отягощен нежным, ясным пением, проникавшим, казалось, прямо в мозг. Песня
на незнакомом Дженни языке, песня о холоде, о звездах, о восторге
затяжного броска сквозь вечную тьму. Мелодия была полузнакомой, как будто
Дженни уже слышала когда-то давным-давно отдельные ее такты, являвшиеся ей
потом во сне.
нежный, тлеющий, как сердцевина угля. И Дженни отшатнулась, пораженная
чувством, что она смотрит в глаза мага - такого же, как она сама. Было
что-то ужасное и притягательное в этих глазах; пение в ее мозгу зазвучало
громче, словно некий голос обращался к ней, и слова становились все
понятнее и понятнее. И она ощутила с новой остротой тот вечный душевный
голод, которого не утолить.
взгляд.
случае нельзя смотреть в глаза дракону. Дело вовсе не в том, что дракон
может взглядом лишить тебя воли и ударить врасплох.
кристаллических глаз.
всепонимающего взгляда, от пения, проникающего в мозг, но споткнулась обо
что-то, лежащее на полу. И, лишь уставившись на простертого у ее ног
мужчину, она заметила наконец-то, что раны его еще кровоточат.
хвороста и обратил к Дженни умоляющие глаза. Как будто с той властью, что
оставалась в ее усталом израненном разуме, она могла еще что-то сделать!
коснулась ледяного лица. Чувства ее были притуплены отчаянием, как у
заблудившегося путника, в который уже раз оказавшегося на той же самой
поляне.
кончится! Вот и кончилось. Никогда уже не поглядеть ей в эти карие,
мальчишески озорные глаза... Зачем она не прогнать его тогда, зачем
послушалась слабого, идущего из сердца шепота: "Я больше не могу без
друга..."
накинутый поверх овечьей куртки. Гарет следил за ней собачьими глазами,
больными и жалобными. Стоило ей двинуться к скарбу, как он тут же пошел
следом.
да и примета есть, что после этого станешь счастливым... Почему она не
прогнала его утром и говорила с ним весь день, словно забыв, что он
мужчина - враг, норовящий лишить свободы! Зачем она позволила ему
коснуться своей души, как позволила коснуться тела!..
свет вылеплял из мрака руины городка в Долине. Полено просело в умирающем
костре; алый отблеск лег на погнутые звенья кольчуги Джона, клейко блеснул
на вывернутой ладонью вверх обожженной руке, и Дженни показалось, что тело
ее - сплошная открытая рана.
магии, и он знал это с самого начала. Но ведь и Дженни знала, кто он
такой. Человек, отдающий жизнь за ближних, и если бы только за ближних!
Зиерн - та в самом деле могла бы своим колдовством спасти Джона. Весь день
Дженни хотелось заплакать от бессилия что-либо поправить - и в прошлом, и
в настоящем.
к самой себе.
раны, зашила, наложила заклинания... Кровь дракона ядовита, а своей он
потерял очень много...
увидела, что Гарет плачет.
- Но это не в моих силах... не в моей власти...
все силы и время на магию - ничего бы в итоге не изменилось.
того, чтобы болтать с Джоном, лежа в постели, - смогла бы она уберечь его?
Как Каэрдин...
руной, - надо было что-то делать. Дженни попыталась сосредоточиться и с
новым отчаянием осознала, что исцелить Джона ей не по силам. Что там
говорила Мэб о врачевании?..
сводило судорогой от усталости; она не спала уже вторую ночь.
костре и обкладывать ему бока, - сказала она наконец. - Иначе его добьет
холод.
увезти его отсюда...
дожить. Снова припомнилось видение в чаше воды. Надеяться было не на что.
Если он доживет до утра... Мне бы не хотелось посылать тебя в когти Зиерн,
но утром тебе все-таки придется взять Молота Битвы и съездить в Бел.
возник перед ним вновь. Справившись с собой, юноша хмуро кивнул, и Дженни
внезапно всмотрелась в его лицо. Надо же, не убежал... Не бросил...
здесь, в Бездне, должны быть лекарства гномов... - Дженни осеклась. Потом
повторила медленно: - Лекарства гномов...
встречи с Зиерн. Потом вздрогнул, лицо его исказилось радостью, и он издал
вопль, слышимый, должно быть, и в Беле.
руками, чуть не свалив с ног. - Я же знал! - захлебывался он, став на
секунду прежним восторженным Гаретом. - Я знал, что ты обязательно
что-нибудь придумаешь! Ты можешь...
злясь на него за всплеск тех самых чувств, что уже расходились и в ее
крови подобно глотку крепкого бренди. Повернулась и быстро пошла к Джону,
пока Гарет, сделавшись сразу похожим на радостного большого щенка,
раскидывал скарб в поисках карты.
Безысходность хотя бы не требует от тебя никаких действий..."
обескровленной коже, и, напрягая память, попыталась восстановить то, о чем
когда-то говорила Мэб: эссенции, замедляющие и укрепляющие прерывистое
сердцебиение; мази, ускоряющие исцеление тела; фильтры, выводящие яды из
вен и вливающие очищенную кровь. И еще там должны быть магические книги,
заклинания, привязывающие душу больного к телу, пока плоть не
восстановится... "Ты найдешь их, - говорила она себе. - Ты должна..." Но
первое же воспоминание о том, что поставлено на карту, лишило ее сил.
Усталость была чудовищной, и Дженни подумала даже, что умри он сейчас - и
ей не пришлось бы продолжать эту безумную, безнадежную борьбу за его
жизнь.
исцеляющий транс, нашептывая Джону его настоящее имя. Но отзыва так и не
прозвучало - душа Джона была уже очень далеко.
скрежет чешуи по камню и дрожь напоенного музыкой воздуха.
бумаги. - Я нашел их, но... Пещер Целителей там не обозначено. - Глаза его
за расколотыми дурацкими очками были полны тревоги. - Я бы увидел...
разбирала названия туннелей, пещер, подземных рек - все четкими
руническими буквами, начертанными твердой рукой Дромара. И - россыпь белых
пятен, непомеченных и неназванных. Дела гномов...
Конечно, Пещеры Целителей это и есть Сердце Бездны, которым они все
клянутся!