амазонкой: привлекательная, гибкая, с нежными чертами, лебединой шеей и
запястьями почти такими же тонкими, как у десятилетней девочки. Ее худые,
изящные руки казались просто неспособными управляться с некоторыми видами
тяжелого вооружения, которым обладала; но, с другой стороны, было
очевидно, что она мастерски обращается с любым из них.
даже такой дробовик. Но штурмовая винтовка?
в полудюймовый кружок. Стреляет патронами NATO 7.62, и настолько мощно,
что может пробить дерево, кирпичную стену, даже машину, и все-таки достать
того парня, который прячется с другой стороны. Очень надежна. Можешь
стрелять сотни раз, пока не накалится так, что не прикоснешься, и все-таки
она будет вполне пригодна, когда остынет. Я думаю, тебе стоит приобрести
такую, Хитер. Ты должна быть готова.
и попала в странный, темный мир.
политики сносят по кирпичику цивилизацию, которую строили тысячелетиями, а
сами ничего взамен не возводят.
начнется кризис, но тогда полицейских так часто ругали и изображали
неотесанными грубиянами, что теперь никто не будет уважать их достаточно
для того, чтобы позволить им держаться вместе.
только гневом.
подруги не такой уж здоровый, но не смогла придумать ничего взамен.
Сочувствие здесь не подходило. Альма и Лютер были женаты шестнадцать лет и
все посвящали друг другу. Так как они не могли иметь детей, то были очень
близки. Хитер могла только представить боль Альмы. Этот мир тяжел.
Настоящую любовь, истинную и глубокую, было нелегко отыскать даже однажды.
Почти невозможно найти ее во второй раз. Альма должна испытывать чувство,
что лучшее время ее жизни прошло, хотя ей было только тридцать восемь. Она
нуждалась в большем, чем слова, большем, чем просто плечо для
выплакивания: в ком-то или чем-то, на что можно выплеснуть ярость, - на
политиков, на систему.
людей разозлились бы хорошенько еще десять лет назад, страна не оказалась
бы в таком гибельном положении.
случилось на станции Аркадяна. Скоро узнают, что ты и Тоби одни, люди,
которые не любят полицейских и их жен. Некоторые суки-репортеры, может
быть, напечатают твой адрес. Ты должна быть готова ко всему в эти дни, ко
всему.
настолько к ней не подходящей, вызвала у Хитер неприятный холод внутри.
Даже когда она задрожала под леденящим блеском в глазах подруги, тем не
менее какая-то ее часть размышляла: а так ли уж неразумна оценка ситуации,
данная Альмой, как кажется? Но Хитер смогла точно понять, что подобного
параноидального взгляда на вещи было достаточно, чтобы она задрожала
снова, еще сильнее, чем прежде.
поднимая дробовик и вертя его в руках. - Это не только твоя жизнь - на
карте. У тебя есть Тоби, о котором ты тоже должна думать.
оперы, любительница музеев, образованная и утонченная, горячая и самая
любящая женщина, какую только встречала Хитер. Способная улыбкой очаровать
даже зверей и с таким музыкальным смехом, что ангелы могли позавидовать.
Она стояла, держа в руках дробовик, который выглядел абсурдно огромным и
злым в руках человека столь милого и нежного, но охваченного яростью,
потому что единственной альтернативой ярости была суицидальная депрессия.
Альма была похожа на фигуру с афиши, призывающей к революции; не живой
человек, а чудовищно романтизированный символ. У Хитер возникло
беспокойное чувство, что она глядит не на просто взволнованную женщину,
борющуюся за то, чтобы подавить приступ горькой тоски и лишающей сил
безнадежности, но на мрачное будущее всего их тревожного общества, на
предвестника все сметающей бури.
возводят взамен.
нарушалась время от времени порывами ветра, криками сов, вылетевших на
охоту, да жалобным воем лесных волков вдали. Постепенно к Эдуардо
Фернандесу вернулась его обычная уверенность, и он прекратил с тихим
ужасом ожидать каждый вечер наступления сумерек.
занят какой-нибудь работой. Суровая погода мешала ему ухаживать
по-обычному за ранчо: с электрическим обогревом и большой поленницей дров
для камина ему ничего не оставалось делать в течение всех зимних месяцев,
кроме как сидеть и ждать весны.
таковым по сути. Тридцать четыре года назад его и Маргариту нанял Стенли
Квотермесс - богатый продюсер, влюбившийся в Монтану и пожелавший заиметь
здесь второй дом. Ни скот, ни зерно не выращивались здесь для продажи:
ранчо стало исключительно логовом для уединения.
с десятью стойлами в ста ярдах к югу от дома. Он проводил два месяца в
году на ранчо, приезжая на одну-две недели, и обязанностью Эдуардо было в
отсутствие продюсера следить за тем, чтобы кони получали первоклассный
уход и поддерживались в спортивной форме. Содержать животных и имение в
хорошем состоянии было основной заботой Эдуардо. Маргарита хлопотала по
дому.
флигеле управляющего с двумя спальнями. Поле камней находилось в
восьмидесяти-девяноста ярдах - строго на запад - от главного дома,
окруженное со всех сторон соснами верхнего леса. Томми, их единственный
ребенок, рос здесь до тех пор, пока городская жизнь не приманила его так
фатально, когда ему исполнилось восемнадцать.
Маргарита с удивлением узнали, что ранчо перешло к ним вместе с суммой,
вполне достаточной, чтобы позволить больше нигде не работать. Продюсер
заботился о своих четырех экс-женах, пока был жив, и не имел детей ни в
одном из браков, поэтому использовал большую часть состояния на то, чтобы
щедро обеспечить своих работников.
викторианского стиля, с фронтонами, декоративными ставнями, зубчатыми
карнизами и просторными крыльцами. Было странно ощущать себя
состоятельными людьми со своим имением, но невзирая на всю необычайность
нового положения, оно горячо приветствовалось - и, может быть, особенно
жарко именно в силу его позднего возникновения.
недостатком работы, для того чтобы чем-то занять себя. И с чрезмерным
количеством странных мыслей, приходивших в голову. Светящиеся деревья...
ближайший городок. Он ел в "Джаспер Динер" потому, что любил тамошний
стейк по-салисбургски, жареную по-домашнему картошку и капустный салат с
перцем. Приобретал журналы и кое-какие книги в бумажных переплетах в
магазинчике "Горные Долины" и закупал всякую снедь в единственном
супермаркете. Его ранчо было всего в шестнадцати милях от Иглз Руст, так
что он мог наведываться туда и каждый день, если бы захотел, но три раза в
месяц вполне достаточно. Городок был маленький, три-четыре тысячи душ
населения; тем не менее, даже при таких масштабах, он являлся слишком
значительной частью современного мира, с точки зрения человека, привыкшего
к уединению.
заехать в подотделение окружного шерифа и сообщить о загадочном шуме и
странном свечении в лесу. Но останавливало то, что помощник шерифа примет
его за обезумевшего старца и не сделает ничего путного, разве что заполнит
рапорт и положит его в папку с пометой "ЧОКНУТЫЕ".
день буря навалила слой снега в восемь дюймов. Зима не быстро отпускала
Доставалов Александр
Конан-Дойль Артур
Корнев Павел
Распопов Дмитрий
Пехов Алексей
Зыков Виталий