проделывали из озорства трюки, сделавшие бы честь королевскому двору. Один
придумал осветить двор сотней маленьких разноцветных огоньков-обманок,
сверкавших как драгоценные камни. Они медленной процессией плыли между
небом и землей. Двое ребят играли в кегли - шары были сделаны из зеленого
пламени, а сами кегли подпрыгивали и разбегались, когда шары приближались
к ним. Ветч, скрестив ноги и вкушая жареного цыпленка, сидел в воздухе.
Один из младших студентов попробовал стянуть его оттуда, но Ветч лишь
поднялся повыше и продолжал висеть в пустоте, спокойно улыбаясь. Время от
времени он подбрасывал вверх цыплячью косточку, которая превращалась в
сову и летала, ухая, среди огоньков. Гед выпускал совам вслед стрелы из
хлебных крошек, сбивая их, и когда птицы и стрелы касались земли, то
превращались снова в кости и крошки. Иллюзия кончалась. Гед захотел
присоединиться к Ветчу наверху, но плохо знал заклинание и, чтобы
удержаться на плаву, ему приходилось размахивать руками. Все смеялись, и
Гед, чтобы поддержать всеобщее веселье, продолжал строить из себя дурачка.
После двух ночей танцев, лунного света, музыки и магии он был в прекрасном
настроении и готов к чему угодно.
никогда не смеялся вслух. Тот отодвинулся в сторону и пробормотал:
камень? - ухмыляясь, сказал Гед. - О, драгоценность среди чародеев, о,
Бриллиант Хавнора, посверкай для нас!
опуститься на голову Джаспера. Тот нахмурился и одним жестом погасил его.
поживи немного в Башне вместе с нами!
приготовишки веселятся.
спросил он очень тихо, но присутствующие сразу замолчали. И в тоне
Джаспера, и в вопросе Геда ненависть прозвучала так же отчетливо, как
свист клинка, вылетающего из ножен.
ними.
собственные слова продиктованы злобой, то Ветч движим только любовью. Но
злоба и ненависть не исчезают в одно мгновение. Не обращая внимания на
остальных, Джаспер сказал Ветчу, кривя губы в холодной улыбке:
о законе, оберегающем его. Он как будто обиделся. Интересно, неужели он в
самом деле подумал, что я приму вызов от него, еще не отмывшегося от
козлиной вони и путающегося в простейших заклинаниях?
огромный сокол с раскрытым в крике крючковатым клювом. Через мгновение Гед
вновь появился в мерцающем свете факелов, пристально глядя в глаза
Джасперу.
плечами и пробормотал:
подумай...
Превращений. Ну и что? Давай, давай, Пастушок! Мне нравится смотреть, как
ты роешь себе яму, и чем больше ты усердствуешь, тем яснее становится, кто
ты есть на самом деле.
своего плеча отака и передал его Ветчу. Обычно отак никому, кроме Геда, не
позволял прикасаться к себе, но сейчас он охотно взобрался на плечо Ветча
и сжался в комочек, не сводя своих больших сверкающих глаз с хозяина.
доказать, что сильнее меня?
попробую. Зависть ест тебя, как червяк яблоко, давай-ка выгоним этого
червяка. Как-то у Холма ты хвастался, что гонтийские маги не играют в
бирюльки. Идем, и ты покажешь нам, чем же они все-таки занимаются. А уж
потом, так и быть, я покажу тебе несколько фокусов.
привыкшие, что Гед взрывается при малейшем намеке на оскорбление, с
удивлением взирали на это ледяное спокойствие. Ветч уже не удивлялся - его
охватил панический страх. Он попробовал возразить, но Джаспер остановил
его:
предоставленный тебе шанс? Что ты нам продемонстрируешь? Мираж, огненный
шар или заклинание, вылечивающее коз от глистов?
его превзошла, наконец, презрение. - Ты не сможешь! Ты только хвастаешь и
хвастаешь...
удержать его Ветча, Гед, не оглядываясь, вышел из дворика. Танцующие
огоньки наверху погасли. Джаспер выждал мгновение, а затем пошел за ним.
Остальные со страхом и любопытством толпой побрели вслед.
не взошла. Сам вид этого необычного Холма, на склонах которого произошло
много чудесного, обычно усмирял самых дерзких студентов - на память сразу
приходили мысли о том, что корни его уходят глубже морского дна, к
древнему слепому и таинственному огню в сердце мира. Они остановились на
восточном склоне. Звезды мерцали над поросшей травой вершиной Холма. Не
чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка.
обернувшись, сказал ясным и чистым голосом:
немного дрожал - вероятно, от ярости.
больше не было дела до Джаспера. Гед стоял на вершине Холма. На смену
ослепляющей ярости и ненависти пришла непоколебимая уверенность в себе.
Никогда раньше не чувствовал он себя таким сильным. Сила переполняла Геда,
и он с трудом сдерживал ее. Ему представилось, что Джаспер - не враг, а
просто покорный слуга судьбы, приведший его сюда в этот час. Он ощущал,
как корни Холма под ним идут все глубже и глубже во тьму, а над головой
сияют холодным светом далекие звезды. Все, что существует между небом и
недрами, должно подчиняться ему, повиноваться его приказам. Гед стоял в
сердце мира.
вам не пристало бояться женщин. Я вызову Эльфарран, прекрасную Леди из
"Героев Энлада".
А, может, она вообще только миф.
лгут? - ответил Гед с той же самой тихой насмешкой и добавил: - Следите за
воздухом между моими руками.
открывал любой обряд Вызова, и начал говорить.
Вызова в книге Огиона, он их больше не видел. Этой ночью та самая страница
будто снова открылась перед ним. Но сейчас он понял, что там написано, и
как можно соткать нужное заклинание голосом и движением рук и тела.
говорил тихо, произнося внезапно изменившимся голосом незнакомые им
певучие слова. Наконец он замолк. Внезапно поднялся ветер и зашелестела
трава. Гед опустился на колени, громко что-то выкрикнул и упал вперед,
словно пытаясь обнять всю землю своими распростертыми руками. Вот он с
трудом снова поднялся на ноги, держа в своих напрягшихся руках что-то
черное и очень, очень тяжелое. Горячий ветер, застонав, всколыхнул темную
траву Холма. Если звезды и светили, никто не видел их.
Контровский Владимир
Орлов Алекс
Доставалов Александр
Прозоров Александр
Сертаков Виталий
Шилова Юлия