Чтение 87–й страницы книги ~Вихрь~

Махони ждал своей участи, сидя в камере, находившейся в подвале
большого нового здания Внутренней Безопасности. Это была узкая комнатка с
белыми пластиковыми стенами, складной койкой и дырой в полу для оправления
естественных надобностей.

Через несколько минут он предстанет перед имперским судом. Махони был
одет в белый комбинезон, как это предписывал преступникам закон. Цвет имел
важное значение. Белый - символ невиновности. А еще того, что заключенный
дал показания не под пыткой.

В случае Махони это было чистейшей правдой. По крайней мере, до этого
момента. С ним обращались грубо, но с профессиональным уважением. Его,
конечно, били. В первый раз, когда они поднимались на борт корабля,
отправлявшегося на Прайм. Но это было сделано только затем, чтобы он понял
- теперь его положение кардинально изменилось; синяки и кровь должны были
показать Махони, кто сейчас босс. Его били без энтузиазма. Ничего личного.
И так каждый раз, когда агенты ВБ передавали его из рук в руки.

Когда Яна перестали бить, он понял, что назначен день слушанья его
дела. Обычная предосторожность. Чтобы все наверняка зажило к тому моменту,
когда обвиняемый предстанет перед судом.

Махони держался прекрасно. Не то чтобы он философски относился к
своей судьбе, просто запретил себе думать об этом. Если начать размышлять
о предательстве, станешь слабее - сомнительная подготовка для почти
неизбежного сканирования мозга.

Тогда Ян принялся вспоминать старые приключения. Друзей. Любовь.
Совсем не думал о еде. Его радовало, что в тюрьме прилично кормили. Иначе
обеды, которые готовил для него Император своими собственными руками,
обязательно всплыли бы в памяти. Инстинкты, рожденные во время службы в
спецотряде "Богомолов", неожиданно подсказали Яну, что за ним кто-то
наблюдает. Он заставил себя расслабиться. Услышал шорох у двери в камеру.

"Ага, они наконец пришли, Ян. Не стучи так сильно, сердце. Вы тоже
успокойтесь, легкие. Возьми себя в руки, приятель. Вспомни о своих
ирландских предках".

Пойндекс наблюдал сквозь стекло, как солдаты ВБ вытолкнули Махони из
камеры. Его удивило, что Махони так хорошо держится, он даже подумал о
том, как выглядел бы сам, оказавшись на его месте. Быстро отогнал от себя
подобные мысли. Пожалуй, он готов остаться в неведении на этот счет.

Пойндекс вышел в коридор, чтобы остановить Махони и его тюремщиков.
По тени, промелькнувшей в глазах маршала, Пойндекс понял, что Махони его
узнал. На лице заключенного появилась ухмылка.

- О-хо-хо. Итак, босс послал первый состав, - проговорил Махони. - Я
бы сказал, что польщен, но не хочется врать.

Пойндекс рассмеялся.

- Ради меня не следует так напрягаться, - сказал он. - Не нужно
начинать суд с неверной ноты.

Пойндекс приказал снять с Махони наручники и знаком показал, что
охрана ему больше не нужна.

- Я буду вас сопровождать, - сказал он Яну. - Не сомневаюсь, что вы
не станете делать никаких... глупостей.

Махони потер запястья.

- С какой стати? Я же ни в чем не виноват. И с радостью жду свершения
правосудия. - Он улыбнулся.

Пойндекс улыбнулся ему в ответ и показал на дверь, расположенную в
конце коридора. Они зашагали в указанном направлении, Пойндекс позади
Махони.

- Я прибыл сюда, чтобы убедиться в том, что правосудие будет
свершено, - заявил Пойндекс. - Император хочет, чтобы справедливость
восторжествовала.

- О, не сомневаюсь, - бросил Махони. - Передайте ему, что его старый
друг Ян благодарит за проявленную заботу.

Пойндекс выдавил из себя смешок. Это задание вызывало у него
смешанные чувства.

С одной стороны, Ян Махони был его единственным конкурентом на
власть, которой Пойндекс сейчас обладал. Позор старого вояки положил конец
этой конкуренции.

- Скажите ему, чтобы не волновался, - продолжал Махони. - Когда меня
будут допрашивать, я стану придерживаться фактов. Поскольку не имею ни
малейшего намерения впутывать его имя в эту процедуру.

- В подобном обещании нет необходимости, - спокойно ответил Пойндекс.
- Однако я не сомневаюсь, Император будет рад, что вы по-прежнему
заботитесь о его интересах и помните о ваших прежних отношениях.

С другой стороны. Махони был когда-то на месте Пойндекса. В течение
многих десятилетий Ян оставался верным слугой Вечного Императора. Видя, с
каким достоинством Махони готов встретить судьбу, Пойндекс стал опасаться
за свою собственную. "Со мной произойдет то же самое, - подумал он, - если
я лишусь милости Императора".

Где-то в глубине его сознания кто-то тихонько прошептал: "Не если, а
когда".

- Скажите боссу, что я все помню, - говорил Махони. - Я помню все
очень хорошо.

- Обязательно, - ответил Пойндекс. - Обещаю.

Он опустил руку в карман, а потом вытащил ее. Когда они подошли к
двери, Пойндекс приставил дуло пистолета с глушителем к шее Махони. От
соприкосновения с холодным металлом Ян вздрогнул.

Пойндекс выстрелил.

Махони повалился вперед. Наткнулся на дверь. Сполз на пол.

Пойндекс с удивлением посмотрел на тело. На лице Махони застыла его
проклятая ирландская ухмылка.

Тогда Пойндекс наклонился, приставил дуло к голове Махони и снова
выстрелил.

С человеком вроде Яна Махони нужно на всякий случай подстраховаться.

- Прощайте, берега Сицилии, прощайте, ручейки и долины, ведь не
осталось шотландских солдат, которые могли бы оплакать вас, - напевал
Алекс, с вожделением думая об очень высоком запотевшем стакане, который
возьмет в руки, когда флот навсегда покинет распроклятое созвездие Алтай.

Он наугад переключал каналы станций, вещающих с различных миров
Империи. Рядом с ним в кресле капитана "Победы" развалился Стэн - никто не
мешал ему отдыхать. На обоих все еще была надета рваная и грязная военная
форма.

На командном мостике было почти тихо - вероятно, ни один из них не
верил в то, что на сей раз им удастся спастись.

- Спорт, - пробормотал Килгур, поймав очередную передачу. - Не
понимаю, какой интерес бессмысленно таскать надутую кожаную сумку от одной
меловой линии к другой. Напоминает, - продолжал он, обращаясь к Фрестону,
сидевшему рядом у консоли радиосвязи, - о том времени, когда меня
заставили играть в одну кретинскую игру - джентльмены называют ее крокет.
Сначала я думал, что они окончательно спятили...

Тут его челюсти с треском захлопнулись.

Никто потом не мог вспомнить точно, что говорил диктор в этой прямой
передаче. Но смысл был абсолютно ясен:

"Позор... бывший герой таанской войны... маршал...
генерал-губернатор... высшая мера наказания... Ян Махони... Имя должно
быть вычеркнуто из всех хроник и стерто с монументов... предательство..."

Стэн вскочил на ноги. Его лицо стало совершенно белым.

- Ну, уж это слишком, - прошептал он.

Килгур собрался было что-то сказать, но только покачал головой. Язык
не слушался. Офицер, несущий дежурство, что-то прорычал у него за спиной.

- Следите за экранами, мистер. Какое сейчас передавали сообщение?

- Э-э-э... виноват... оно закодировано.

- Я и сам это вижу, - проворчал офицер связи. - Кому оно
предназначено? И от кого?

- Сэр... я полагаю... Прайм. И... оно предназначено для "Калигулы"...
Так я думаю.

- Думать не надо, мистер! Ну!

- Сэр... у нас нет соответствующего кода. Он отсутствует в перечне.

Стэн заставил себя на время забыть о смерти Махони.

- Что это за передача?

- Не знаю, сэр. С Прайма на "Калигулу", сэр.

- Это я уже слышал. Свяжите меня с Масоном.

- Есть, сэр... "Калигула", это "Победа"...

- "Калигула" на связи.

- Это "Победа". Какое сообщение вы получили?

- Подождите, сигнал расшифровывается...

- Какого лешего, - удивленно присвистнул Килгур, в душу которого
начали закрадываться подозрения, - как это может быть, что у них код есть,
а у нас его нет?

- Сэр! "Калигула" прервал связь.

- Восстановите.

- "Калигула", это "Победа"... "Калигула", это "Победа". Вы получили
сообщение?.. Сэр, "Калигула" ведет передачу.

- Ну?

- Они обращаются не к нам, а к своим кораблям прикрытия. Сообщение
закодировано. Я не успел записать его.

Стэн пытался понять, что же все-таки происходит, а потом бросил
взгляд на основной экран.

"Калигула" вышел из общего строя, и вместе с ним еще четыре
истребителя, которые обычно прикрывали линейный корабль.