мольные мысли или проступки. Следует ли нам заканчивать начатое ими?
всей серьезности положения, где проблемы морального свойства переплелись
с острыми страхами, никогда не обсуждаемыми напрямую, но сразу вставав-
шими во весь рост, стоило кому-нибудь произнести слово "Синг". Парт не
принимала участия в обсуждении, поскольку ей было всего пятнадцать лет,
хотя старалась не пропустить ни единого слова. Она испытывала симпатию к
незнакомцу и хотела, чтобы он остался в живых.
чужаком все психологические тесты, какие смогла, в то время как Кретьян
пыталась уловить какие-нибудь ментальные реакции. Пока им особенно нечем
было похвастать. Никаких повреждений нервной системы и областей мозга,
связанных с органами чувств и координацией движений, у незнакомца обна-
ружить не удалось, хотя по физическим рефлексам и координации движений
он скорее напоминал годовалого ребенка, а область мозга, отвечавшая за
функции речи, вообще не реагировала на раздражители.
Раина.
придется как зверя его приручать?
Кретьян. - Пусть те из нас, кто помоложе, возьмут на себя заботу о нем.
Посмотрим, что удастся сделать. В конце концов, никто не заставляет нас
учить незнакомца Канонам для Просвещенных! Прежде всего его следует нау-
чить не мочиться в постель? Я хочу знать, человек ли он. А как вы думае-
те, Глава?
сделает Раина. Мне не приходилось слышать, чтобы у слуг Сингов были жел-
тые глаза или какие-либо другие отличия от людей Земли. Но если он не
Синг и не человек, то кто же он тогда? Пришельцы из Внешних Миров вот
уже двенадцать столетий не ступали на нашу планету. Как и ты, Кай, я го-
тов пойти на риск и оставить его среди нас из чистого любопытства?
покойства приглядывавшим за ним молодым людям. Потихоньку восстанавливал
силы, много спал и безмолвно сидел или лежал практически все время, ког-
да бодрствовал. Парт дала ему имя Фальк, что на диалекте Восточного Леса
означало "желтый", из-за его светлой кожи и опаловых глаз.
до неукрашенного узором участка ткани, которую она пряла, Парт оставила
работавший от солнечных батарей ткацкий станок тихо урчать в саду и
взобралась на огороженный балкон, где держали "Фалька".
тально смотрел на затянутое маревом летнее небо. От яркого света глаза
мужчины заслезились, и он протер их рукой, а затем, увидев собственную
руку, недоуменно уставился на нее. Нахмурившись, незнакомец некоторое
время сжимал и разжимал пальцы. Затем снова обратил свой взор на ослепи-
тельно сиявшее солнце и медленно, осторожно загородил его открытой ла-
донью.
наполнилась светом солнца и звуком имени. Так началось обучение.
Фальк, одиноко сгорбившись в одном из оконных проемов, смотрит на падаю-
щий за мутным стеклом снег. Девять вечеров назад он ударил Россу, и его
пришлось запереть до тех пор, пока он не успокоился. С тех пор мужчина
замкнулся и упорно молчал. Было как-то странно видеть на его лице - лице
взрослого человека - недовольную мину упрямого, обиженного ребенка.
дождать его.
как бы поднять свое собственное дурное настроение. Делать было реши-
тельно нечего. Снег все шел и шел, окружавшие лица были знакомы до боли,
все книги повествовали о вещах, происходивших в столь давние и далекие
времена, что не могли уже претендовать на правдивость. Вокруг притихшего
дома и окружавших его полей высился молчаливый лес - бесконечный, одно-
образный и равнодушный. Зима следовала за зимой, и ей не суждено было
покинуть Дом, потому что некуда было уходить и нечего было там делать?
мент с клавишами, как утверждали, хайнского происхождения. Парт подобра-
ла мелодию в Регистре Восточного Леса, затем переключила инструмент на
родное звучание и начала все заново. Она не слишком хорошо умела играть
на теанбе и медленно находила нужные клавиши, намеренно растягивая сло-
ва, чтобы выиграть время для поиска следующей ноты.
были частью наследия людей в течение долгих веков. Парт пела очень тихо,
сидя одна в огромной комнате, освещенной пламенем очага, а за окном в
сгущавшихся сумерках все валил снег.
Фалька. В его странных глазах стояли слезы.
бессвязного и беззащитного разума.
этим же вечером она видела, как Фальк стоял у стола, на котором лежал
теанб, не осмеливаясь прикоснуться к нему, словно опасаясь выпустить
заключенного внутри инструмента сладкозвучного безжалостного демона, ко-
торый плакал под пальцами Парт, превращая ее голос в музыку.
воре с двоюродной сестрой Гаррой, - но твое растет быстрее. К счастью.
плечах годовалого ребенка Гарры, Фальк. Полдень раннего лета звенел тре-
лями сверчков и цикад. Черные локоны то и дело касались щек Парт, когда
руки ее раз за разом проворно укладывали и перезаряжали нить ткацкого
станка. Над челноком виднелись головы и шеи танцующих цапель, вытканных
серебром на черном фоне. В свои семнадцать лет Парт уже считалась лучшей
ткачихой среди женского населения Дома. Зимой ее руки всегда были выпач-
каны химическими препаратами, из которых изготовлялись нити и краски, а
летом она воплощала в жизнь на ткацком станке, который приводился в дви-
жение энергией солнечных батарей, все пришедшие ей в голову изящные и
разнообразные узоры.
но мужчины остаются мужчинами.
тола и выменяла себе мужа за свой гобелен с цаплями?
выпалывать сорняки между грядками салата.
щурясь от яркого солнца. Он поставил девочку на траву и обратился к ней
так, будто она была взрослой:
Парт, спросил со свойственной ему прямотой: - У Леса есть конец?
направлении в конце концов будет море, а вот в этом - прерии.
простирающиеся на тысячи миль аж до самых гор.
кие.
руглые смуглые пальцы в виде горной вершины.
ходило непосредственно от нее, потому что только она обучала его. Посто-
янное общение оказывало влияние на ее собственное взросление. Их умы
тесно переплелись друг с другом.
ясь.
перед тем как заснуть, я вижу их. Я не знаю, как они называются, навер-
ное, просто Горы.
тур неправильного конуса, а под ним - две линии холмов предгорья.
Флинт Эрик
Конан-Дойль Артур
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Корнев Павел