ждать, чтобы унести пустые плошки, и Ролери сказала ей:
Пронзительным голосом она произнесла:
тряпье. Взять баррикады они не могут и потому решили сжечь здания вместе
со складами, а тогда мы все вместе умрем голодной смертью на снегу. Если
в Доме начнется пожар, вы здесь окажетесь в ловушке и сгорите заживо.
ко нарубленными душистыми травами. Дальнерожденные в осажденном городе
стряпали вкуснее, чем ее родичи в пору Осеннего Изобилия. Она выскребла
свою плошку, доела кашу, оставленную одним раненым, подобрала остатки
еще с двух плошек, а затем отнесла поднос Сейко, жалея, что не нашлось
еще.
во сне. Было очень тепло: жар газового пламени уютно струился через ре-
шетки, словно от очажной ямы в шатре. Сквозь тяжелое дыхание спящих до
Ролери иногда доносилось прерывистое "тик-тик-тик" круглолицых штук на
стенах. И они, и стеклянные ларцы по сторонам комнаты, и высокие ряды
книг играли золотыми и коричневыми отблесками в мягком, ровном свете га-
зовых факелов.
плечами, встала и отошла от раненого, возле которого сидела.
думала Ролери, когда он сел рядом с ней у стола, чтобы нарезать еще бин-
тов. А знахарь он великий! И видя его усталость и уныние, она сказала,
чтобы сделать ему приятное:
видно. Показать их тебе я мог бы только в специальное стекло, вроде то-
го, которое стоит вон в том шкафу. Они живут почти повсюду. Она оружии,
и в воздухе, и ан коде. Если они попадают в кровь, тело вступает с ними
в бой - от этого раны распухают и происходит все остальное. Так говорят
книги. Но как врачу мне с этим сталкиваться не приходилось.
ке. - Мы ведь здесь чужие, ты знаешь. Мы даже не способны усваивать
здешнюю пищу, и нам для этого приходится время от времени принимать осо-
бые ферментирующие вещества. Наша химическая структура самую чуточку
отклоняется от здешней нормы, и это сказывается на цитоплазме... Впро-
чем, ты не знаешь, что это такое. Ну, короче говоря, мы сделаны не сов-
сем из такого материала, как вы, врасу.
жи, волос, радужной оболочки глаз и прочее. А настоящее отличие спрятано
глубоко, и оно крайне мало - одна единственная молекула во всей цепочке,
- сказал Вотток со вкусом, увлекаясь собственными объяснениями. - Тем не
менее вас, врасу, можно отнести к Обыкновенному Гуманоидному Типу. Так
записали первые колонисты, а уж они-то это знали. Однако такое различие
означает, что браки между нами и здешними жителями будут бесплодными,
что мы не способны усваивать местную органическую пищу без помощи допол-
нительных ферментов, а также не реагируем на ваши микроорганизмы и виру-
сы... Хотя, честно говоря, роль ферментирующих веществ преувеличивают.
Стремление во всем следовать примеру Первого Поколения порой переходит в
чистейшей воды суеверия. Я видел людей, возвращающихся из длительных
охотничьих экспедиций, не говоря уж о беженцах из Атлантика прошлой Вес-
ной. Ферментные таблетки и ампулы кончились у них еще за два-три лунок-
руга до того, как они перебрались к нам, а пищу, между прочим, их орга-
низмы усваивали без малейших затруднений. В конце-то концов жизнь имеет
тенденцию адаптироваться...
чувствовала себя виноватой, потому что ничего не поняла из его объясне-
ний - всех главных слов в ее языке не было.
действии и достаточном числе поколений благоприятные изменения, как пра-
вило, закрепляются... Быть может, солнечное излучение мало-помалу вызы-
вает приближение к местной биохимической норме... В таком случае все эти
преждевременные роды и мертворожденные младенцы представляют собой из-
держки адаптации или же результат биологической несовместимости матери и
меняющегося эмбриона... - Вотток перестал размахивать ножницами и скло-
нился над бинтами, но тут же опять поднял на нее невидящий, сосредото-
ченный взгляд и пробормотал: -Странно, странно, странно! Это означает,
знаешь ли, что перекрестные браки перестанут быть стерильными.
будет, или что он этого хочет, или что этого боится.
альтерран лежал с открытыми глазами. - Ты так думаешь, что, что мы в
конце концов стали каплей в ведре, Вотток? - Пилотсон приподнялся на
локте. Темные глаза на исхудалом воспаленном лице лихорадочно блестели.
объяснить.
браки и те, кто родятся от них! - крикнул раненый, глядя на Ролери. - До
тех пор пока мы не смешивали своей крови с чужой, мы представляли Чело-
вечество. Мы были изгнанниками, альтерранами, людьми! Верными знаниям и
законам Человека! А теперь, если браки с врасу будут давать потомство,
не пройдет и Года, как наша капля человеческой крови исчезнет без следа.
Разжижется, растворится, превратится в ничто. Никто не будет пользо-
ваться этими инструментами и читать эти книги. Внуки Джекоба Агата будут
до скончания века сидеть, стуча камень о камень, и вопить... Будьте вы
прокляты, глупые дикари! Почему вы не можете оставить нас в покое, в по-
кое!
ливал что-то в один из своих меленьких пустых внутри дротиков, нагнулся
и ловко всадил дротик в руку бедного Пилотсона, чуть пониже плеча.
терянность.
сипнущим голосом. - Но своих проклятых ублюдков держите отсюда подальше,
подальше от... от Города...
быстро. Старый доктор следил за ней, и лицо его было хмурым и задумчи-
вым.
старик тоже заснул - темная кучка костей и кожи в углу позади стола. Она
продолжала работать, размышляя, верно ли она поняла его и правду ли он
говорил - что она может родить Агату сына.
среди погруженных в сон раненых, под гибнущим городом, полном смерти, и
думала о том, что сулит им жизнь.
смерзся в скользкую ледяную корку. Прячась на соседних крышах и черда-
ках, гаали спускали в ход свои вымазанные смолой стрелы, и они проноси-
лись в холодном сумрачном воздухе, точно ало-золотые огненные птицы.
Крыши четырех осажденных зданий были медными, стены - каменными, и пламя
бессильно угасало. Баррикады уже никто не пытался брать приступом. Прек-
ратился и дождь стрел - и с железными, и с огненными наконечниками. С
верха баррикады Джекоб Агат смотрел на пустые темнеющие улицы между тем-
ными домами.
ненно было отчаянным. Но холод все усиливался. Наконец Агат назначил до-
зорных, а остальных отправил с баррикад заняться своими ранами, поесть и
отдохнуть. Если им трудно, то гаалям должно быть еще труднее - они хотя
бы одеты тепло, а гаали совсем не защищены от такого холода. Даже отчая-
ние не выгонит северян, кое-как укутанных в обрывки шкур и войлока, под
этот страшный прозрачный свет льдистых звезд. И защитники уснули - кто
прямо на своих постах, кто вповалку в вестибюлях, кто под окнами вокруг
костров, разведенных на каменном полу высоких каменных комнат, а их
мертвые лежали, окостенев, на обледенелом снегу у баррикад.
щадь. Весь день они сражались здесь не на жизнь, а на смерть, но теперь
Площадь лежала в глубоком безмолвии, и над ней горели созвездия Зимы -
Дерево, и Стрела, и пятизвездный След, а над восточными крышами пылала
сама Снежная Звезда. Звезды Зимы. Они сверкали кристаллами льда в глубо-
кой холодной черноте ночи.
может быть, его города, а может быть, осады. Три исхода. Но как выпадет
жребий, он не знал. Шли часы. Снежная Звезда поднималась все выше. Пло-
щадь и улицы вокруг тонули в безмерной тишине, а в нем росло и росло
странное упоение, непонятное торжество. Они спали, враги, замкнутые сте-
нами Города, и казалось, бодрствует лишь он один, а Город, со всеми спя-
щими, со всеми мертвецами, принадлежит ему, - ему одному. Это была его
Доценко Виктор
Свержин Владимир
Мацумото Сэйте
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Круз Андрей