его тело было в темных пятнах. Она увидела, что он волочит ноги, а в руке
сжимает свой топор. Первый Топор. Вот он с трудом поднялся на четвереньки
и, пошатываясь, приблизился к ней.
с болью. - Ва! Я убил льва. Вот этой рукой. Я убил его, как и большого
медведя.
вскрикнув, замолк. Некоторое время он не двигался.
земли и принялся перерубать ее путы острым концом топора. Она слышала, как
при каждом взмахе из его горла вырывается сдавленный стон. Он разрезал
ремни, стягивавшие ей грудь и кисти, но тут его рука упала. Ударившись
грудью о ее плечо, он соскользнул к ее ногам и замер.
Эвдена отошла от дерева, и у нее закружилась голова. Она сделала шаг к
Уг-Ломи - ее последнее сознательное движение, - пошатнулась и упала. Ее
пальцы коснулись его бедра. Что-то мягкое и мокрое подалось под ее рукой.
Уг-Ломи громко вскрикнул, дернулся от боли и снова затих.
Она остановилась, потянула носом воздух, постояла в нерешительности и,
наконец, крадучись, снова ушла в темноту.
так медленно, как клонилась луна к закату, надвигалась на них со стороны
холмов тень тростника. Она легла на их ноги, и от Уг-Ломи остались только
посеребренные лунным светом плечи и голова. Тень наползла на его шею,
покрыла лицо, и вот уже мрак ночи поглотил их обоих.
удар.
услышали крика Эвдены. Но мужчины устали и сидя подремывали. Когда Эвдена
закричала, они, решив, что теперь им ничто не угрожает, поспешили занять
места поближе к огню. Старуха, услышав крик, засмеялась; засмеялась она
еще и потому, что заплакала Си, маленькая подружка Эвдены. Как только
забрезжил рассвет, все поднялись и стали смотреть туда, под деревья.
Убедившись, что Эвдены там нет, они обрадовались: наконец-то Айя
умиротворен. Но радость мужчин омрачалась мыслью об Уг-Ломи. Они понимали,
что такое месть, - ведь месть существовала в мире испокон веков, - но
мысль о возможности подвергнуться опасности ради другого еще не приходила
им в голову.
морда и лапы были в темных пятнах. При виде гиены все мужчины закричали и,
схватив метательные камни, кинулись ей наперерез - ведь нет животного
трусливее, чем гиена днем. Люди ненавидели гиен, потому что они уносили
детей и кусали тех, кто ложился спать далеко от костра. Кошачья Шкура,
метко бросив камень, попал гиене прямо в бок, и все племя восторженно
завопило.
в воздух медленно поднялись три белоголовых стервятника. Описав несколько
кругов, они снова опустились на ветви ольхи над логовом.
Стервятники тоже поживились Эвденой.
жизни, как ликующие звуки фанфар, хлынул свет восходящего солнца. Дети
хором закричали, захлопали в ладоши и, обгоняя друг друга, помчались к
реке. Только маленькая Си не побежала с ними и недоуменно смотрела на
деревья, где она накануне видела голову Эвдены.
на бок, и лежал не в логове, а в нескольких шагах от него, на измятой
траве. Под глазом виднелась запекшаяся кровь - слабый укус Первого Топора.
Но вся земля вокруг была испещрена яркими ржаво-красными пятнами, а на
груди у льва темнела рана, нанесенная острым копьем Уг-Ломи. Стервятники
уже оставили свои отметины на его боку и шее.
наудачу копьем ему в грудь и, собрав все силы, пронзил сердце великана.
Так окончил свое царствование лев, второе воплощение Айи-Властелина.
камни. Никто не произносил имени Уг-Ломи, боясь этим вызвать его. Мужчины
решили в ближайшие дни во время охоты держаться вместе, тесной кучкой. И
охотиться они собирались на Уг-Ломи, чтобы он не напал на них первым.
Эвдена сидела подле него на корточках, сжимая в руке копье, обагренное
львиной кровью.
сплошное кровавое месиво - страшно было смотреть. Ни один цивилизованный
человек не выжил бы, получив такие тяжелые ранения. Но Эвдена дала ему
шипы, чтобы стянуть рану, и сидела возле него, днем отгоняя мух пучком
тростника, ночью топором отпугивая гиен. И скоро Уг-Ломи стал
поправляться. Лето было в самом разгаре, и дожди давно не выпадали. В
первые два дня, пока раны Уг-Ломи еще не затянулись, они почти ничего не
ели. В низине, где они укрылись, не было ни съедобных корней, ни маленьких
зверьков, а река, в которой водились улитки и рыба, протекала на открытом
месте, шагах в ста от них. Отойти далеко Эвдена не могла, так как днем
боялась людей племени, своих братьев и сестер, а ночью - диких зверей,
угрожавших жизни Уг-Ломи. Поэтому они делили со стервятниками останки
льва. Зато поблизости пробивался из земли родничок, и Эвдена поила Уг-Ломи
водой из пригоршни.
густым ольховником и окружено высоким тростником. Мертвый лев лежал на
истоптанной траве у своего логова, в пятидесяти шагах от них, и они видели
его сквозь стебли тростника. Стервятники сражались над трупом за лучшие
куски и не подпускали к нему шакалов. Скоро над ним нависло облако
огромных, с пчелу, мух, и до слуха Уг-Ломи доносилось их гудение. И когда
раны Уг-Ломи начали заживать - а на это понадобилось не так уж много
времени, - от льва осталась только кучка отполированных белых костей.
бормоча что-то о лошадях, медведях и львах, то ударял по земле своим
Первым Топором, называя имена людей своего племени, - он, казалось, ничуть
не боялся, что это привлечет их сюда. Но большую часть дня он спал, почти
без сновидений, - из-за потери крови и скудной пищи. Короткие летние ночи
оба они бодрствовали. И пока не наступал рассвет, вокруг них двигались
какие-то существа - существа, которых они никогда не видели днем. Гиены
первое время не появлялись, а затем в одну безлунную ночь их пришло сразу
около десятка, и они устроили драку из-за костей льва. Ночь наполнилась
воем и хохотом, и Уг-Ломи с Эвденой слышно было, как трещат кости у них на
зубах. Но они знали, что гиены осмеливаются нападать только на мертвых и
спящих, и поэтому не очень боялись.
проложенной старым львом в тростниках, и, спрятавшись в зарослях,
смотрела, что делается в становище. Она лежала неподалеку от дерева, к
которому ее привязали, отдавая в жертву льву, и видела маленькие фигурки у
костра так же отчетливо, как и в ту ночь. Но она редко рассказывала
Уг-Ломи о том, что видела, так как боялась привлечь людей в свое убежище.
В те дни верили, что назвать живое существо - значило позвать его.
мужчины готовили копья и метательные камни и затем ушли на охоту, оставив
женщин и детей в становище. Когда охотники, вытянувшись гуськом, во главе
с Сиссом-Следопытом двинулись к холмам на поиски Уг-Ломи, они и не
подозревали, что он совсем рядом. Эвдена смотрела, как после ухода мужчин
женщины и старшие дети собирали ветки и листья для костра, как играли и
резвились мальчики и девочки. Но при виде старой Хранительницы Огня ей
становилось страшно. Незадолго до полудня, когда почти все спустились к
реке, она вышла на обращенный к Эвдене склон холма и стояла там -
скрюченная коричневая фигура, - размахивая руками, так что Эвдена решила
было, что ее заметили. Эвдена лежала, как заяц в ложбинке, не отрывая
блестящих глаз от сгорбленной ведьмы, и в конце концов смутно поняла, что
старуха возносит моленья льву - тому льву, которого убил Уг-Ломи.
оленя, и Эвдена с завистью смотрела на их пир. А затем произошло что-то
непонятное. Она совершенно ясно видела и слышала, как старуха кричит,
машет руками и указывает прямо на нее. Она испугалась и, как змея, уползла
подальше в тростник. Но все же любопытство превозмогло, и она вернулась на
прежнее место. Когда она выглянула между стеблями, сердце у нее перестало
биться: все мужчины, держа в руках оружие, шли с холма прямо к ней.
еще плотнее приникла к земле. Солнце стояло низко, и его золотые лучи били
в лица охотников. Она увидела, что они несут надетый на ясеневое копье
кусок жирного окровавленного мяса. Вскоре они остановились.
Березин Федор
Корнев Павел
Андреев Николай
Маккарти Кормак
Шидловский Дмитрий
Верещагин Олег