весь путь от этих детских трюков с иллюзиями до секретов Вызова и
Изменения, может делать все, что ему заблагорассудится. Он может
сбалансировать мир как ему нравится и отодвинуть тьму своим собственным
светом.
прослышав об успехах Геда, разговаривал с ним, казалось, более дружелюбно,
но, на самом деле, с еще большей издевкой.
не обращая внимания на насмешливый тон:
трюков, годных только для развлечения скучающих Лордов в их замках. Из
всего, чему я здесь научился, только малая часть действительно полезна. А
все остальное - просто глупости!
улыбнулся, как бы показывая, что не хотел никого оскорбить, и, как обычно,
легонько кивнув на прощание, пошел дальше.
превзойдет его, и не в каком-нибудь пустячном состязании, а в настоящем
деле. Он покажет себя, унизит Джаспера, и не позволит никому смотреть на
него сверху вниз.
знал, в чем причина его ненависти к Джасперу. Другие студенты давно
поняли, что им трудно тягаться с Гедом. Они говорили о нем - кто с
похвалой, а кто и со злобой: "Гонтиец - прирожденный волшебник, и не
позволит никому превзойти себя". Один только Джаспер не хвалил, но и не
избегал его. Он просто смотрел на Геда сверху вниз, слегка улыбаясь. И
поэтому Джаспер оставался его единственным соперником, которого любой
ценой необходимо было поставить на место.
частью его жизни, таятся те самые опасности, о которых предостерегал его
Мастер Руки.
до Джаспера или до других старших студентов, и продолжал учиться. К концу
лета напряжение в работе немного спало, так что оставалось время и для
развлечений - лодочных гонок в бухте, состязаний в мастерстве владения
иллюзиями во двориках Большого Дома, игр в прятки долгими вечерами, где
водящий и игроки были невидимы, и только веселые юные голоса звенели среди
деревьев, сопровождаемые юркими шариками-светлячками. Потом пришла осень,
и все с новыми силами взялись за учебу. Словом, первые месяцы в Школе
пролетели для Геда незаметно, наполненные новыми впечатлениями.
другой конец острова, на Северный мыс, где стояла Башня Уединения. Там в
одиночестве жил Мастер Имен. Имя у него было странное - Курремкармеррук,
ни в одном из языков Архипелага не встречалось такого слова. На несколько
миль от Башни не было ни единого поселения. Уныло возвышалась она над
прибрежными утесами. Серы были облака над суровым зимним морем, и
бесконечны были списки Имен, которые следовало выучить. На высоком стуле в
огромном зале Башни в окружении своих учеников сидел Курремкармеррук,
записывая слова, которые следовало запомнить до темноты, потому что в
полночь чернила исчезали, и пергамент вновь становился чистым. Здесь царил
полумрак, а также холод и тишина, которая нарушалась только скрипом пера
Мастера, да иногда вздохом бедного студента, которому предстояло до
полуночи вызубрить название каждого мыса, бухты, фарватера, канала,
гавани, мели, рифа и скалы на берегах Лоссоу, крохотного островка в Море
Пелн. На жалобы студентов Мастер обычно не отвечал, но удлинял список.
Иногда он говорил:
каждой капли воды.
пыльной и беспросветной зубрежке Имен каждого места, предмета и существа и
заключена, как бриллиант на дне высохшего источника, та власть, к которой
он стремится. Ведь вся магия и состоит в том, чтобы назвать каждое место,
вещь или существо их Настоящими Именами. Так сказал Курремкармеррук в их
первый вечер в Башне. Он больше не повторял этих слов, но Гед их запомнил.
Имя одной-единственной вещи, одно-единственное забытое или скрытое Имя. Но
списки наши далеко не полны. И они не будут завершены никогда. Послушайте
меня, и вы поймете, почему. В мире под солнцем, и в другом мире, где нет
солнца, есть много такого, что не имеет ничего общего с людьми и людской
речью, и есть силы, по сравнению с которыми силы людей - ничто. Но магия,
истинная магия, подвластна лишь тем, кто говорит на языке Хардик, или на
Древнем Наречии, из которого он вырос.
острова Архипелага, на этом языке мы поем баллады и песни, произносим
заклинания и заклятия. Слова его разбросаны и скрыты среди привычных нам
слов. Например, мы зовем пену на волнах "сакиен". Это Слово составлено из
двух слов Древнего Наречия: "сак" - перо, и "иниен" - море. Перо моря -
вот что такое пена. Но нельзя заколдовать пену, назвав ее "сакиен"; вы
должны использовать ее Настоящее Имя - "эсса". Любая колдунья знает
несколько Слов Древнего Наречия, маг знает их много. Но часть Слов забыта,
некоторые известны только драконам и Древним Силам земли, а некоторых не
знает никто... И ни один человек не может знать их все, ибо им нет конца.
ж, прекрасно. Но то, что мы называем Внутренним Морем, имеет свое название
на Древнем Наречии. Так как ничто не имеет двух Настоящих Имен, Слово
"иниен" может означать только "все море, кроме Внутреннего". Но оно,
конечно, не означает даже этого: ведь существуют бесчисленные заливы,
бухты и проливы, у которых тоже есть Имена... Если какой-нибудь маг
окажется достаточно глуп, чтобы попробовать наложить чары на шторм, или
успокоить весь Океан, в его заклинаниях должны звучать названия каждого
фута моря, не только в Архипелаге, но и за Внешними Пределами - везде, где
волшебство имеет силу. Таким образом, как раз то, что позволяет нам
заниматься магией, одновременно ограничивает наши возможности. Маг может
управлять только тем, что находится рядом с ним, и что он может назвать
точно и полно. И это хорошо, иначе какой-нибудь извращенный или капризный
маг давным-давно попытался бы изменить то, что не может быть изменено, и
Равновесие нарушилось бы. Разбушевавшееся море затопило бы острова, где мы
живем, и похоронило бы в бездонной пучине все голоса и Имена.
даже великая цель не могла сделать работу в Башне легче и интереснее. В
конце года Курремкармеррук сказал ему:
том, что все, чему научился Гед за один год, было только началом,
прелюдией к тому, что он должен познать за всю жизнь. Он запоминал Имена
быстрее остальных и покинул Башню Уединения раньше всех, но то была
единственная награда, которой его удостоили.
юг. Ночью пошел дождь. Гед не пытался остановить его, потому что за погоду
на острове отвечал Мастер Ветров, а тот не одобрял вмешательства в свои
дела. Гед нашел убежище под огромным дубом, закутался в плащ и подумал о
своем старом учителе Огионе. Наверное, как и каждую осень, он странствует
сейчас по Гонту, спит под крышей из голых ветвей, а вместо стен его
окружают струи дождя. Гед невольно улыбнулся - мысли об учителе всегда
приносили ему утешение и, несмотря на промозглую тьму, окружающую его, он
уснул с легким сердцем под шелест дождя. Когда юноша проснулся, дождь уже
кончился. Он поднял голову и в складках своего плаща увидел какого-то
маленького спящего зверька, забравшегося к нему в поисках тепла. Гед
удивился, когда узнал в нем отака - редкое и странное существо.
Энсмере, Поди и Ватхорте. Отаки - небольшие гладкошерстные зверьки, с
широкой мордочкой, темно-коричневым или полосатым мехом и огромными
сверкающими глазами. Зубы их остры, нрав вспыльчив - редко кому удавалось
приручить отака. Эти зверьки всегда молчат. Гед погладил отака. Тот
проснулся и широко зевнул, показав маленький коричневый язычок и острые
зубы, но совсем не испугался.
он выучил в Башне, назвал его Настоящим Именем: - Хог! Хочешь пойти со
мной?
дальше. Днем отак несколько раз спрыгивал и убегал в кусты, но всегда
возвращался. Один раз он даже принес только что пойманную лесную мышь. Гед
засмеялся и сказал отаку, чтобы он съел ее сам. В тот день отмечали
Праздник Возвращения Солнца, и когда Гед в сумерках добрался до Холма
Рокка, то увидел яркие огни, плавающие среди струй дождя над крышей
Большого Дома. Он вошел в здание и был радостно встречен Мастерами и
своими приятелями.
вернулся домой, а когда он увидел, как через толпу к нему пробирается Ветч
с широкой улыбкой на смуглом лице, радости его не было предела. Как Геду
не хватало его в Башне! Ветч уже не был студентом, срок его обучения
закончился, и он стал волшебником, но это не отдалило их друг от друга.
Они сразу оживленно заговорили, и Гед подумал, что за час сказал другу
больше слов, чем произнес в Башне Уединения за целый год.
Зале Очага. Отак все еще сидел на плече Геда, уютно устроившись в складках
капюшона. Ветч удивился, увидев это маленькое создание и попробовал
Лондон Джек
Трубников Александр
Белогорский Евгений
Посняков Андрей
Сапковский Анджей
Прозоров Александр