ночь.
повернулся, жестом показал, чтобы они держали веревку наготове к его
возвращению, и пошел вперед по самой середине улицы. Он чувствовал себя
неуязвимым, и не подчиниться этому ощущению - значит накликать неудачу.
И он шагал по темной улице среди врагов так, словно вышел погулять после
обеда.
черными островерхими крышами и снова появлялись, зажигая искры во льду
под ногами. Потом улица сузилась, чуть повернула между домами, которые
стояли пустые, еще когда Агат не родился, и вдруг завершилась небольшой
площадью перед Лесными Воротами. Катапульты еще стояли на своем месте,
но гаали начали их ломать и разбирать на топливо. Возле каждой чернела
куча камней. Створки высоких ворот, распахнувшиеся в тот день, теперь
были снова заперты и крепко примерзли к земле. Агат поднялся по лестнице
надвратной башни и вышел на дозорную площадку. Он вспомнил, как перед
самым началом снегопада стоял здесь и видел внизу идущее на приступ га-
альское войско - ревущую толпу, которая накатывалась, точно волна прили-
ва на пески, грозя смести перед собой все. Будь у них больше лестниц,
осада кончилась бы тогда же... А теперь нигде ни движения, ни звука.
Снег, безмолвие, звездный свет над гребнем и над мертвыми обледенелыми
деревьями, которые его венчают.
уходящих вниз от его башни к стене над обрывом. Над этой горсткой камня
звезды медленно склонялись к западу. Агат сидел неподвижно, ощущая холод
даже под одеждой из крепкой кожи и пушистого меха. И тихо-тихо насвисты-
вал плясовой мотив.
спустился со своей вышки. Ступеньки оледенели. На последней он пос-
кользнулся. Уцепился за каменный выступ, чтобы удержаться. И краем глаза
уловил какое-то движение по ту сторону маленькой площади.
лое. Чуть поднимаясь и опускаясь, словно волна в ночной тьме. Агат смот-
рел и не понимал. Но тут оно выскочило на площадь - что-то высокое. То-
щее. Белое быстро бежало к нему в мутном свете звезд, точно человек. Го-
лова на длинной изогнутой шее покачивалась из стороны в сторону. Прибли-
жаясь, оно издавало хриплое чириканье.
слушалась из-за раны в запястье, а пальцы в перчатке плохо гнулись. Он
успел выстрелить, и дротик попал в цель, но зверь уже кинулся: короткие
когтистые передние лапы вытянулись вперед, голова странным волнообразным
движением надвинулась на него, разинулась круглая зубастая пасть. Он
упал под ноги зверю, пытаясь повалить его и увернуться от щелкающей пас-
ти, но зверь оказался быстрее. Он почувствовал, что когти передних, та-
ких слабых на вид, лап одним ударом разорвали кожу его куртки и всю
одежду под ней, почувствовал, что парализован чудовищной тяжестью. Неу-
молимая сила запрокинула его голову, открывая его горло... И он увидел,
как звезды в неизмеримой тишине над ним бешено закружились и погасли.
камни рядом с вонючей грудой белого меха, которая вздрагивала и подерги-
валась. Яд в дротике подействовал ровно через пять секунд и чуть было не
опоздал на секунду. Круглая пасть все еще открывалась и закрывалась, но-
ги с плоскими и широкими ступнями сгибались и разгибались, точно снежный
дьявол продолжал бежать. "Снежные дьяволы охотятся стаями", - вдруг
всплыло в памяти Агата, пока он старался отдышаться и успокоиться. Снеж-
ные дьяволы охотятся стаями... Он неуклюже, но тщательно перезарядил
дротикомет и, держа его наготове, пошел назад по улице Эсмит. Не перехо-
дя на бег, чтобы не поскользнуться на льду, но уже и не прогулочным ша-
гом. Улица по-прежнему была пустой и тихой - и бесконечно длинной. Но,
подходя к баррикаде, он снова насвистывал.
чик, молодой Шевик, потряс его за плечо и настойчиво зашептал:
ту. Крепко спали.
натягивая разорванную куртку.
перебежали Площадь, серую в первых слабых лучах рассвета. Торопливо под-
нялись по винтовой лестнице на Башню Лиги, и перед ними открылся город.
Лесные ворота были распахнуты.
сячи или даже двух, говорили дозорные на башне, но они могли и оши-
биться: внизу у стен и на снегу мелькали лишь неясные тени. Они группами
и поодиночке появлялись за воротами, исчезали под стенами, а потом не-
ровной растянутой линией вновь появлялись выше на склоне, размеренной
трусцой удаляясь на юг, и вскоре скрывались из виду - то ли их поглощал
серым сумрак, то ли складки холма. Агат все еще смотрел им вслед, когда
горизонт на востоке побелел и по небу до зенита разлилось холодное сия-
ние.
покоя.
часто загремела бронза о бронзу, оглушая, ошеломляя. Зажав уши, они бро-
сились вниз, а навстречу им уже поднимались другие люди. Они смеялись,
они окликали Агата, старались его остановить, но он бежал и бежал по гу-
дящим ступенькам под торжествующий звон, а потом очутился в Зале Собра-
ний. И в этой огромной, шумной, набитой людьми комнате, где на стенах
плыли золотые солнца, а золотые циферблаты отсчитывали Годы и Годы, он
искал чужую, непонятную женщину - свою жену. А когда нашел и взял ее за
руки, то сказал:
А он опять взял Ролери за руку и сказал:
по улицам, убедиться, что город снова принадлежит им. С Площади еще ник-
то не уходил, и когда они спустились с западной баррикады, Агат достал
дротикомет.
лери, а она посмотрела на зияющую прореху в его куртке и ответила:
ее лицо, и громко засмеялся от радости.
и темной водой в белых разводах пены.
мост опустился, как только они подошли к нему. Навстречу выбежали мужчи-
ны. Женщины, сонные, закутанные в меха ребятишки, и вновь начались кри-
ки, расспросы объятия.
увидел, как Ролери подошла к одной из них - довольно молодой, с растре-
панными волосами и перепачканным лицом. Почти все они обрубили волосы и
казались грязными и оборванными - даже трое-четверо из мужчин, оставших-
ся с ними на Рифе. Их вид был точно темный мазок на сияющем утре победы.
Агат заговорил с Умаксуманом, который пришел следом за ним собрать своих
соплеменников. Они стояли на подъемном мосту под отвесной стеной черной
крепости. Врасу столпились вокруг Умаксумана, и Агат сказал громко, так,
чтобы все они слышали:
могут остаться с нами или уйти, жить с нами или покинуть нас, как им за-
хочется. Ворота моего Города будут открыты для вас всю Зиму. Вы свободны
выйти из них и свободны вернуться желанными гостями!
ленные волосы. Как знак траура. Поняв это, он вспомнил своих мертвых -
друзей, родственников. - и безрассудное упоение победой угасло в нем.
Умаксуман сказал:
новьями, которые пали в Теваре. Он ушел вчера. Они складывали рассветный
костер, когда услышали колокол и увидели, что гааль уходит на юг.
Теварец заколебался, но пожилой мужчина рядом сказал твердо:
ни, на верхнюю террасу, повисшую над морем. Там, на груде поленьев, ле-
жало тело старого вождя, изуродованное старостью, но все еще могучее,
завернутое в багряную ткань цвета смерти. Маленький мальчик поднес факел
к дровам, и по ним заплясали красно-желтые языки пламени. Воздух над ни-
Володихин Дмитрий
Майер Стефани
Володихин Дмитрий
Володихин Дмитрий
Роллинс Джеймс
Белов Вольф