Чтение 99–й страницы книги ~Камбер

На рассвете в холодной тишине наступающего утра оцепеневшая в печали
Эвайн сидела в одиночестве в церкви аббатства святой Марии высоко в
Кирнейских горах. Она расположилась на скамейке, спиной почти касаясь
алтаря. На ней под черным шерстяным плащом, какие носили в аббатстве, было
одеяние монахини, руки обнимали колени. Из-под капюшона выбивались пряди
ослепительных волос, отразивших огоньки свечей, когда она слегка повернула
голову.

По крайней мере, Портал будет завершен, как он того хотел, думала она,
блуждая глазами по резному деревянному экрану, отгораживавшему северный
трансепт. В течение нескольких дней за этим экраном Йорам, Энсель и
несколько монахов вскрывали пол, чтобы теперь там появилось круглое
отверстие диаметром в человеческую руку, достигавшее природной скалы.
Несколько часов назад, готовясь к тому, что было запланировано на рассветный
час, Йорам мелом нарисовал в этом отверстии восьмиугольник и теперь
подготавливал тех, кто поможет получить энергию, необходимую для
возникновения Портала,--Энселя, Фиону, Камлина, Райсил и маленького Тиэга по
его настоятельной просьбе. После некоторых споров Йорам согласился, что и
Эвайн должна помогать, но до той поры она должна была поберечь силы. Ночные
скачки сразу после рождения Джеруши надломили ее, и она совсем было
оправилась. А теперь еще и это...

Она вздохнула и медленно повернулась туда, где вырисовывался темный
силуэт двойного гроба. Тела покойных до самой шеи были укрыты дамастовым
покрывалом. В одном из них Эвайн видела знакомые черты Алистера, другим был
Джебедия.

Когда они с Йорамом, спешившись, упали на колени на залитой кровью
поляне и никого не подпускали к себе, она успела надеть маску Алистера на
лицо отца. Теперь она контролировала ее присутствие и будет контролировать
до тех пор, пока тело не перенесут через Портал в скрытую от посторонних
глаз часовню, чтобы похоронить там вместе с остальными михайлинцами. Рису
следить за маской было бы совсем легко. Но Рис мертв, и печаль Эвайн не
сможет вернуть ни его, ни ее отца. Очень скоро Камбер упокоится рядом с
Рисом. И тогда с ней останутся только Йорам и дети. Кончилась эпоха...

Она и Йорам и, возможно, еще кто-нибудь будут продолжать бороться,
потому что так хотел Камбер, но это будет нечто совсем другое. Будто сердце
было вырвано из ее груди, а его место забито соломой. Она не умрет от этого,
но вряд ли сможет вернуться к нормальной полноценной жизни.

Эвайн снова тяжело вздохнула, поднялась на ноги и подошла к изголовью
гроба, зная, что на прощание в уединении осталось не так много времени.
Черты Алистера Каллена, за многие годы ставшие такими же родными, как те,
что они скрывали, хранили печать спокойствия, пламя свечей поблескивало на
седых волосах и пугающими золотыми отсветами падало на веки закрытых глаз.
Склонив голову, она положила руку на покров там, где под ним скрещивались
руки ее отца, и сняла с него маску. Она просто стояла и смотрела на милые
черты, слез у нее уже не осталось. Прошло несколько минут, прежде чем Эвайн
осознала появление какого-то странного чувства.

Очертания рук под покровом заинтересовали ее, а потом поглотили все ее
внимание. Эвайн с любопытством посмотрела на гладкий низкий бугорок рук
Джебедия, мирно сложенных на груди под покровом, потом осторожно отвернула
черный дамаст, чтобы понять, почему руки Камбера лежат не так. Как ни
странно, руки были сложены почти так же, но кисти как-то странно
выворачивались на застывшей груди, словно держали что-то невидимое и очень
ценное. Она тронула руку, попробовала изменить ее положение, приложила
дополнительные усилия и ничего не добилась -- это было не просто окоченение
мертвеца.

Вспышка нежных образов в мозгу подтолкнула ее. Эвайн закрыла глаза и
погрузилась в свою память. Нужный след обнаружился почти тотчас же: глубокий
контакт с ее отцом много лет назад, его сообщение о последней битве Алистера
Каллена... смерть в горной долине неподалеку от Йомейра, и красивая мертвая
женщина, заколотая священным мечом, ее руки, вывернутые точно так же в
заклинании, которое многие дерини считали просто легендой и которое имело
сомнительные шансы на успех. А Камбер сказал, что знает, почему заклинание
не сработало.

Возвращаясь в настоящее, Эвайн вскрикнула, Во внезапной вспышке дикой
надежды она пробежала дрожащими пальцами по рукам своего отца. Могло ли
быть, что Камбер вовсе не умер, а просто скован тем самым таинственным
волшебством и ждет прикосновения, которое возродит его?

Тихие шаги прервали ее размышления. Она машинально вернула маску на
лицо отца, Но появился всего лишь Йорам, усталый, опустошенный, он обнял ее
за плечи.

Эвайн склонилась ему на грудь, решая, стоит ли рассказать ему о своем
открытии. Его мозг был крепко заперт, не выпуская наружу горя, но через
несколько секунд Йорам немного расслабился, позволяя установить контакт.
Решившись, она искоса взглянула на него и обернулась к гробу.

-- Йорам, посмотри на его кисти,--прошептала она. Он смотрел, видя
только то, что теперь руки отца не скрыты под покровом.

-- Зачем? С ними что-то не так?

-- А теперь вспомни Йомейр. Ты был там. Йомейр и Ариэллу...

Она увидела вихрь воспоминаний в его мозгу. Пошатнувшись, Йорам
ухватился за край гроба и смотрел на тело, ужасаясь самой мысли отрицания
смерти и сгорая от надежды, что это правда. Картина битвы при Йомейре четко
рисовалась в его памяти.

Он натянул покров обратно на руки и повалился на колени. Он дрожал,
прижимая лоб ко гробу, его глаза были закрыты. Эвайн обхватила его плечи и
прижалась к нему, чтобы унять потрясение, эхом отдававшееся на всех уровнях
сознания.

-- Это возможно, ты знаешь,--тихо сказала она.--Я не ведаю, как, но это
возможно. Он никогда не распространялся на эту тему, но я знаю, он сверялся
со старинными грекотскими записями. Они спрятаны в нескольких укромных
местах, но их можно объединить.

Громко вдыхая и выдыхая, Йорам явно старался взять себя в руки, потом
он поднял голову и взглянул на темный силуэт под покровом.

-- Ты можешь вернуть его?

-- Я даже не уверена в том, что он действительно применил заклинание, а
еще меньше в том, что у него получилось. Он был тяжело ранен. Если он во
власти заклинания и мы постараемся вернуть его, нам необходим Целитель. Об
этом придется позаботиться. Но в любом случае сначала следует убедиться, что
заклинание действует, а уж потом думать, как вызволить из него отца.--Она
вздохнула.--Если же оно не сработало, тогда он просто мертв, и мы с этим
ничего не можем поделать.

В нерешительности Йорам качал головой. Он махнул рукой на самоконтроль
и заплакал, уткнувшись лицом в ладони, позволяя сестре обнимать себя и
проходить все дальше в его сознание. Такого глубокого контакта с братом у
Эвайн давно уже не было. Она обнимала его, в мыслях устремленная к тому, кто
лежал в гробу над ними.

Она не знала, что именно с ее отцом, но была намерена выяснить это.
Если действительно существовал способ вернуть его к жизни, освободить из
сумеречного состояния, которое не было ни смертью, ни земной жизнью, то они
с Йорамом обязательно найдут его, даже если на это уйдет вся оставшаяся
жизнь.

Она знала, что этого не сделать в одиночку. Но тем, к кому они
обратятся за помощью, не обязательно говорить всю правду. Кроме нее самой и
Йорама, на свете не осталось ни одного живого существа, знавшего правду об
Алистере-Камбере, так должно оставаться и впредь. Миф о святом Камбере
следует сохранить. Когда Портал будет закончен, они перенесут тело отца в
секретное место, как и сказал однажды Йорам епископам еще во времена
канонизации Камбера. По крайней мере эта ложь станет правдой. Алистер Каллен
наконец сможет мирно отдохнуть рядом со своим другом Джебедия, наследным
принцем Эйданом и Рисом. Они все будут лежать какое-то время в потайной
охраняемой часовне Ордена святого Михаила, откуда много лет назад пошли
великие начинания.

То, что было начато, должно быть завершено. Теперь, когда Камбер умер,
хотя и остается надежда оживить его, они должны будут ограничить внимание
небольшим кругом опытных дерини и людей-союзников, отойдя с Камберианского
совета, который сможет принять на себя недавнюю роль служителей святого
Камбера Кверона Кайневана. Даже Йорам со всеми своими сомнениями и
колебаниями может оказаться полезным, ведь в эти страшные дни бесчинств
регентов и массового истребления дерини даже он понял значение канонизации
Камбера. Был ли их отец святым на самом деле или нет, пример Камбера стал
источником сил и вдохновения для бесчисленного количества и дерини, и людей,
и ни один из них не помышлял разрушить это представление. Пока они с братом
будут искать способ вернуть Камбера к жизни, секретный Орден, который они
организуют, будет следить за тем, чтобы о святом Камбере не забыли, несмотря
на все старания регентов, чтобы люди помнили, что даже после смерти он
внимательно наблюдает за Гвинеддом.

Пусть память о святом Камбере поддерживает людей. Вскоре им понадобится
его поддержка. Джавану, Тавису, Ревану или кому-нибудь из них вряд ли
суждено, выстоять без своего лидера. Если бы ей и Йораму удалось вернуть
Камбера. Если бы, если бы...

Эвайн вздохнула и крепче прижалась к брату. Она улыбнулась, поняв, что
его обычное спокойствие и способность здраво рассуждать вернулись, и он
решил принять предложение. На мгновение показалось, будто кто-то знакомый
очутился рядом, потрепал ее по щеке и коснулся его головы. Это было
благословением и выражением любви, которая была слишком реальна, чтобы
оказаться игрой воображения.

Как только брат и сестра почувствовали это, все исчезло, и они
удивленно отстранились друг от друга. Брат и сестра поднялись, не разрывая
объятий, чтобы снова видеть лицо в гробу.

Он пребывал с ними, теперь они знали это. Не только в памяти, как
всегда остаются умершие в памяти тех, кто любил их, а в каком-то вполне
реальном образе. Воображение это или реальность, память или действительное