рании содержимого мозга являются в равной степени запугиванием и шанта-
жом с целью убедить его, что он не в силах противостоять парагипнотичес-
ким операциям.
ностей Сингов и насчет того, что они пытаются сделать с ним, в то время
как у Фалька были. В этом и состояла разница. Но даже с учетом всего вы-
шесказанного память Рамаррена не была уничтожена полностью, что, по их
уверениям, ожидало память Фалька. Если же удача от него отвернется?
шагая по комнате под беззвучные отблески молний бушевавшей над его голо-
вой грозы. Хорошие времена наполнены верой в жизнь; в плохие времена ос-
тается только надеяться на лучшее. Но сама суть от этого не меняется:
каждый разум образует неразрывные связи с другими разумами, а также с
окружающим миром и со временем. Без веры человек живет, но нечеловечес-
кой жизнью; без надежды он погибает. Когда нет места дружбе, когда люди
не прикасаются друг к другу, чувства неизбежно атрофируются, разум ста-
новится холодным и одержимым. Единственно возможными отношениями между
людьми становятся отношения хозяина и раба, убийцы и жертвы.
люди сами боятся в себе больше всего. "Не убий!" - единственный Закон,
превозносимый Сингами. Все остальное дозволено. По всей видимости, это
значит, что ничто другое их, в общем-то, и не интересует? Страшась свое-
го собственного тщательно скрываемого влечения к смерти, они проповедуют
почтение к жизни, в конечном счете дурача ложью и самих себя.
качество, с которым не в силах справиться ни один лжец, - человеческая
честность. Возможно, им даже не приходило в голову, что человек способен
так сильно жаждать остаться самим собой, жить собственной жизнью, что он
находит в себе силы сопротивляться, даже не имея ни малейшего шанса на
успех.
ему Владыка Канзаса, и какое-то время внимательно читал, пока его не
сморил сон.
ложил ему продолжить осмотр достопримечательностей города с аэрокара.
Фальк согласился, заметив, что хотел бы взглянуть на Западный океан.
Двое Сингов, Абандибот и Кен Кениек, вежливо спросили, можно ли им соп-
ровождать их почетного гостя и постараться ответить на все возникающие
вопросы о Земле или о ходе предстоящей операции.
том, что они собираются сделать с его мозгом, и тем самым подготовиться
к сопротивлению. Но ничего хорошего из этого не вышло. Кен Кениек сыпал
бесконечным потоком терминов, разглагольствуя о нейронах и синапсах,
блокировании и разблокировании, о наркотиках, гипнозе, парагипнозе и
подключенных к мозгу компьютерах? Все это было для Фалька бессвязным на-
бором слов, причем слов устрашающих, и вскоре он прекратил всякие попыт-
ки вникнуть в смысл речей Синга.
придатком органов управления, поднялся над горами и устремился на запад
над яркой в краткую пору весеннего цветения пустыней. Через несколько
минут машина приблизилась к гранитной глыбе Западного Хребта. Несущие на
себе суровую печать катаклизмов двухтысячелетней давности, горы Сьерры
вздымали в небо свои зазубренные пики, выраставшие из заснеженных уще-
лий. За горными кряжами лежал залитый солнечным светом океан, под его
волнами темными пятнами проступали затонувшие участки суши.
лове Фалька таились позабытые города, имена и лица. Когда аэрокар раз-
вернулся, чтобы лететь обратно на восток, Фальк сказал:
ем в голосе произнес Абандибот.
нотка удовлетворения? Всякий раз, когда Абандибот выражал свои чувства
словами, это звучало настолько фальшиво, что, казалось, подразумевало
прямо противоположные эмоции; но, возможно, Абандибот вообще не испыты-
вал каких-либо чувств или душевных волнений. Кен Кениек, с водянистыми
глазами и бледным лицом, чьи правильные черты не были отмечены печатью
возраста, никогда и не пытался изобразить те или иные эмоции. Дело было
не в его флегматичности или безмятежности, но в полной закрытости, само-
достаточности и отрешенности.
их обширные пространства явно давно не ступала нога человека. Машина со-
вершила посадку на крыше здания, где находилась комната Фалька. После
нескольких тягостных часов, проведенных в обществе холодных, бесстраст-
ных Сингов, он страстно мечтал даже об этом призрачном уединении. И ему
не стали чинить препятствий. Остаток дня Фальк провел в своей комнате с
полупрозрачными стенами, опасаясь, что Синги вновь одурманят его или на-
веют какие-нибудь иллюзии, пытаясь привести в смятение или ослабить волю
"почетного гостя". Однако, по всей видимости, они чувствовали, что нет
особой необходимости предпринимать дополнительные меры предосторожности.
Его оставили в покое - пусть себе шагает по полупрозрачному полу, сидит
или читает свою книгу. Что, в конце-то концов, он может предпринять про-
тив их воли?
книге. Он не осмеливался делать на ней никаких отметок, даже ногтем,
только читал страницу за страницей, хотя и без того практически знал со-
держание наизусть, полностью поглощенный данным занятием, вникая в
смысл, повторяя каждое слово про себя, что бы он ни делал - расхаживал
по комнате, сидел или лежал. Вновь и вновь мысли его возвращались к са-
мому началу книги, к самым первым словам на самой первой странице:
торые Фальк непрерывно гнал от себя, и страха перед смертью, которому он
не позволял овладеть собой, разум его наконец пришел к тому состоянию,
которое он так долго искал. Стены пали, душа отделилась от бренного те-
ла, и он превратился в слова. Он стал тем самым словом, что было произ-
несено во тьме в самом начале времен, словом, которое некому услышать.
Он стал первой страницей времени.
имена, а стены заняли свои места. Фальк прочел первую страницу книги еще
раз, а затем лег и постарался уснуть.
щего солнца, когда за ним пришли двое слуг. Фалька повели вниз через
призрачный коридор и этажи здания на улицу, усадили в слайдер и повезли
по тенистым улицам и через ущелье в другую башню. Эти двое были не обыч-
ными слугами, что предугадывали все его желания, а тренированными, без-
молвными стражниками. Помня методичную жестокость избиения, которому его
подвергли, когда он впервые очутился в Эс Тохе - первый урок неверия в
себя, что преподали Синги, - Фальк предположил, что они боятся - вдруг в
самую последнюю минуту он попытается скрыться? - и приставили к нему
стражников, дабы пресечь любой подобный порыв.
стены которых представляли собой экраны и блоки какого-то огромного вы-
числительного комплекса. Навстречу вышел Кен Кениек. Он был один. У
Фалька мелькнула мысль, что ему ни разу не доводилось видеть больше двух
Сингов одновременно. И вообще он видел очень немногих. Но сейчас было не
время размышлять над подобной проблемой, хотя где-то в закоулках мозга
промелькнуло некое смутное воспоминание, объяснение?
Кениек своим безразличным шепотом.
му, не пропустил ни единого слова.
динения между ними, что были использованы для блокировки вашей первона-
чальной структуры сознания шесть лет тому назад. Если вы согласны на
данный опыт, то устранение блокировок не будет сопряжено с какими-либо
затруднениями или нанесением повреждений. Согласие очень существенно для
восстановления сознания, но не для его подавления. Вы готовы?
к Фальку при помощи отчетливой мыслеречи: "Вы готовы?"
ональными обертонами, Синг кивнул и произнес монотонным шепотом:
чистоту парагипнотического процесса; без них мне легче работать. Сади-
тесь вот сюда.
ся над Фальком, в то время как сам Кен Кениек уселся перед одним из
компьютерных терминалов, словно музыкант за свой инструмент. На мгнове-
ние Фальк вспомнил огромную систему Узора в тронном зале Властителя Кан-
заса, быстрые черные пальцы, парившие над ней? Непроницаемая тьма черной
Свержин Владимир
Херберт Фрэнк
Херберт Фрэнк
Контровский Владимир
Афанасьев Роман
Шилова Юлия