устранить.
и пружинки и оказались потеряны, но "дымящееся ружье" - вот оно!
причины чувствовать умственную, телесную и эмоциональную усталость
имелись, однако чувство непонятной вины сверлило его. Он просто обязан был
сидеть в задних рядах зала суда, следя за кропотливой работой Трибунала,
по мере которой все ближе подходил момент решения.
Но валялся пьяный, ничего не помню; ничего не могу рассказать. Я
оттягивался".
ты хочешь, чтобы он у тебя был. Дай себе отдых. Скоро наступит большая
Мясницкая работа.
вероятность того, что Трибунал затребует какое-либо доказательство
убийства, проведенного на Земле.
вызывать свидетелей. Поброди где-нибудь. Развейся. Я пошлю за тобой, когда
будет нужда. А она наступит скоро. Чего удивляться, ведь Тайный Совет
задумал карательную операцию. Худо-бедно, но они сколотили флотилию;
собрали коллекцию отборного дерьма - самых преданных и тому подобное. В
переводе - тех, кто измазался в крови во время чисток, доказывая свои
патриотизм и верность. Мы должны оказать им соответствующий прием. Ото
побуждает к действию забастовочные комитеты на их кораблях. Он считает,
что нет ничего лучше, чем поставить на мостик управления тебя, -
рассмеялся Махони. - Какова переменчивость карьеры на военной службе, а?
Сегодня ты полицейский сыщик, завтра - адмирал флота.
Вооруженных Сил, - удалился на квартиру и задумался о небольшой вакации.
Пойти с туристами и петь в компании у костра? Нет, решил он. Не то чтобы
его терзали муки утраченной любви - по крайней мере, он так не считал. Но
все равно это не то.
его.
распоряжении и гравиприсоски, и паутинный лифт, и тросовые ружья. Но
настоящие скалолазы не признают ничего этого и лазают сами по себе. Без
технической поддержки.
какая-то привлекающая к себе сумасшедшинка.
самой пустынной зоны Ньютона, и подобрал минимальное снаряжение,
достаточное лишь для того, чтобы потом, забравшись наверх, можно было
слезть. Купил палатку, примус и другие мелочи. Ругнулся, сообразив, что
придется таскать с собой рацию и виллиган. "Ты - один из самых
разыскиваемых людей вне закона, не забывай об этом, дружок?"
заботами о проблемах безопасности на Трибунале, едва нашел время хмыкнуть
и похлопать друга по плечу на прощанье.
Вернее, кое-кого, и не одного. Он забыл, что слово "одиночка" сейчас -
табу, по крайней мере, пока нынешняя чрезвычайная ситуация не закончилась
и Совет не почил благополучно в могиле или не засел за решетку.
а с ними Синд, и экипировать их не хуже себя самого. Стэн хотел было
воспротивиться, но подумал, что мало выиграет от этого. Отошлет их - мигом
появятся Килгур и Махони.
хотя бы на удалении в четверть километра от его стоянки. Их компания ему
совершенно не нужна - простите за невежливость, он не собирается сидеть на
скале, упираясь задом в их задницы.
следу, в чем я сильно сомневаюсь, прятались среди камней.
Наш народ побивал рекорды по скалолазанию, лишь когда за ним гонялись
стрегганы.
ноте. В том же ключе и продолжались.
прямо ввысь почти на тысячу метров за облака. Она начиналась за дальним
концом небольшого, круто поднимающегося альпийского луга, где бил родник,
питающий маленький пруд холодной до ломоты в костях водой. Луг окружали
старшие братья облюбованной Стэном вершины; они упирались своими головами
в небо.
обычно лазали по деревьям, несколько одичавших быкообразных да один так ни
разу и не попавшийся на глаза мелкий ночной хищник.
четверти километра поодаль, скрывшись в зарослях на противоположной
стороне пруда. Стэн приготовил ужин, поел и улегся спать сразу после
сумерек. Спал он без сновидений; встав, собрал рюкзак для восхождения и
направил свои стопы к вершине.
подъема, на ощущении шершавого холода камня под пальцами, на чувстве
баланса. Наконец вбил крюк в трещину, закрепился веревкой и сел рыться в
рюкзаке в поисках перекуса.
метров. Может быть, стоит наметить бивак еще повыше, продолжить осаду
вершины и одолеть ее раньше, чем планировал? Стэн уже заметил по крайней
мере шесть новых превосходных маршрутов, которые неплохо было бы попытать
в ближайшие дни.
полукругом у основания скального столба и старательно таращили глаза. Они
были на работе.
тросового ружья - далеко ли улетит, - или хотя бы просто наорать с
вершины. "Валяй, Стэн, не стесняйся, - говорил он самому себе. - Почему бы
немного не поребячиться?"
раньше, чем собирался, причем движение вниз уже совсем не так поглощало
его внимание, как подъем.
интересен только тем, что там не было удобных точек для глазения на него.
его тела. Он изо всех сил заставлял себя не обращать внимания и лезть
дальше, но его сосредоточенность, способность забыть обо всем, она... нет,
не рассыпалась вдребезги; он еще получал удовольствие от того, что делает.
Но он осознавал и все вокруг, вот что огорчало.
куркумовым корнем и съеденного соло, "без ансамбля", он никак не мог
уснуть. По ту сторону пруда виднелись слабые сполохи огня в лагере бхоров.
Видимо, они нашли сушняка и развели худосочный костерок. Он почти слышал
едва доносившиеся голоса. Почти слышал - или это казалось? - хрустальные
переливы смеха.
надел ботинки и побрел в обход пруда на огонь. У костра гадали только
четверо стражей его драгоценной особы. Он прислонил бутылку к дереву и
вошел в круг света. Синд и бхор выступили из темноты и опустили оружие.
глаза ее настороженно заскользили по темным кустам вокруг.
помешаю...
"скотча" императорского синтеза и разлива из бутылки, которую принес Стэн.
Потом хозяева решили, что не будет нарушением дисциплины, если они
пороются в своих припасах. Там совершенно случайно оказался стрегг. Вечный
Император как-то сказал, что стрегг в три раза лучше "белой лошади"
(непонятно, что он имел в виду), так же, как "белая лошадь" в три раза
лучше материнского молока.
изрядно. Тишину альпийского луга то и дело нарушали выкрики наподобие "За
замерзшую задницу моего папы!" и другие бхорские тосты. Кульминация
вечеринки наступила, когда трое бхоров забросили Стэна в пруд.
серьезность своего положения, он почувствовал себя совсем плохо. Он был в
лагере бхоров. Голова Стэна покоилась на лодыжке одного из них, а его
живот служил подушкой для другого. Прислушавшись к себе и окружающему, он