноты жизни, заключавшейся в том, чтобы
причинять и терпеть боль. Прожив всю жизнь в Уинтерлэнде, Дженни знала,
что эти мужчины едва ли могли стать иными, и нужно было отбросить как
ненависть, так и жалость и попробовать сплести подходящее заклинание.

Она сосредоточилась и принялась нашептывать им сонливую усталость
мужчин, слишком долго простоявших в дозоре. А на тот случай, если она в
чем-нибудь ошибется... Дженни высвободила на треть из чехла свою алебарду,
перепоясала потуже куртку из оленьей кожи и тихонько толкнула Лунную
Лошадку вперед, к руинам.

Того бандита, что притаился в башне, она так и не увидела вообще.
Позади разрушенной стены, заслоненные коричневато-красной листвой
боярышника, переминались две стреноженные лошади - их дыхание клубилось
белыми султанами в утреннем воздухе. А мгновением позже Дженни увидела
второго - рослого мужчину в грязной и старой кожаной одежде, присевшего на
корточки за обломком стены. Сначала он наблюдал за дорогой, потом
вздрогнул, выругался и принялся с остервенением скрести в паху -
раздраженно, но без особого удивления. Дженни он не увидел - призраком она
скользнула мимо. Третий бандит, восседающий на костлявой черной лошади
между проваленным углом гостиницы и рощицей оборванных берез, просто
уставился в пространство, пребывая в наведенной на него дреме.

Она почти уже миновала его, когда мальчишеский голос отчаянно
прокричал со стороны южной дороги: "БЕРЕГИСЬ!"

Дженни выхватила алебарду из чехла, и бандит, вздрогнув, очнулся. Он
увидел ее и проревел проклятие. Краем уха Дженни слышала приближающийся
топот копыт.

"Еще один путник, - с мрачным раздражением подумала она. - Как
вовремя!.."

Бандит устремился к ней, но Дженни еще успела бросить взгляд на
слякотную, тонущую в тумане дорогу, по которой (к ней на выручку, надо
полагать) скакал во весь опор какой-то юноша.

Бандит, вооруженный коротким мечом, ударил плашмя, стараясь не
слишком искалечить жертву и сберечь для предстоящего изнасилования. Дженни
отбила удар как можно выше и тут же послала длинное лезвие на шесте в
образовавшуюся брешь. Ноги впились клещами в бока Лунной Лошадки, иначе бы
Дженни вылетела из седла, когда оружие вонзилось мужчине в живот. Доспех
был из толстой кожи, но металла под ним не оказалось. Дженни выдернула
окровавленное лезвие, а воющий бандит, сложившись пополам, все еще пытался
ухватиться за древко. Оба коня танцевали и кружили, одурманенные запахом
горячей брызжущей крови. Бандит еще валился на грязную, изрытую копытами
дорогу, а Дженни уже развернула коня и поспешила на выручку своему
нечаянному избавителю, вовлеченному в нелепую и отчаянную битву со вторым
бандитом - тем, что раньше прятался за руинами крепостной стены.

Ее рыцаря подвел длинный плащ алого бархата, ухитрившийся запутаться
в корзинообразном плетении рукоятки украшенного драгоценными камнями меча.
Лошадь юноши была несомненно лучше тренирована и привычна к битвам, чем он
сам: маневры мощного гнедого мерина были единственной причиной того, что
владелец его еще жив. Бандит, вскочивший на лошадь сразу же после
предостерегающего оклика, гнал благородного противника назад - в чащу
орешника, разросшегося среди опрокинутых камней гостиничной стены. Прежде
чем Дженни, пришпорив Лунную Лошадку, кинулась в драку, волочащийся плащ
юноши зацепился за низкие ветви и после очередного рывка коня бесчестно
выдернул своего владельца из седла.

Использовав правую руку как точку опоры, Дженни нанесла дальний
рубящий удар по вооруженной мечом руке бандита. Мужчина развернул коня, и
она увидела поросячьи глазки, глубоко упрятанные под козырек грязного
железного шлема. Сзади все еще слышались стоны раненого разбойника.
Нынешний противник Дженни мог явно составить ему компанию, поэтому,
уклонившись от первого выпада, он хлестнул по морде Лунную Лошадку,
заставив кобылу отпрянуть, и, пришпорив своего коня, припустился вверх по
дороге, не желая ни связываться с оружием, превосходящим по длине его
собственное, ни хотя бы помочь тому, кто все-таки имел глупость связаться.

Последовал короткий треск в зарослях вереска, и третий бандит (тот,
что укрывался в руинах башни) канул в туман. Затем наступила тишина,
нарушаемая хриплыми стонами умирающего.

Дженни легко спрыгнула с седла. Ее юный избавитель все еще бился в
сплетении кустов, как хорек в ловушке, полузадушенный драгоценной
перевязью плаща. Дженни осторожно зацепила крюком на тыльной стороне
лезвия алебарды рукоятку меча и вывернула ее одним движением из слабых
пальцев, после чего шагнула поближе - откинуть залепивший лицо бархат.
Юноша судорожно ударил воздух, как человек, отгоняющий осу, и уставился на
Дженни большими и серыми близорукими глазами.

После продолжительного изумленного молчания он прочистил горло и
отстегнул золотую, украшенную рубинами цепь, с помощью которой плащ
застегивался под подбородком.

- Э... Спасибо, миледи, - выговорил он каким-то извилистым голосом и
поднялся на ноги.

Дженни давно уже привыкла к тому, что люди, как правило, превосходят
ее ростом, но не настолько же!

- Я... гм... - Кожа у него была нежнейшая, а белокурые волосы,
несмотря на молодость, уже начинали заметно редеть на макушке. Спасителю
было не более восемнадцати, и его естественная неуклюжесть удесятерена
была трудностью задачи - поблагодарить спасаемую им даму за спасение его
жизни.

- Примите мою глубочайшую признательность, - сказал он наконец и с
немыслимой грацией изобразил умирающего лебедя - придворный поклон, не
виданный в Уинтерлэнде с тех самых пор, как последние аристократы покинули
эти земли с арьергардом уходящей королевской армии.

- Я - Гарет из рода Маглошелдонов. Странствую в этих землях и спешу
принести нижайшие уверения...

Дженни качнула головой и подняла руку, прерывая его.

- Подожди, - сказала она и, повернувшись, пошла прочь.

Сбитый с толку юноша последовал за ней.

Умирающий разбойник все еще шевелился в глинистом месиве дороги.
Кровь скапливалась в выбитых пятками ямках, внутренности вывалились, вонь
была ужасающей. Мужчина слабо стонал. В матовой бледности туманного утра
кровь казалась поразительно светлой.

Дженни вздохнула, почувствовав разом холод, усталость и омерзение,
глядя на дело своих рук. Она опустилась на колени перед умирающим, снова
собирая вокруг себя тишину магии. Она слышала, как приближается Гарет -
его башмаки хрустели мокрыми от росы сорняками в торопливом ритме,
ломающемся, когда он спотыкался о меч. Устало шевельнулось раздражение -
именно из-за Гарета ей пришлось это сделать. Не закричи он - Дженни и эта