держать все в себе. Устал сходить с ума. Если с ума сходят так, то я хочу
только одного: ускорить это дело, чтобы кто-нибудь отвел меня в больницу и
дал что-нибудь для отключки. Я сдаюсь. Слезай, приехали - я спекся".
размышлять над тем, что видит, он понял: запустение, царящее на этом
клочке земли, все-таки не абсолютно. Посреди замусоренного, заросшего
сорной травой пустыря высился щит с объявлением:
поблекли, а сам щит покосился. Поперек изображенного художником
"Роскошного кондоминиума "Черепашья бухта" прошелся ярко-синей аэрозольной
краской самое меньшее один мастер граффити по имени БЭНГО СКЭНК. Джейку
стало интересно, был ли проект отложен или же, возможно, просто приказал
долго жить. Мальчик вспомнил: каких-нибудь две недели назад он слышал, как
отец, разговаривая по телефону со своим советником по вопросам бизнеса,
страшно орал на него, чтобы тот не связывался ни с какими
капиталовложениями в кондоминиумы. "Мне _п_л_е_в_а_т_ь_, насколько хороша
налоговая картина! - почти кричал мистер Чэмберс (насколько Джейк мог
судить, подобный тон при обсуждении деловых вопросов был для отца
нормальным - возможно, к этому имел некоторое отношение кокаинчик в ящике
отцовского письменного стола). - Когда тебе пытаются всучить какой-нибудь
вонючий телевизор и говорят при этом - приходите, дескать, взглянуть на
с_и_н_ь_к_и_, дело нечисто!"
подбородка. Забор покрывали афиши - концерт Оливии Ньютон-Джон в
"Радио-сити", выступление группы под названием "Г.Гордон Лидди энд Гротс"
в ист-вилледжском клубе, фильм "Война зомби", вышедший на экраны и
сошедший с них в начале весны. Таблички "ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН",
прибитые к забору через равные промежутки, почти все были заклеены
претенциозными рекламными плакатами. Чуть дальше виднелась надпись,
сделанная при помощи распылителя (когда-то краска, несомненно, была
ярко-красной, но выцвела, потускнела и теперь приобрела приглушенный
меланхолический оттенок поздних летних роз). Широко раскрыв глаза,
завороженный Джейк шепотом повторил выведенные на заборе слова:
смысл) странного четверостишия не составляло большого труда. В конце
концов, эта часть восточного Манхэттена была известна как "Черепашья
бухта". Однако это не объясняло ни того, почему при виде намалеванного на
заборе стишка по спине Джейка вдоль позвоночника шершавой полоской
побежали мурашки, ни отчетливого ощущения, что он нашел еще одну из вех,
расставленных вдоль неведомой, таящейся от чужих глаз сказочной дороги.
книжки. Потом он огляделся, увидел, что никому нет до него дела, и
ухватился за верх забора. Подтянувшись, он перекинул через забор ногу и
спрыгнул на другую сторону, приземлившись левой ногой на рыхлую горку
кирпичей. Те немедленно разъехались; щиколотка, на которую пришлась вся
тяжесть тела Джейка, подвернулась, и ногу мальчика пронзила острая боль.
Он упал - и вскрикнул от обиды и удивления: кирпичи, словно чьи-то крепкие
шершавые кулаки, вонзились ему под ребра.
Он не думал, что пострадал серьезно; однако ногу он все-таки подвернул, и
вскоре, вероятно, эта подвернутая нога опухнет. Домой он явится уже
хромым. Впрочем, придется улыбаться и терпеть: денег на такси совершенно
точно нет.
Но потом. А сейчас он собирался обследовать пустырь, притянувший его к
себе так же надежно, как магнит притягивает железные опилки. Джейк понял:
все вокруг по-прежнему дышит неведомой ему силой, он чувствовал ее остро
как никогда. Он подозревал, что это не просто пустырь. Здесь что-то
происходило - что-то очень значительное. Джейк чувствовал, как здешний
воздух едва слышно звенит, наэлектризованный этой безвестной мощью, словно
разрядами, летящими на волю с крупнейшей в мире силовой установки.
удачно. Неподалеку опасно поблескивала россыпь битого стекла. Если бы он
угодил туда, то мог бы очень сильно порезаться.
стояли здесь, можно было остановиться и с тротуара разглядывать через нее
всякие колбасы, сыры и куски мяса. Их подвешивали на веревочках". Бог
весть, с чего он это взял, однако факт оставался фактом - Джейк знал это,
и знал твердо.
пустыря. Почти в центре заброшенной стройплощадки, на земле, едва видная в
буйных зарослях молодого бурьяна, лежала еще одна доска с какой-то
надписью. Джейк опустился возле нее на колени, потянул кверху, стряхнул
землю. Буквы были выцветшими, бледными, и все же он сумел разобрать:
"ДЕЛИКАТЕСЫ ОТ ТОМА И ДЖЕРРИ. СПЕЦИАЛИЗИРУЕМСЯ НА ОБСЛУЖИВАНИИ ЗВАНЫХ
УЖИНОВ И ВЕЧЕРИНОК!"
красной-потускневшей-до-розового краской, красовалась огорошивающая
сентенция: "ОБО ВСЯКОМ-КАЖДОМ ПОМНИТ, ЗНАЕТ ВСЕХ НАПЕРЕЧЕТ".
не спеша, ко всему присматриваясь. Чем дальше он заходил, тем острее
становилось ощущение присутствия _с_и_л_ы_. На что бы ни упал взор Джейка,
будь то бурьян, битое стекло или горки кирпичей, все словно бы обретало
некую напористую яркость, выделяясь из общего фона. Даже пакетики из-под
хрустящей картошки казались чудом красоты, а пивную бутылку солнце
превратило в цилиндрический сгусток коричневого пламени.
золото солнечного света, в котором купался пустырь. Он внезапно понял, что
стоит на пороге великой тайны, и его пронизала дрожь - дрожь ужаса и
удивления.
невесомыми касаниями стеблей, к носкам цеплялись репьи. Ветер погнал перед
ним обертку от "Ринг-Динг", солнце отразилось в ней, и на миг обертка
вспыхнула страшным, прекрасным внутренним сиянием.
что и его лицо наполняется внутренним сиянием. - _В_с_е_.
давно, с того самого момента, как ступил на пустырь. Этот дивный
хрустальный напев, полный невыразимой прелести и невыразимого одиночества,
можно было бы уподобить песне ветра, летящего над пустынной равниной, если
бы не одно "но": он был _ж_и_в_о_й_. Джейку он казался звуком тысячи
голосов, поющих некий величественный открытый аккорд. Мальчик опустил
глаза к земле, и его точно ударило: в низком кустарнике, в неопрятных
зарослях бурьяна, среди холмиков кирпича проступали _л_и_ц_а_. _Л_и_ц_а_.
копыт по пыльной земле, револьверные выстрелы и пение ангелов,
возглашавших из полумрака осанну. Притаившиеся в развалинах лица,
казалось, поворачивались ему вслед. Они как будто следили за его
продвижением вперед - не питая, однако, никакого злого умысла. Джейк видел
Сорок шестую улицу и край резиденции ООН на Первой авеню, но ему не было
дела до этих зданий - ему _н_е _б_ы_л_о _д_е_л_а_ до Нью-Йорка. Город
побледнел, стал бесцветным, как оконное стекло.
миллион; разверстой воронкой подымались они из глубочайшего колодца
вселенной. В этом общем хоре Джейк ловил отдельные имена, но какие -
сказать не мог. Одно, возможно, было "Мартен". Одно, возможно, "Катберт".
Еще одно, возможно, "Роланд" - "Роланд из Галаада".
сорок сороков разнообразнейших историй, и над всем - привольно
разливающийся, необычайно красивый напев; звенящие ноты, которые хотели
наполнить голову Джейка ослепительным белым светом. И, распираемый такой
огромной радостью, что она грозила разорвать его на части, мальчик понял:
это голос _С_о_г_л_а_с_и_я_, голос _С_в_е_т_а_, голос _В_е_ч_н_о_с_т_и_.
Великий хор подтверждения, поющий на пустыре. Поющий для него.
розу.
Махров Алексей
Акунин Борис
Корнев Павел
Андреев Николай
Буркатовский Сергей
Корнев Павел