Чтение 10–й страницы книги ~Сила безмолвия~

либо ты тратишь свою сексуальную энергию на любовь, либо сновидишь,
благодаря ей. И здесь нет другого выбора. Я говорю с тобой об этом
потому, что ты с большим трудом передвигаешь свою точку сборки, пытаясь
уловить нашу последнюю тему-абстрактное.

- То же самое было и со мной, - продолжал дон Хуан. - Это было
тогда, когда моя сексуальная энергия освобождалась от мира, который все
ставит на свои места. Это правило для сновидящих. У сталкеров все
наоборот. Мой бенефактор был, как ты бы мог сказать, сексуальным
распутником и как обычный человек, и как нагваль.

Дон Хуан казалось был на грани раскрытия дел своего бенефактора,
но очевидно сменил свое умонастроение. Он встряхнул головой и сказал,
что пока я слишком жесткий для таких откровений. Я не настаивал.

Он сказал, что нагваль Элиас имел рассудительность, которую
сновидящий приобретает только после невообразимых боев с самим собой.
Он использовал свою рассудительность, погружая самого себя в
изнурительный поиск ответов на вопросы дон Хуана.

Нагваль Элиас объяснил, что моя трудность в понимании духа была
такой же как и его собственная, - продолжал дон Хуан. - Он считал, что
есть две различные проблемы. Первой была необходимость косвенного
понимания того, чем является дух, второй-прямое понимание духа.

- Сперва у тебя будут проблемы. Но стоит тебе понять, что собой
представляет дух, вторая проблема будет решена автоматически, и
наоборот. Если дух говорит с тобой, используя свои безмолвные слова, ты
немедленно узнаешь то, чем является дух.

Он сказал, что нагваль Элиас верил, что трудность заключалась в
нашем нежелании принять идею того, что знание может существовать без
слов, объясняющих его.

- Но мне не трудно принять это, - сказал я.

- Принять это утверждение не так легко, как сказать, что ты его
принял, - сказал дон Хуан, - нагваль Элиас говорил мне, что все
человечество движется прочь от абстрактного, хотя когда-то мы должны
были быть близки к нему. Оно было нашей питательной средой и силой.
Затем что-то случилось, и это оторвало нас от абстрактного. Теперь мы
не можем вернуться к нему. Он сказал, что от ученика требуются годы,
чтобы он смог подойти к абстрактному, то есть познать, что знание и
язык могут существовать независимо друг от друга.

Дон Хуан повторил, что суть нашего затруднения в возврате к
абстрактно му заключалась в нашем отказе принять то, что мы можем знать
без слов и даже без мыслей.

Я хотел возразить, что он говорит бессмысленные вещи, как вдруг
испытал сильное чувство, что что-то упустил. И что этот пункт был очень
важен для меня. Он действительно пытался рассказать мне о чем-то, что
или не мог уловить или что не могло быть описано полностью.

- Знание и язык отделены друг от друга, - мягко повторил он.

У меня вырвалось, - я знаю это, - как будто я действительно имел
такое знание, когда поймал себя на этом.

- Я же говорил тебе, невозможно говорить о духе, - продолжал он, -
поскольку дух можно только переживать. Маги пытаются объяснить это
состояние говоря, что духа нельзя ни увидеть, ни почувствовать. Но он
всегда маячит над нами. Иногда он приходит к некоторым из нас. Большую
часть времени он кажется равнодушным к нам.

Я молчал. Дон Хуан продолжал объяснять. Он сказал, что дух во
многих отношениях был видом дикого животного. Он держится от нас на
расстоянии, пока не наступает момент, когда что-то завлекает его к нам.
И тогда дух начинает манифестировать себя.

Я задал вопрос. - Если дух не существо и не присутствие, и не
имеет сущности, как кто-то может соблазнить его?

- Твоя проблема, - сказал он, - в том, что ты считаешься только со
своей собственной идеей об абстрактном. Например, внутренняя сущность
человека или фундаментальные принципы абстрактны для тебя. Или,
возможно что-то немного менее определенное, такое как характер, воля,
мужество, достоинство, честь, дух, конечно, может быть описан в
терминах всего этого. Но что нас смущает больше всего, так это то, что
он и все это, и ничего из этого.

Дон Хуан добавил, что я считаю абстрактное либо как
противоположность практичности, с которой я думаю, либо как вещь,
которая, по-моему мнению не имеет конкретного существования.

- Тогда как для мага абстрактное является чем-то таким, чему нет
параллели в человеческом состоянии, - сказал он.

- Но это же одинаковые вещи, - закричал я. - Разве ты не видишь,
что мы говорим об одном и том же?

- Мы не говорим об одном и том же, - возразил он. - Для мага дух
является абстрактным только потому, что он знает его без слов и даже
без мыслей. И все же без малейшего шанса или желания понять его, маг
управляет духом, он знает его, заманивает и завлекает его, становится
знакомым ему и выражает его в своих действиях.

Я начал в отчаянии качать головой. Я не видел никакой разницы.

- Суть твоего заблуждения в том, что я использовал для описания
духа термин "абстрактное", - сказал он. - Для тебя абстрактное является
словами, которые описывают состояние интуиции. Возьмем, например, слово
"дух", которое не может описать смысл или прагматическое переживание, и
которое, конечно же, используется ни для чего иного, как только что-бы
щекотать твою фантазию.

Дон Хуан разъярил меня. Я обозвал его упрямцем, а он смеялся надо
мной. Он предположил, что если я обдумаю утверждение о том, что знание
может быть независимо от речи, не беспокоясь о понимании этого,
возможно я увижу просвет.

- Подумай над этим, - сказал он. - Встреча со мной это не совсем
то, что думаешь ты. В тот день, когда я встретил тебя, ты встретился с
абстрактным. Но поскольку ты не мог говорить об этом, ты не заметил
его. Маги встречают абстрактное без размышлений о нем или видения его
или прикосновения к нему или ощущения его присутствия.

Я хранил молчание, так как мне не улыбалось спорить с ним. Иногда
мне казалось, что он становится умышленно малопонятным. А дон Хуан
по-видимому был страшно доволен самим собой.

Последнее обольщение нагваля Хулиана.

В патио дома дон Хуана было прохладно и тихо как под сводами
женского монастыря. Несколько больших фруктовых деревьев, посаженных
очень близко друг от друга, казалось регулировали температуру и
поглощали все звуки. Помню, когда я впервые зашел к нему в дом, я
сделал критическое замечание по поводу нелогичного образа, которым были
посажены эти фруктовые деревья. Я бы дал им большее пространство. Он
ответил, что эти деревья не были его собственностью, они были
свободными и независимыми воинами деревьями, которые присоединились к
его партии воинов, и что мое замечание-предназначенное для обычных
деревьев-было не актуальным.

Его ответ прозвучал для меня метафорично. Я не знал еще тогда, что
все, о чем он говорит, надо понимать буквально. Дон Хуан и я сидели в
плетеных креслах лицом к фруктовым деревьям. Они были полностью увешаны
плодами. Я заметил, что зрелище не только красивое, но и крайне
интригующее поскольку сезон плодов еще не наступил.

- Есть интересная история об этом, - отозвался он. - Как ты уже
знаешь, эти деревья-воины моей партии. Они плодоносят теперь потому,
что все члены моей партии рассказывали и выражали чувства о нашем
окончательном путешествии вот здесь, перед ними. И деревья теперь
знают, что когда мы двинемся в наше окончательное путешествие, они
будут сопровождать нас.

Я удивленно уставился на него.

- Я не могу оставить их, - объяснил он. - Они же тоже воины. Они
связали свою судьбу с партией нагвалей. И они знают то, как я отношусь
к ним. Точка сборки деревьев находится очень низко в их огромной
светящейся оболочке, и это позволяет им знать наши чувства, которые мы
имеем сейчас когда обсуждаем мое окончательное путешествие.

Я промолчал, не желая останавливаться на этой теме. Дон Хуан
заговорил рассеивая мое настроение.

- Второе абстрактное ядро магических историй называется стук духа,
- сказал он. - Первое ядро, манифестации духа, является доктриной,
которую намерение выстроило и поместило перед магом, приглашая его к
участию. Это доктрина намерения, увиденная магом. Стук духа - та же
доктрина, увиденная начинающим которого приглашают, а скорее всего
принуждают к участию.

- Это второе абстрактное ядро само по себе является историей.
История гласит, что после того, что после того как дух проявил себя
тому человеку, о котором мы говорили, и не получил ответа, он сделал
для человека ловушку. Это было окончательной уловкой, не потому что
человек был каким-о особенным, но потому что непонятная цепь событий
духа сделала этого человека доступным в тот момент, когда дух постучал
в дверь.

- Само собой разумеется, чтобы дух ни открывал этому человеку, все
проходило мимо его понимания. Фактически, это шло вразрез всему, что
знал человек, всему, чем он был. Конечно, человек тут же отказывался, и
не за какие коврижки не хотел иметь ничего общего с духом. Он не мог
позволить себе опуститься до такой нелепой бессмыслицы. Он был не так
глуп. Результатом был полный тупик.

- Я могу сказать, что это идиотская история, - продолжил он.

- Я могу сказать так: то что я дал тебе, служит успокоительным