Чтение 17–й страницы книги ~Маленькие человечки~

недостатки... но я принимал их как должное благодаря ее правоте, ее со-
вершенству..."

"Ты был счастливее меня, мой друг, - подумал он, - потому что ты все
еще мог говорить это и верить в свои слова. Собственное суждение страш-
нее, чем суждение других. Ты, по крайней мере, мог думать и писать о
том, что когда-то БЫЛО.

Ханни что-то тихо прошептала во сне и повернулась на другой бок. Он
отложил дневник и выключил свет. Во тьме завывал ветер - где-то за окна-
ми, далеко. В теле ощущалась усталость, но сознание было умиротворено
тишиной этой мягкой, раскисшей от дождя земли. Он понял, что погружается
в сновидения.

Он увидел горы - две вершины, заросшие соснами и похожие, как сест-
ры-близняшки, а между ними - огромный, слепяще-белый пик на фоне голубо-
го неба. Они называли эту гору "Одинокий Старец". Каждое лето, сколько
он себя помнил, просыпаясь по утрам, он видел его из окна своей спальни.
Иногда пик нельзя было рассмотреть из-за тумана, но Стефан знал: он там.
Но вид из чердачного окна был другой. Он понял, что смотрит на горы от-
куда-то снизу - вероятно, с веранды. И в то же мгновение ему показалось,
что это не сон, а лишь воспоминания.

Он все еще в форме: переодеться не было времени. Он поднялся в
спальню матери и оставался там, пока она не забылась беспокойным сном,
затем спустился вниз, и отец налил ему пива. Они разговаривали тихо,
чтобы не разбудить мать.

- Что говорит доктор?

- Надо подождать и посмотреть, - пожал плечами отец.

- Сколько времени прошло с тех пор, как получили известие о Карле?

- Пять дней. Она не спит и отказывается есть.

Она любила своих сыновей. Когда во Франции убили Иоганна, ей потребо-
вался год, чтобы оправиться от удара. А теперь Карл, который, как все
знали, был ее любимцем. Стефан никогда не ревновал свою мать к брату. Он
любил ее, но был весь в отца. И теперь оказался единственным, оставшимся
в живых.

- Ты знаешь, как это случилось? - спросил он.

- Частично. Их атаку отбили под Харьковом. Его подразделение продер-
жалось еще полдня после того, как оба фланга отошли. Карла представили к
железному кресту первой степени.

- Но ей это не поможет.

Отец покачал головой. За последнее время у него появилось много седых
волос и морщин.

- Ей никто не поможет, - сказал он. - Мне удалось вызвать тебя.
Больше я ничего не мог сделать.

- А нельзя было вызвать оттуда его?

- Да, но он бы не приехал. Ты же знаешь, какой он упрямый.

- Знаю.

Пиво оказалось холодным. В Италии все пили вино. Там стояла ужасная
жара, все задыхались от пыли, летали мухи, кругом стояла вонь, и никто
не мог избавиться от страха. Стефан мечтал о прохладном свежем воздухе
гор, ярких цветах, горящих, как звезды, в приятно пахнущей траве. Там он
думал о доме, о времени, когда вернется...

Он заметил, что ничего не выражающий взгляд отца остановился на нем.

- Кое-что мы можем попробовать вдвоем.

- Что ты имеешь в виду?

- Я мог вернуть его с фронта домой, но он не позволил этого сделать.
Ты один у нее остался.

Стефан замолчал. Эта мысль уже приходила ему в голову. Ходили слухи,
что вскоре их дивизию отправят на восток. Ему не нравилась война в Ита-
лии, но все знали, что такое русский фронт.

- Мы потеряли двоих сыновей, - сказал отец. - А ты уже исполнил свой
долг в этой войне. Нет ничего позорного в том, если тебя переведут в ка-
кое-нибудь более безопасное место. По крайней мере, это очень важно для
здоровья матери.

- Я подумаю об этом. - Стефан немного помолчал. - Какие новости из
Берлина? Мы проигрываем войну?

- Нет. Мы не можем себе этого позволить.

- Так всегда говорят.

- На сей раз они ошибаются. Если бы только американцы и англичане...

Стефан не собирался говорить об этом, но мысли не давали ему покоя.

- Папа, послушай... - начал он.

- Да?

- Ходят разные слухи.

- О чем?

- Один из наших офицеров встретил своего старого друга, который возв-
ращался из отпуска. Он из местечка Берген-Бельсен. Там рабочий лагерь, и
он говорит, что лагерь используется для уничтожения евреев. Их убивают
тысячами. Каждый день их пригоняют толпами со станции, и каждый день не-
бо чернеет от дыма печей крематория, где сжигают их тела. Мужчин, жен-
щин, даже детей. Тысячами каждый день.

Того, что он сказал, было достаточно. Его отец не ответил сразу, но
Стефан успокоился, увидев отвращение и злость на его лице.

- Англичане любят приврать, - сказал он. - То же было и в первую ми-
ровую. Наши солдаты якобы отрезали руки у девственниц, закалывали мла-
денцев штыками, наши фабрики изготовляли мыло из трупов. Это делалось
для поднятия боевого духа их солдат и ради пропаганды в нейтральных
странах. Правда, и у нас в Германии болтали о мыле, которое делают из
мертвецов. А в эту войну... Нам приходится защищать весь континент, а
они распространяют слухи во Франции, в восточных странах, Италии, Скан-
динавии... Эта чушь проникает и сюда, к нам на родину. Какие-то мошенни-
ки вторят клеветникам, а некоторые дураки верят. - Его голубые глаза в
упор смотрели на Стефана. - Надеюсь, ты не относишься на к тем, ни к
другим.

- Тот, кто сказал мне об этом, не был похож ни на мошенника, ни на
дурака.

- Ты знаешь, что лагеря действительно существуют и туда посылают ев-
реев. Они признанные враги Рейха, а война ведется слишком отчаянно, что-
бы позволить разгуливать на свободе нашим врагам. Они работают, как и
все мы. Когда война закончится, они снова вернутся в свои вонючие гетто,
если захотят, хотя в лагерях более здоровая атмосфера. В лагере Бер-
ген-Бельсена есть плавильный завод, на плавильных заводах есть печи, а
печи дымят. Это, как ты понимаешь, секретная информация.

Стефан кивнул. Отец взял у него пустую кружку, наполнил и поставил
перед ним, потом правой рукой взял Стефана за плечо.

- Если бы евреев действительно убивали, я бы знал об этом, - сказал
он. - Ясно?

Конечно. Стефан помнил, как еще до войны видел отца спокойно беседую-
щим с Гиммлером. С тех пор его несколько раз повышали по службе.

- Я отстал от жизни, - извинился он, - столько всего непонятного.

- Я знаю, - кивнул отец. - Возвращайся домой. Ты уже достаточно побыл
на фронте.

- Нет, - покачал головой Стефан. - Я останусь там.

- Подумай.

- Мне не о чем думать.

Это был его последний отпуск во время войны. Мать он больше не уви-
дел: она умерла через два месяца. С отцом он встретился потом только од-
нажды.

Стефан свернулся клубком в кровати. Эти воспоминания были ему непри-
ятны, и он прогнал их прочь.

Когда Дэниел рассказал за завтраком об отпечатке, Стефан удивился и
не поверил ему. Здравомыслие англичан - лишь тонкий внешний слой, скры-
вающий их непредсказуемость. Английская самоуверенность действовала Сте-
фану на нервы. "Чья-то хитроумная шутка", - подумал он и решил держаться
в стороне. Но любопытство пересилило. Он оставался в стороне, пока они
спорили об отпечатке, и ждал, когда же, наконец, последует объяснение.

Все изменилось, когда он, отойдя от них, увидел дыру, зияющую в сте-
не. На первый взгляд - здесь просто выпал камень; это часто случается со
старыми полуразрушенными зданиями. Но приглядевшись, он действительно
осознал таинственность отпечатка. Существо, которое оставило его, перес-
тало быть просто плодом воображения.

Нельзя было всерьез относиться к предположению, что этим лазом
пользовались крысы. Кусок нитки, напротив, оказался тем подтверждением,
которого ждали. После его вопроса о внутренних помещениях башни последо-
вал рассказ Бриджет о пропавших вещах. Пропало то, что кому-то понадоби-
лось: еда, веревка, свечи и ножик. Средства для выживания в мире гиган-
тов.

Он с нетерпением ждал, когда можно будет начать исследование башни.
Ханни отказалась идти. Нельзя сказать, что она испугалась темноты, или
развалин подземелья, или тех существ, которые могли там оказаться. Она
боялась, что разрушится ее привычный мир. Стефан не пытался ее переубе-
дить, страхи Ханни были священны. Хелен, напротив, пошла с радостью.
После некоторых колебаний к ним присоединились Дэниел и Мэт. Бриджет за-
явила, что у нее нет времени. Она дала им два фонарика: большой и ма-
ленький. Дэниел выбрал большой, а Стефану достался маленький. "Через
полчаса будет готов кофе", - предупредила Бриджет и попросила их не
слишком задерживаться.

Они прошли через дверь в конце коридора. Лестница вела наверх - к
комнате с кукольными домиками, которую Бриджет показала им в день приез-
да, и вниз, но туда спускался только Мэт, когда помогал Бриджет гото-
виться к приему постояльцев. Там оказалось очень темно. Луч света
большого фонарика выхватывал из тьмы только фрагменты стены, сложенной
из старого камня. Кое-где в углублениях блестела неизвестно откуда про-