Урсула ЛЕ ГУИН

НА ПОСЛЕДНЕМ БЕРЕГУ

Элизабет, Каролине и Теодору

1. РЯБИНА

Лучи мартовского солнца пробивались сквозь молодую листву ясеней и
вязов во Дворике Фонтана, а вода играла и струилась среди мозаики теней.
Этот открытый дворик окружали со всех сторон высокие каменные стены. За
ними располагались комнаты и площадки для игр, галереи, коридоры, башни и,
наконец, мощные наружные стены Большого Дома Рокка, которые были в
состоянии уберечь его от войн, землетрясений и даже от гнева моря,
поскольку сделаны они были не столько из камня, сколько из неуязвимой
магии. Рокк являлся Островом Мудрости, где преподавали искусство магии, а
Большой Дом служил школой и средоточием чародейства. Сердцем Дома был вот
этот маленький дворик, расположенный вдали от внешних стен. Шел ли дождь,
светило ли яркое солнце, или в небе сияли звезды - здесь всегда журчал
фонтан и тихонько шелестели деревья.

Корни ближайшего к фонтану дерева - раскидистой рябины - взломали и
раздробили на куски мраморную плитку пола. Прожилки ярко-зеленого мха
карабкались по трещинам от полоски поросшей травой земли вверх, к каменной
чаше. Там, на тонком одеяле покрывавшего мрамор мха, сидел паренек. Он
следил за током воды, бившей из центральной трубки фонтана. Пока что юноша
скорее смахивал на мальчика, чем на мужчину; был строен, богато одет. Его
поражавшее совершенством линий лицо было абсолютно непроницаемо, и потому
походило на маску, отлитую из золотистой бронзы.

Футах в пятнадцати от мальчика, за его спиной, среди деревьев,
растущих на другом конце этого крохотного патио, стоял человек, а, может,
и не было там никого - трудно быть в чем-то уверенным в этой причудливой
мешанине теней и теплого солнечного света. И все же он был там: одетый во
все белое человек, стоявший неподвижно, словно статуя. Пока юноша
разглядывал фонтан, незнакомец не сводил глаз с него. Во дворике царил мир
и покой, лишь тихонько шелестели листья, да монотонно журчала вода.

Человек шагнул вперед. Дуновение ветра привело в движение едва
распустившиеся листья рябины. Юноша, вздрогнув, тут же вскочил на ноги.
Увидев мужчину, он поклонился и произнес:

- Милорд Верховный Маг.

Тот подошел к юноше. Это был стройный, невысокий, энергичный мужчина
в белом шерстяном плаще с капюшоном, из-под складок которого виднелось
смуглое лицо с ястребиным носом. Одну из щек покрывали борозды старых
шрамов. В его пронзительных глазах пылал огонь.

- Дворик Фонтана - идеальное место для отдыха, - сказал он неожиданно
тихим голосом, предвосхищая извинения юноши. - Ты приехал издалека и не
передохнул ни минуты. Садись же туда, где сидел.

Упершись коленом в край белоснежной чаши, маг подставил ладонь под
россыпь блестящих капель, отбрасываемых самой высокой струей фонтана.
Вода, журча, струилась меж его пальцев. Юноша вновь сел на неровные плиты,
и они оба молчали примерно с минуту.

- Ты сын Правителя Энлада и всех Энлад, - сказал Верховный Маг, -
наследник престола княжества Морред. Во всем Земноморье нет более древнего
и завидного титула. Я видел фруктовые сады Энлада на Спринге и золотые
кровли Берилы... Как тебя зовут?

- Меня зовут Аррен.

- Это, должно быть, слово из диалекта твоей страны. Что оно означает
на общепринятом языке?

- Меч, - ответил юноша.

Верховный Маг кивнул. И вновь воцарилось молчание, а затем юноша
сказал, не нагло, но и без робости:

- А я думал, что Верховный Маг знает все языки.

Мужчина покачал головой, не отрывая глаз от фонтана.

- И все Имена...

- Все Имена? Только Сегой, который произнес первое Слово, что подняло
острова из пучины моря, знал все Имена. Разумеется, - и взгляд его
пронзительных, пылающих огнем глаз скользнул по лицу Аррена, - если бы мне
понадобилось узнать твое Настоящее Имя, я сделал бы это. Но в этом нет
нужды. Я буду звать тебя Аррен, а ты меня - Сокол. Расскажи мне, как
прошло твое путешествие.

- Путь был долгим.

- Ветра дули еле-еле?

- С ветрами-то было все в порядке, но вот вести я принес дурные, лорд
Сокол.

- Тогда поведай мне обо всем, - мрачно произнес Верховный Маг, как бы
уступая нетерпеливости ребенка, и, пока Аррен говорил, Сокол ни на секунду
не отрывал взгляда от хрустальной завесы капелек воды, стекавших из
верхней чаши в нижнюю, словно он и не слушал вовсе или, напротив, слышал
нечто большее, чем просто слова мальчика.

- Вы знаете, милорд, что Правитель, мой отец, будучи потомком
Морреда, с искусством волшебства знаком не понаслышке, а в юности провел
год здесь, на Рокке. У него есть определенная сила и знания, хотя он редко
использует их на практике, будучи занят управлением государством и
городами, а также вопросами торговли. Флотилии нашего острова плавают
далеко на запад, заходя даже в воды Западного Предела, торгуя сапфирами,
воловьими шкурами и оловом. В начале нынешней зимы один капитан принес в
город Берилу слух, который достиг ушей моего отца, и он послал за этим
человеком и выслушал его историю.

Юноша говорил быстро, с оттенком неуверенности в голосе. Его
воспитывали вышколенные придворные и ему не свойственна была присущая
юности бравада.

- Капитан рассказал, что на острове Нарведуен, который лежит в
пятистах милях к западу от наших морских путей, отныне нет магии.
Заклинания не имеют там больше никакой силы, сказал он, а слова их забыты.
Мой отец спросил, не произошло ли это потому, что все волшебники и
колдуньи покинули остров. Тот ответил: нет, там остались некоторые из тех,
что прежде называли себя чародеями, но они больше не в состоянии даже
починить котел или найти потерявшуюся иглу с помощью своих чар. Тогда мой
отец спросил: не был ли народ Нарведуена повергнут в уныние? На что
капитан вновь ответил: нет, они выглядели беззаботными. Хотя, заметил он,
многие страдали от болезней, а урожай был скуден, как никогда, это их
почему-то ни капельки не тревожило. Капитан сказал (я был там, когда он
разговаривал с Правителем) - итак, он сказал: "Они были похожи на
больного, которому сообщили, что он не протянет и года, а тот знай твердит
себе: это неправда, я буду жить вечно. Они бесцельно слоняются, - сказал
он, - не видя белого света". Когда вернулись другие торговцы, они
подтвердили слухи о том, что Нарведуен испытывает упадок и утратил
искусство волшебства. Но все это были обычные россказни о Пределе, который
всегда являл собой загадку, и только мой отец воспринял их всерьез. Затем
в Новый Год, во время Праздника Ягнят, когда жены пастухов несут в город
первенцев своих овец, мой отец поручил чародею Руту наложить заклинание,
увеличивающее приплод. Но Рут вернулся во дворец ни с чем, бросил свой
посох и сказал:

- Милорд, я не в силах произнести заклинание.

Мой отец стал расспрашивать его, но тот лишь отвечал:

- Я забыл порядок слов и сами слова.

Тогда мой отец сам отправился на площадь и произнес заклинание.
Празднество было завершено. Но я заметил, что, вернувшись тем вечером во
дворец, отец выглядел угрюмо и устало. Он сказал мне:

- Я произнес какие-то слова, но не знаю, заключен ли в них какой-либо
смысл.

И, в самом деле, весной на стада напала порча, множество ягнят сдохло
при родах, а некоторые... утратили свой облик.

Неторопливый звонкий голос юноши смолк. Он вздрогнул и судорожно
вздохнул, когда произнес эти слова.

- Я видел нескольких из них, - добавил он. Наступила пауза.

- Мой отец считает, что все это, а также слухи о Нарведуене,
доказывает, что в нашей части мира действует какое-то зло. Он просит
совета у Мудрых.

- Уж если он послал тебя, значит его просьба не терпит
отлагательства, - сказал Верховный Маг. - Ты его единственный сын, а путь
от Энлада до Рокка неблизок. Тебе есть что еще рассказать?

- Разве то, что болтают некоторые старые перечницы с холмов.

- И что говорят эти старые перечницы?

- Будто все колдуньи-предсказательницы увидели в дыму и в омутах
знамения беды, а их приворотное зелье потеряло силу. Однако эти люди не
имеют дела с истинным волшебством.

- Приворотное зелье и предсказания судьбы немногого стоят, но даже
этих старух нельзя сбрасывать со счета. Хорошо, Мастера Рокка непременно
обсудят твое известие. Но я не знаю, Аррен, смогут ли они дать
какой-нибудь совет твоему отцу. Ибо Энлад не единственная страна, откуда
поступили такие вести.

Поездка Аррена на юг, мимо огромного острова Хавнор, через Внутреннее
Море к Рокку, была его первым путешествием. За последние несколько недель
он повидал множество стран, так непохожих на его родину, увидел уйму
нового и интересного и понял, что за пределами милых его сердцу холмов
Энлада находится целый мир, населенный множеством людей. До сих пор ему не
приходилось мыслить такими категориями, так что сказанное дошло до него не