Стивен КИНГ

НЕЧТО СЕРОЕ

Всю неделю по радио передавали, что вот-вот должен начаться сильный
северный ветер и обильный снегопад. В четверг, наконец, прогноз сбылся. И
очень быстро, уже к часам четырем дня, намело около восьми дюймов снега, а
ветер все не утихал. В баре Генри под названием НОЧНАЯ СОВА собралось к
тому времени человек пять-шесть завсегдатаев. Заведение это представляет
собой обычную небольшую забегаловку-магазинчик на этой стороне Бэнгора,
которая открыта для посетителей круглые сутки.

Бизнесом по-крупному Генри не занимается - его клиентами являются, в
основном, студенты, которые накачиваются у него пивом и дешевым вином.
Доходов этих ему, однако, хватает на спокойное и вполне безбедное
существование. Захаживаем сюда и мы, старые тупицы из департамента
социального обеспечения, чтобы поболтать немного о том, кто умер за
последнее время, или о том, как человечество неуклонно приближается к
концу света.

В тот вечер за стойкой стоял сам Генри; Билл Пелхэм, Берти Коннорс,
Карл Литтлфилд и я сидели вокруг камина, вытянув ноги к огню. Снаружи, на
улице, не было почти никакого движения. Ни одной машины вдоль всей
Огайо-стрит - только снегоочистители медленно разгребали снежные завалы.
Там, докуда они еще не дошли, ветер надувал причудливые снежные барханы,
некоторые из которых напоминали своей ребристостью длинные позвоночники
каких-нибудь древних динозавров.

За все время после полудня в НОЧНУЮ СОВУ, кроме нас, зашли еще всего
трое посетителей. Одним из них, если его можно считать клиентом, был
слепой Эдди. Эдди было уже около семидесяти и был он, на самом деле, не
совсем слепым - просто сильная старческая слабость зрения. Заходит он сюда
один-два раза в неделю и, посидев немного и незаметно стащив с прилавка
буханку хлеба, с достоинством удаляется. В такие моменты он чрезвычайно
доволен собой и выражение его "хитрой" прищуренной физиономии можно
приблизительно передать следующими словами: ВОТ ВАМ, БЕЗМОЗГЛЫЕ СУКИНЫ
ДЕТИ! СНОВА Я ОБДУРИЛ ВАС!

Берти однажды спросил у Генри, почему он никогда не пытается положить
этому конец.

- Я могу ответить тебе, - сказал на это Генри. - Несколько лет назад
военно-воздушные силы запросили у государства (а на самом деле, конечно, у
налогоплательщиков) двадцать миллионов долларов на постройку летающей
модели нового разрабатываемого самолета. В конечном итоге стоимость этой
программы составила семьдесят пять миллионов долларов, но самолет так и не
был запущен в серийное производство. Все это было десять лет назад, когда
слепой Эдди, да и я тоже были помоложе, чем сейчас, и я голосовал за одну
женщину, которая выступала за финансирование этой программы, а Эдди
голосовал против нее. В конце концов, таких, как я оказалось больше и
семьдесят пять миллионов долларов были пущены, как оказалось впоследствии,
на ветер. И с тех пор я делаю вид, что не замечаю, как Эдди таскает у меня
хлеб.

Верти тогда не сразу понял, что к чему было в этой забавной истории и
с озадаченным видом вернулся за свой столик, пытаясь переварить
услышанное.

Дверь открылась снова и с улицы, с клубами холодного воздуха,
ввалился молоденький парнишка, совсем еще мальчик. Это был сын Ричи
Гринэдайна. Отряхнув снег с ботинок, он торопливо направился прямо к
Генри. Выглядел он очень взволнованным, как будто только что стал
очевидцем чего-то очень и очень страшного. Кадык на его тоненькой шейке,
который был от мороза цвета грязной промасленной ветоши, нервно дергался
вверх-вниз - просто ходуном ходил от возбуждения.

- Мистер Памэли, - взволнованно затараторил он, испуганно озираясь по
сторонам вытаращенными глазенками. - Вы должны сходить туда! Отнесите ему
пиво сами, пожалуйста! Я больше не могу туда вернуться! Мне страшно!

- Ну-ну, успокойся, - остановил его Генри, снимая свой белый фартук и
выходя из-за стойки. - Давай-ка еще раз с самого начала и помедленнее. Что
там у вас случилось? Отец, что-ли, напился?

Услышав эти слова, я вспомнил вдруг, что уже довольно давно не видел
Ричи. Обычно он заходил сюда по крайней мере один раз в день, чтобы купить
ящик пива. Пиво он брал, как правило, самое дешевое. Это был огромный и
очень толстый человек с отвисшими щеками, двойным подбородком и жирными
мясистыми руками. Ричи всегда напивался пивом как свинья. Когда он работал
на лесопильном заводе в Клифтоне, он еще как-то держал себя в руках. Но
однажды там случилась какая-то авария - то-ли из-за некондиционной
древесины, то-ли по вине самого Ричи - но он получил в результате
серьезную травму спины и был уволен по состоянию здоровья. С тех пор Ричи
нигде не работал, стал еще толще (может быть, от пива, а может быть, и от
полученной травмы), а завод выплачивал ему ежемесячную пенсию по
инвалидности. В последнее время, как я уже говорил, он совершенно пропал
из виду. Видимо, просто вообще не выходил из дома. Зато я регулярно
наблюдал, как его сын тащит ему его ежедневный (или еженощный) ящик пива.
Довольно симпатичный, надо заметить, мальчуган у этой жирной свиньи. Генри
всегда продавал ему пиво, зная, что мальчик отнесет его отцу, а не выпьет
где-нибудь с приятелями.

- Да, он напился, - ответил мальчик, - но дело вовсе не в этом. Дело
в том... Дело в том, что... О, Господи, как это УЖАСНО!

Генри понял, что бедный ребенок вот-вот расплачется и добиться от
него чего-нибудь более-менее вразумительного будет еще труднее.

- Карл, постой немного за меня, - бросил он отрывисто. - Хорошо?

- Конечно.

- Ну а теперь, Тимми, пойдем в кладовую и ты спокойно расскажешь мне,
что там у вас стряслось, - сказал Генри и, наклонившись к мальчику,
успокаивающе обнял его за плечи.

Они ушли, а Карл с важным видом зашел за стойку и встал на место
Генри. За все это время никто из присутствовавших не проронил ни слова и
голоса, доносившиеся из кладовой были слышны довольно хорошо - низкий
зычный бас Генри и тоненький, скороговоркой, голосок Тимми Гринэдайна.
Через несколько минут он сорвался на писк, и мальчик заплакал. Вилл Пелхэм
громко прокашлялся и принялся набивать свою трубку.

- Я не видел Ричи уже пару месяцев, - заметил я вслух.

- Не велика потеря, - хмыкнул Билл.

- В последний раз я видел его... м-м-м, где-то в конце октября, -
добавил Карл. - Кажется, это было в канун дня всех святых. Он еще купил
тогда ящик шлитзского пива. Еле на ногах стоял. И был распухшим как
никогда.

Добавить к сказанному о Ричи было практически нечего. Мальчик все еще
плакал, но в то же время пытался еще что-то говорить. Тем временем ветер
снаружи стал свистеть и завывать еще пуще прежнего, а по радио передали,
что к утру толщина снежного покрова увеличится не менее, чем на шесть
дюймов. Тогда была середина января и я очень удивлялся тому, что никто не
видел Ричи аж с конца октября - за исключением, разве что, его сына.

Мы перекинулись по этому поводу еще несколькими словами и вот,
наконец, Генри с мальчиком вышли из кладовой наружу. Генри заботливо снял
с него шубу, а свою, наоборот, надел. Успокоившись, Тимми изредка
судорожно и глубоко вздыхал всей грудью как человек, у которого все самое
страшное уже позади, но глаза его были красны от слез и когда он случайно
встречался с кем-нибудь взглядом, он стыдливо опускал их себе под ноги.

Генри выглядел очень обеспокоенно.

- Я думаю, ребята, послать мальчика наверх к жене, чтобы она
накормила его чем-нибудь, а двоих из вас прошу пойти вместе со мной домой
к Ричи. Тимми передал мне от него деньги и сказал, что он очень хочет
пива, - Генри попытался улыбнуться собственной шутке, но у него это,
почему-то, не очень получилось.

- Конечно, - с готовностью отозвался Берти. - Какого пива мы отнесем
ему? Давай я сбегаю.

- Харроу'з Сьюприм, - ответил Генри. - У меня как раз осталось
несколько последних ящиков такого.

Я тоже поднялся со своего места. Итак, должны были пойти,
по-видимому, Верти и я. У Карла в тот день было какое-то обострение
артрита, а от Билли Пелхэма тоже было бы мало пользы из-за его правой
руки, которая почти не двигалась.

Берти достал четыре упаковки харроуского пива по шесть банок в каждой
и уложил их в одну картонную коробку, а Генри тем временем отвел мальчика
на верхний этаж, где находились жилые помещения, в которых он жил с
семьей.

Он передал заплаканного мальчика на попечительство своей жене и
вскоре вернулся назад, оглянувшись один раз через плечо, чтобы убедиться,
что не забыл прикрыть входную дверь, ведущую на второй этаж. Билли
встретил его вопросом, который давно уже крутился у всех в голове:

- Ну, что же там, все-таки, у них произошло? Совсем Ричи измотал
парнишку!

- Даже и не знаю, что сказать вам сейчас, - ответил Генри. - Слишком
уж все странно. Могу пока показать вам кое-что. Вот. Деньги, которые
передал мне Тимми от отца за пиво.

Он достал из кармана тщательно завернутые уже им самим в плотную
бумагу четыре долларовых купюры, развернул их и показал нам, брезгливо
поднимая каждую из них за уголок - они были вымазаны какой-то непонятной
странной слизью серого цвета, которая по виду напоминала гнилостный налет
на испортившихся консервах. С гримасой отвращения он положил их на угол
стойки и строго наказал Карлу, чтобы тот внимательно проследил за тем,
чтобы к ним никто не прикасался.