Чтение 3–й страницы книги ~Следствие~

котором он был, а когда принесли другой, тела уже не было...

-- А в остальных случаях?

-- Труп той женщины, которая умерла от рака, тоже был одет.

-- Как?

-- В платье...

-- А туфли? -- спросил главный инспектор так тихо, что
Грегори пришлось даже чуть податься вперед, чтобы услышать.

-- И в туфлях.

-- А последний?

-- Последний?.. Нет, он был не одет, но одновременно с ним,
как можно предположить, исчезла занавеска, закрывавшая небольшую
нишу в морге. Черное полотнище с пришитыми к нему металлическими
кольцами, которые перемещались по тонкому карнизу. На кольцах
остались лоскутки ткани.

-- Его сорвали?

-- Нет, карниз очень тонкий, он не выдержал бы сильного
рывка. Лоскутья...

-- Вы пробовали его сломать?

-- Нет.

-- А откуда вы знаете, что он бы не выдержал?

-- Так, на глаз...

Главный инспектор задавал вопросы спокойно, безразлично,
словно бы думая о чем-то своем, при этом он смотрел на шкаф, в
стекле которого отражался прямоугольник окна, однако вопросы
следовали в таком темпе, что Фаркар едва успевал отвечать.

-- Ну ладно, -- заключил главный инспектор. -- Экспертизу
обрывков ткани произвели?

-- Да. Доктор Соренсен...

Врач перестал массировать свой острый подбородок.

-- Ткань была оторвана, точнее, перетерта, а не отрезана.
Как будто ее... откусывали зубами. Я сделал несколько проб. Под
микроскопом срезы абсолютно идентичны.

В наступившем молчании было слышно, как где-то далеко,
приглушенный туманом, гудит самолет.

-- Кроме портьеры что-нибудь еще пропало? -- нарушил наконец
молчание главный инспектор.

Соренсен перевел взгляд на Фаркара. Тот утвердительно кивнул.

-- Да. Пластырь, большой рулон лейкопластыря, лежавший на
столе возле дверей.

-- Пластырь? -- недоуменно поднял брови инспектор.

-- Они им подвязывают челюсть, чтоб не отваливалась, --
пояснил Соренсен. -- Косметическая обработка покойника. --
сардонически улыбаясь, добавил он.

-- И все?

-- Да.

-- Ну а что в прозекторской? Труп был одет?

-- Нет. Но об этом случае... уже докладывал Грегори.

-- О, совсем забыл об этом. -- Грегори было страшно
неприятно, что его поймали на рассеянности. -- Одежды на нем не
было, но служитель недосчитался одного халата и двух пар белых
полотняных шаровар, которые студенты надевают летом для занятий
анатомией. Недостает также нескольких пар тапочек. Правда, он
говорил, что с ними вообще невозможно разобраться. Он
подозревает, что прачка либо теряет, либо крадет их.

Инспектор глубоко вздохнул и постучал оправой очков но столу.

-- Благодарю. Доктор Сисс, а теперь я попросил бы вас...

Сисс, не меняя небрежной позы, буркнул что-то
невразумительное и продолжал торопливо писать в раскрытой папке,
лежащей на коленях.

Наконец он поднял уже начинающую лысеть голову, похожую на
головку какой-то птицы, и с треском захлопнул папку. Сунул ее под
кресло, вытянул губы, словно намеревался свистнуть, и встал,
потирая руки с распухшими артрическими суставами.

-- То, что меня сюда пригласили, я расцениваю как весьма
положительное новшество, -- произнес он высоким голосом, почти
фальцетом. -- У вас может сложиться впечатление, будто я читаю
лекцию, и вам это может не понравиться, но тут уж ничего не
попишешь. Серию происшествий, о которой здесь шла речь, я
исследовал -- насколько это было возможно. Классические методы
расследования, как-то: коллекционирование улик и поиски мотивов,
оказались несостоятельными. Поэтому мне пришлось использовать
статистический метод. Что он дает? На месте преступления зачастую
можно установить, какой факт имеет к нему отношение, а какой --
нет. Например, форма пятен крови возле трупа имеет связь с
убийством и может подсказать, как оно было совершено. А то, какие
облака проплывали над домом в день убийства -- перистые или
кучевые -- и из какого металла -- алюминия или меди --
изготовлены телеграфные провода около дома, можно считать
несущественным. Что же касается этой серии, то здесь вообще
заранее нельзя было сказать, какие сопутствующие факторы были
связаны с происшествиями, а какие нет.

Если бы мы имели единичный случай, метод не удалось бы
применить. К счастью, их было несколько. Конечно же количество
предметов и явлений, которые в критический момент находились или
происходили вблизи места преступления, практически бесконечно. Но
так как мы имеем дело с серией, мы должны основываться на тех
фактах, которые сопутствовали всем или почти всем происшествиям.
Поэтому будем использовать метод статистического сопоставления
явлений. Этот метод до сих пор не применялся в криминалистике, и
я рад, джентльмены, что могу его вам представить -- вместе с
первыми результатами.

Доктор Сисс, до сих пор стоявший за креслом, как за
кафедрой, вдруг выскочил на середину комнаты, пробежал несколько
шагов, перед дверью так же неожиданно повернулся, наклонил голову
и продолжил, глядя куда-то в пространство:

-- Итак, во-первых, перед собственно происшествиями был
период -- условно назовем его "периодом предвестий". Трупы меняли
положение. Одни переворачивались на живот, другие на бок, третьи
оказывались на полу возле гроба.

Во-вторых, все исчезнувшие покойники, за исключением одного,
были мужчины, так сказать, в цвете лет.

В-третьих, во всех случаях, опять же за исключением первого,
нагота трупов была чем-нибудь прикрыта. В двух случаях это были
погребальные костюмы, один раз, очевидно, белый халат и белые же
шаровары, и еще в одном случае -- черная портьера.

В-четвертых, вскрытие ни разу не производилось, все трупы
были в хорошем состоянии и не повреждены. С момента смерти во
всех случаях прошло не более тридцати часов. И на это стоит
обратить внимание.

В-пятых, во всех случаях, опять же за исключением одного,
трупы исчезали в маленьких городках из кладбищенских моргов,
проникнуть в которые, как правило, не составляет труда.
Единственное исключение -- исчезновение тела из прозекторской.

Сисс повернулся к инспектору:

-- Мне нужен сильный рефлектор. Тут у вас можно найти
что-нибудь в этом роде?

Инспектор включил микрофон и тихо отдал распоряжение. При
общем молчании Сисс медленно вытащил из своего огромного, как
чемодан, кожаного портфеля сложенный в несколько раз ярко
раскрашенный лист кальки. Грегори наблюдал за ним, испытывая
смешанное чувство враждебности и любопытства. Его раздражало, что
ученый всячески подчеркивает свое превосходство. Погасив
сигарету, он попытался угадать, что же скрывает этот лист,
шелестящий в неловких руках Сисса.

А Сисс, не обращая внимания на инспектора, разложил кальку
на столе, разгладил, а потом отошел к окну и уставился на улицу.
Он стоял, обхватив пальцами запястье, как будто считал пульс.

Двери отворились, вошел полисмен с алюминиевым рефлектором
на высоком штативе и воткнул вилку в розетку. Сисс включил лампу,
подождал, пока полисмен выйдет, и направил свет на карту на
стене. Потом наложил на нее кальку. Но так как карта не
просвечивала изпод матовой бумаги, передвинул рефлектор. Затем
снял карту (при этом покачнулся на стуле и чуть не упал) и
повесил ее на вешалку, которую вытащил из угла в центр комнаты.
Рефлектор поставил так, чтобы он просвечивал и карту, и
наложенную на нее кальку, которую он держал в широко
расставленных руках. Стоял он в чрезвычайно неудобной позе -- с
вытянутыми, поднятыми вверх руками.

Сисс ногой еще немножко подвинул штатив и наконец замер.
Повернув голову к слушателям, он начал:

-- Обратите внимание на район, в котором происходили события.

Голос его звучал еще пронзительней, чем прежде, возможно
из-за физического напряжения, вызванного неудобной позой, хотя он
и не подавал вида, что ему тяжело.

-- Впервые исчез труп в Трикхилле шестнадцатого января.
Попрошу запомнить места и даты. Второе исчезновение было
зарегистрировано в Спиттауне двадцать третьего января. Третье --
второго февраля в Ловеринге. Четвертое -- в Бромли, двенадцатого
февраля. Восьмого марта в Льюисе был последний случай. Если за
исходную точку принять место первого происшествия и из него