стороне от других продуктов - и увидел на лице Билли удивление и радость.
Это стоит страха не раскачивающейся лестнице, подумал он.
на север, и остановились на ночь на песчаной полоске, окруженной странно
симметричным кольцом скал. Неудобства были еще неприятнее после коек
танкера, и они спали урывками и проснулись, уставшие и невыспавшиеся. Но
ночь была нехолодная, а вышедшее солнце согрело их. Они открыли банку с
мясом, Мэтью постарался прогнать воспоминания о хлебе.
грязи, вначале прерывавшиеся рядами гальки, но позже непрерывными.
Серо-коричневая равнина, почти лишенная выдающихся черт, уходила вдаль. В
отличие от предыдущих участков пути, здесь грязь сильно высохла, иногда
встречались мягкие места, но они достигали в глубину нескольких дюймов.
Идти было легко, гораздо легче, чем на всем пути по морскому дну. Но
угнетало впечатление бесконечности. Песок, галька, скалы остались позади,
вокруг была бесконечная темная пустыня, уходившая во все стороны. Ноги их
поднимали облака коричневой пыли, которая повисала в воздухе. Мэтью
вспотел, Билли устал и жаловался на жару. Мэтью дал Билли воды из
пластикового контейнера и немного попил сам. Воду он набрал на танкере. У
нее был чистый сладковатый вкус, иной, чем у воды на Олдерни. Если бы
Скиопос знал, что они взяли воду, он, вероятно, велел бы ее вернуть.
короткие периоды. Хотя ходьба утомляла, остановки - они сидели или лежали
на засохшей грязи - не освежали. Через короткое время ими овладевало
беспокойство, стремление идти дальше, жажда изменений. Любое изменение,
любое нарушение плоского однообразия казалось подозрительным; они долго не
могли оторвать от него глаз. Таких случаев было немного. Какое-то бревно,
обломки небольшого корабля, путаница упавших прутьев, о происхождении
которых Мэтью так и не смог догадаться. Последнее, что они увидели в этот
день, оказалось подводной лодкой. Кормой она погрузилась в грязь, а нос
под странным углом торчал в небо. Лодка лежала к западу от них, и за ней
садилось солнце; корабль был освещен красновато-золотистым светом. Лодка
выглядела слишком маленькой и грубой для современной. Реликт первой
мировой войны, подумал Мэтью. Они прошли в ста ярдах от лодки и не
побеспокоились осмотреть ее ближе. Оба устали, а Мэтью чувствовал, что
важно пройти как можно больше, пока еще светло.
они спали лучше. Звезды ярко горели на чистом небе, а позже взошла луна в
первой четверти. Мэтью проснулся ночью и с полчаса лежал, глядя в небо. В
прошлом он считал небо бессмысленной путаницей точек света, непостижимых и
далеких. Теперь звезды приобрели значение, они были чем-то знакомым. Весь
мир изменился, только созвездия остались прежними. Мэтью снова заснул,
благодаря звезды.
облака, закрыв солнце, но дождя не было. Однажды над головой пролетели
птицы - стая диких уток. Неподходящее для них время года; они должны были
закончить перелет задолго до землетрясения. Возможно, происшедшие
изменения сбили их с толку. А может, изменились сами времена года.
Впрочем, это глупость, сказал себе Мэтью. Сейчас лето, типичное лето,
может, чуть лучше среднего для Британских островов. Которые перестали быть
островами.
Тут было много гальки, изредка скалы, выступы известняка. А также мертвый
кит. Туловище его разлагалось, запах сообщал о его присутствии за полмили.
На туловище кормились две или три чайки и ворона. Увидев ее, Мэтью начал
надеяться, что земля близко.
они покинули танкер, Билли указал на горизонт.
сделать несколько обходов, но Мэтью был уверен, что они идут правильным
курсом. И все же перед ними были только галька и скалы; туманные
очертания, на которые указывал Билли, находились слева - к западу, он
сказал бы.
Впрочем, подумал он сухо, с таким же успехом можно пожелать хорошую дорогу
и "ягуар". Конечно, он не был уверен, но глаза Билли моложе; вероятно, он
видит лучше.
На одной из них была надпись: "Чай, наборы для пикника, мороженое".
Снесено волной, решил Мэтью. Он снова посмотрел, и на этот раз сомнений не
было. Очертания стали резче, отчетливее. Они направились к большой земле.
очертания. Он узнал их. Когда он в последний раз видел этот берег, тут
плескались волны, ветер хлопал парусами над головой, а с крошечного
камбуза тянуло запахом сосисок. Они с Фелисити проводили уикенд на яхте
приятеля. Все это ушло, но он знал, что они смотрят на вход в гавань Пул.
Их первоначальный курс был правильным, и если бы они не свернули, то
сейчас видели бы уже Борнемут. Или то место, где раньше был Борнемут.
ночь. Если идти этим курсом, можно еще сегодня уйти с морского дна. Эта
мысль была соблазнительной. Там легче найти убежище, а утром найти дрова и
развести костер. Запах сосисок из прошлого снова припомнился ему.
что они пошли неверным путем, и они снова повернули на север. Скоро они
снова увидели берег, но к этому времени уже совсем стемнело и вскоре они
должны были остановиться. Они снова спали в песке, и ночью пошел дождь. Не
сильный, но достаточный, чтобы разбудить и промочить их. Время до утра
тянулось бесконечно.
Борнемут. От него не осталось ни следа: огромная волна, как и на островах,
уничтожила все признаки жизни. Осталась голая земля. Неужели на этих
обнаженных холмах стояли отели, рестораны и ряды магазинов? Ничего не
двигалось. Они поднялись по каменистой осыпи, скользя и с трудом сохраняя
равновесие. Обескураживающее приземление.
линия указала им направление. Они двинулись на север, в сторону Нового
Леса. Одежда у них отсырела, а утро не принесло тепла. Даже во время
ходьбы они мерзли, и когда остановились отдохнуть, то дрожали.
Удивительно, подумал Мэтью, что они не заболели, но можно чувствовать себя
плохо и без болезни. Он с сочувствием посмотрел на Билли. У него самого
была по крайней мере цель. Мальчик же шел по разрушенному и бессмысленному
миру без всякой цели.
выше началась трава, кусты, несколько деревьев. После дней, проведенных в
голых скалах, это было удивительное зрелище. Они сели на траву,
прикасались к ней. Мэтью срывал стебельки, растирал их в пальцах, вздыхал
запах, наконец он снова в Англии. Запахи лета опьяняли. Чуть дальше росли
маргаритки, над ними танцевали две красно-коричневых бабочки. В отдалении
пел черный дрозд.
и они снова двинулись, поднимаясь по склону. С вершины холма они увидели
местность, почти не изменившуюся: кое-где упавшие деревья, в одном месте,
где соскользнул слой земли, рубец, но в целом обычная деревенская сцена.
Кроме, конечно, сельскохозяйственных работ. Поля были на месте, но ухода
за ними не было. Мэтью увидел вблизи пшеничное поле, а дальше кое-что,
ради чего стоило свернуть, - картошку.
поля бы убран, ботва лежала меж рядов. Мэтью вырвал несколько кустов.
Клубни еще маленькие, самый большой - в несколько дюймов. Но картошки было
много. Они, как могли, стерли грязь и съели клубни сырыми.
нашлось достаточно хвороста, но солнца не было, и Мэтью почувствовал
раздражение от собственной непредусмотрительности. Он мог бы взять спички
из запасов Миллера или на танкере. Внимание его было сосредоточено на том,
чтобы пересечь морское дно. Он почти не думал, что будет дальше.
человеческого жилища. Очевидно, фермерский дом. Пахло смертью, но запах
этот уже не был сильным: проходило время и тела истлевали в очищающей
земле.
руками, это несомненно. Спасательные работы? Или поиски добычи? Последнее
вероятней: работы производились недавно. Отряд кочевников, бродящих по
стране, подбирая все, что может пригодиться: картошку, несколько банок
консервов из разрушенной кладовки. Угнетающе и шокирующе думать в таких
терминах. Мэтью не имел понятия, что произошло с выжившими на обширных
Посняков Андрей
Круз Андрей
Круз Андрей
Громыко Ольга
Самойлова Елена
Махров Алексей