ла его.
деть и смотреть на это." Но ведь Одрейд сказала, что ему позволят по-
мочь... Теперь ничто не остановит этого. Я должен верить Дар. Но, о боги
внизу! Она же не знает о том, как мне будет больно, если... если..." Он
закрыл глаза.
в своей ломкости.
покачнулся, приноравливаясь к ее весу.
ленно воспринимала ремни, которые закрепляли на ней, нарочитое движение
под собой.
все это обучение, выслушивание и реакция на Поверенных... Она особенно
ненавидела необходимость оттачивать реакции, которые она считала адек-
ватными, но сбросить кожу под взглядом этих пристальных глаз было невоз-
можно.
воздействия, которое требовалось для их послушницы.
ние как руководство - нацеливайся точно на то, что тебе нужно".
не замечательно ли! Она хотела этой возможности. О, как она этого хоте-
ла!
миг она увидела себя как бы двойным взглядом - одновременно глазами бе-
негессеритки и Достопочтенной Матери. Пугающее, восприятие.
чувством истории".
рассматривать множественные прошлые? Было ли это включено в более вели-
чественную схему? Искушение стать одной из них было всепоглощающим.
подвинула Беллонда.
этот Грааль осторожно, ежели он твой.
раздвигают ее губы. Холодный металл коснулся зубов. С нею был напоминаю-
щий голос Одрейд.
му, что в твоих руках будет всегда мешанина, всегда будет необходимость
все больших и больших поправок. Осцилляции. Фанатики, замечательные
творцы осцилляции".
ту же определенность. Вместе мы сохраним его.
ощутила, как пламя потекло вниз по горлу в желудок. Никакой боли -
только жжение. Она подумала - может, это и есть мера? Ее желудок сейчас
ощущал только тепло. Медленно, так медленно, только через несколько бие-
ний сердца она осознала, что тепло изливается наружу. Когда оно достигло
кончиков ее пальцев, она ощутила, как содрогнулось ее тело. Спина ее
изогнулась над подушками стола. Что-то мягкое, но прочное заменило шприц
в ее рту. Голоса. Она слышала их и знала, что это говорят люди, но слов
разобрать не могла. Сконцентрировавшись на голосах, она вдруг осознала,
что потеряла контакт с собственным телом. Где-то корчилось от боли тело,
но она была далека от него. Рука коснулась ее руки и крепко сжала ее.
Она узнала прикосновение Дункана, и внезапно вернулась к своему телу и
его страданиям. Ее легкие отзывались болью, когда она выдыхала. Но не во
время вдоха. Тогда они казались пустыми и неспособными наполниться
вновь. Ее чувство бытия в живой плоти стало тонкой нитью, что вилась
сквозь множество сущностей. Она ощущала всех вокруг себя, куда больше,
чем могли собраться в маленьком амфитеатре. Еще одно человеческое су-
щество вплыло в поле ее зрения. Мурбелла ощутила себя в фабрике-челно-
ке... в космосе. Челнок был примитивным. Слишком сильный ручной конт-
роль. Слишком много слепящего света. У рычагов управления женщина, ма-
ленькая и неопрятная, в поту от трудов. У нее длинные каштановые волосы,
свернутые узлом на голове, откуда выбиваются пряди посветлее и висят
вдоль узких щек. На ней только короткое платье ярких цветов - красного,
синего и зеленого.
ранством. Платье женщины резко контрастировало с однообразностью и тягу-
чим ощущением машин. Она заговорила, но ее губы не шевелились...
вись разрушителем. Я здесь, чтобы помочь тебе избежать разрушителей. Ты
это понимаешь?
тина линий обратной связи стекается в центр этого маленького прост-
ранства с комплексным контролем.
взревел ее голос. Агония слуха!
ет тебе избежать разрушителей.
мне самой!" На этой мысли контрольная комната исчезла. Она была перелет-
ная птица в пустоте, обреченная на вечный непокой, и нет ей ни минуты
покоя. Все, кроме ее мимолетных мыслей было нематериальным. У нее не бы-
ло плоти, только тонкая привязь, которую она признавала сознанием.
та. На нее искоса смотрели лица, и требовали ее внимания, но женщина и
управление челнока вытолкнули ее. Мурбелла осознавала необходимость этих
последовательных смен картин, но не могла осознанно сформулировать их.
ноком, но ее голос был бестелесной сущностью и шел из неопределенности.
женщина. - Мы не любим признавать, что у нас в предках были варвары. Но
Преподобная Матерь обязана это признавать. У нас нет выбора.
моральной платы. Варварство не является даже точным словом для кое-чего,
что делали наши предки.
больно".
лись перед ней. Кое что удерживалось.
голос. - Остальное придет потом, когда ты станешь сильнее... если выжи-
вешь.
лом?
мя. Она хотела закричать, провизжать угрозу, умолять о помощи... Страсти
сопровождались смятенными чувствами, но она проигнорировала их. Все шло
по тонкой нити бытия. И нить могла оборваться!
не станут слушаться. А может, у нее и не осталось мышц. В любом случае
она не хотела их иметь. Они болели. Это был ад, и несть конца... даже
если нить лопнет. Огонь бежал по нити, его языки лизали ее сознание.
ние причиняло боль, сильнее, нежели она могла представить. Это заслужи-
вало названия Страстей.
одним маленьким предметом, веретенцем такой острой боли, что кроме нее
уже ничего не существовало. Ощущение бытия стало смутным, полупрозрач-
ным... прозрачным...
других. Других веретенец. Иная Память облекалась в оболочки утраченных
жизней. Они тянулись позади нее чередой, длину которой она не могла оп-
ределить. Полупрозрачный туман. Он временами раздавался, и она могла
мельком улавливать происходящее. Нет... не сами события. Память.
наши предки. Они унизились до наихудшего проклятия, которое только можно
Ларссон Стиг
Глуховский Дмитрий
Херберт Фрэнк
Николаев Андрей
Конюшевский Владислав
Посняков Андрей