это было все эти вещи сразу. Найти дверь, дверь и свет за ней, чудесную
дверь! Прекрасный свет, мир и радость, свобода и удовольствие,
освобождение от печали, преображение - все так близко, так мучительно
близко, только руку протянуть. Желание стало необходимостью, принуждение -
одержимостью. Она должна обладать тем, что бы ее там ни ожидало, -
радость, покой, свобода, - так, что побежала в пресыщенной черноте, не
думая о возможной опасности. Нырнула вперед, обуянная жаждой найти путь,
тропинку, истину, дверь, радость навеки - и больше нет страха смерти,
никакого страха. Рай - искомый с растущим отчаянием, но всегда убегающий!
пытающийся показать ей путь, радость и покой и конец всех печалей. Просто
прими. Прими! Этого можно достичь, если она только выберет нужный путь,
найдет это, коснется этого, обнимет.
какого-то дара, потому что уже в нем, в доме радости, дворце покоя,
царстве просветления. Все, что она должна сделать, это открыть, открыть
дверь в себе и позволить войти, впустить это. Открыть себя для
непостижимой радости, блаженства, рая, уступить удовольствию и счастью.
Она хотела этого, она действительно - о, как жадно! - хотела этого, потому
что жизнь была слишком жестока, а ей такой быть не следует.
ненавистная и горделивая часть ее самой. Она почувствовала разочарование
того, кто хотел дать ей этот дар, Дарителя из темноты. Определила
разочарование и, может быть, злость, потому что сказала: "Извини, извини".
нее со страшной силой - грубое и неудержимое давление. И она
почувствовала, что ее скоро сомнет. Темнота вокруг начала приобретать вес,
как будто она лежала скованная в бездонном море, хотя это было гораздо
тяжелей и гуще, чем вода: оно давило, плющило, ломало. Нужно подчиниться,
бессмысленно сопротивляться, дай этому зайти! Подчинение было покоем,
подчинение было радостью, раем, раем. Отказ подчиниться будет значить
боль, большую чем та, которую можно представить, отчаяние и агония, какие
знают лишь обитатели преисподней, поэтому она должна подчиниться, открыть
дверь в себя, позволить войти, принять, быть в покое. Стук по ее душе, по
ней бьют тараном, ее колотят изо всех сил, невозможно сопротивляться.
Стучат! Впусти это, впусти, впусти: ДАЙ... ЭТОМУ... ВОЙТИ.
вечный покой. Она ухватилась за ручку, повернула, услышала, как лязгнул
язычок замка, убираясь внутрь, и задрожала от нетерпения. Через медленно
растущую щель: отблеск Дарителя. Сверкающий и черный. Скорченный и
стремительный. Свист триумфа. Холод на пороге. Захлопни дверь, захлопни
дверь, захлопни дверь, захлопни дверь!
одним плавным и безумным движением. Молотящееся сердце выбивало из нее
воздух, когда она пыталась вздохнуть.
ясно ощущаемым.
мир?
выявил никаких кошмарных созданий. Только Джек, спящий на животе. Голова
отвернута от нее, тихо сопит.
колотиться. Она промокла от пота и не могла прекратить дрожать.
сомкнулась вокруг.
успокоится и не пройдет нервная дрожь. Затем накинуть халат поверх пижамы
и пойти вниз читать до утра. Согласно светящемуся зеленому числу на
цифровом будильнике было 3:09 утра, но она не могла вернуться в сон. Ни за
что.
горький холод, который шел от него. Прикосновение к этому было все еще
внутри нее, затянувшийся холод. Отвратительно. Она чувствовала себя
зараженной, грязной изнутри, там, где никогда ничего невозможно вымыть.
Решив, что ей необходим горячий душ, встала с кровати.
привкус. Включив свет только на то время, чтобы найти бутылку с
полосканием для рта, она смыла всю горечь. Снова в темноте несколько раз
окунула лицо в чашу из ладоней, полных холодной воды.
успокоится и сможет вернуться, Хитер пыталась разгадать, почему простой
сон оказал на нее такое сильное воздействие, но понять не смогла.
спокойно возвратилась в комнату. Джек все еще тихо посапывал.
выскользнула из комнаты и осторожно прикрыла за собой дверь. В коридоре
надела халат и повязала ремешок.
теперь вместо этого направилась к комнате Тоби в конце коридора. Как ни
старалась подавить страх, пришедший из кошмара, это не удавалось, а ее еле
сдерживаемая тревога начала переходить на сына.
Переехав на ранчо, он снова решил спать с ночником, хотя и отказался от
этой меры предосторожности уже год назад. Хитер и Джек были удивлены, но
не особенно тревожились из-за того, что мальчик потерял какую-то долю
уверенности. Решили, что как только бы привыкнет к новому окружению, то
снова начнет предпочитать темноту красному отблеску маломощной лампочки,
которая помещалась в нише стены рядом с полом.
дыхание было таким тихим, что Хитер пришлось наклониться, чтобы услышать
его.
она не решалась уйти. Необъяснимые страхи продолжали ее терзать.
то услышала слабое поскребывание, которое ее остановило. Повернулась к
кровати, но Тоби не проснулся и не шевелился.
задней лестницы. Это было тихое, вороватое поскребывание чего-то твердого,
возможно, каблука ботинка, который волочится по деревянным ступеням,
различимое только благодаря пустоте под каждой ступенью, которая придавала
звуку хорошо слышимую гулкость.
когда чистила лестницу, но напавшая на нее в понедельник, когда она шла за
Полом Янгбладом и Тоби в низ винтового колодца. Потная параноидальная
убежденность, что кто-то - или что-то? - ждет за следующим поворотом.
Спускается следом. Враг, обуянный исключительной яростью и способный на
чрезвычайное насилие.
белым, но отражала красный отблеск ночника и, казалось, что почти дрожит,
как горящие ворота.
снаружи, - может быть, ночная птица села на крышу, и шуршит крыльями, или
даже скребет когтями по кровле - и неверно поняла его как шум на лестнице.
Но была напугана сном. Ее нынешнему восприятию, должно быть, нельзя
полностью доверять. Она, безусловно, хотела поверить в то, что ошиблась.
определенно шел из-за двери наверху задней лестницы. Вспомнила, как
скрипели некоторые деревянные ступени, когда впервые спустилась на первый
этаж в тот понедельничный обход, и как они ворчали и жаловались, когда она
скребла их в среду.
быстро побежать по коридору в основную спальню и разбудить Джека. Но
никогда в своей жизни она ни от чего не бегала. Во время кризисов
последних восьми месяцев в ней развилось значительно больше внутренней
силы и уверенности, чем было раньше. Хотя кожа на затылке странно зудела,
как будто по ней ползали волосатые пауки, она покраснела, представив, как
побежит, будто истеричная дамочка из дурного готического романа, сойдя с
ума от ничего особо угрожающего, чем странный звук.
закрыта.
холодного воздуха втянуло откуда-то издалека, но никакого звука.
площадке, в нескольких дюймах от нее, и между ними - одна дверь. Она легко
могла представить его там: томная странная фигура, его голова, прижата к
двери так же, как и ее, его ухо у щели, он ждет звуков от нее.
Даже старые дома проседают под бесконечным давлением гравитации. Это
чертов сон ее так взбудоражил.
посмотреть. Он не двинулся, а через несколько секунд его бормотание
Панов Вадим
Корнев Павел
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав