внимания на комментатора.
область науки, избранная профессором? Эта... десемантизация... Я прошу
прощения, но как невежда...
является бытие наше, как не беспрестанным шпионством? Подсматривание
Природы... Спекулятором в Древнем Риме называли как исследователя-ученого,
так и шпиона-разведчика, ибо ученый - шпион по возвышенности духа и по
силе разума, а следовательно, он - подтасовка. Человечество в лоне
Бытия...
известно с давних времен. Уже в Средневековье были сыскные отделения.
Эспионизм - от "эспион", шпион - один из самых интересных стилей в
искусстве. На фресках иногда можно встретить парящие длинные ленты - это,
к вашему сведению, свитки, на которых ангелы писали доносы. Костный мозг,
то, чем _н_а_ш_п_и_г_о_в_а_н_ы_ кости, означает опять-таки шпионскую
сущность. Далее, диалектически вульгаризованое "шпик" происходит от
заостряющегося в "шпиль" в борьбе с природой ум. Ум же у нас
подозрительный, суспеккланцивилистический. Да, так о чем это я говорил?
Коньячок смешал мне ряды. Ага! Мой предмет! Так вот, мой дорогой, я тут
только что не раз повторял "значит", "означает" - то есть, мы имеем дело
со значениями, а с ними нужно быть поосторожнее! Человек с незапамятных
времен ничего другого не делал, как только придавал значения камням,
черепам, солнцу, другим человеческим существам, а придавая значения, он в
то же время создавал сущность, такую как загробную жизнь, тотемы, культы,
разнообразные мифы, легенды, любовь к отчизне, небытие - вот так все и
продолжалось. Приданный словам смысл регулировал человеческую жизнь, был
основой, базисом, но в то же время ловушкой, ограничением! Знания
старились, уходили в прошлое, следующему поколению не казалось, однако,
что жизнь предыдущего прошла даром, того, которое молилось несуществующим
богам, верило в философский камень, упырей, флогистоны. Наслоение,
расслоение и исчезновение значений считали естественным процессом,
семантической эволюцией, пока не произошло крупнейшее в истории открытие.
О, такой отзыв о чем-то стал теперь заурядным, его подвергли девальвации,
теперь любое новшество так называют, но, однако, прошу мне поверить, хотя
бы ради коньяка. Именно так, прозит!
сбившийся нос. - К чему мы пришли? Да! Десемантизация! Это вещь весьма
тривиальная: изымание смысловых значений.
не заметил.
изрядной мере запутала нас, заклеив все толстой скорлупой
многозначительности, допустимости различных толкований - и вот я не
расщепляю атомы, не потрошу звезды, но постепенно и методично, полностью и
всесторонне изымаю Смысл.
стены все храпел.
что-либо создаете - ракету или вилку - с этим обычно связана уйма хлопот,
сомнений, сложностей! Но когда вы уничтожаете - я умышленно прибегаю к
этому упрощенному определению, поскольку вы воспользовались им - что бы об
этом потом ни говорили, это является простой и вполне определенной акцией.
они давно уже были будто бы не мои и растягивались все шире.
произвольной массы материи космоса, что она будет вовлечена в ход
жизненных процессов, хотя бы в качестве листа, колбасы, или воды, которую
выпьет живое существо? Как глоток воздуха, который кто-то вдохнет? Один к
квадриллиону! Космос беспредельно мертв. Лишь одна частица из квадриллиона
может попасть в круговращение жизни, в круговорот рождения и гниения -
какая же это неслыханная редкость! А теперь, я спрашиваю: какова
вероятность быть вовлеченными в жизнь не как пища, вода, воздух, а как
живое существо? Если мы возьмем отношение всей материи космоса, омертвелых
солнц, истлевших планет, той грязи и пыли, называемой туманностями, этой
гигантской парилки, этой клоаки зловонных газов, называемой Млечным Путем,
огненной ферментации, всего этого мусора, к весу наших тел, тел всех
живущих, и вычислим вероятность, которую имеет какая-либо кучка материи,
эквивалентная телу, стать когда-нибудь живым человеком, то окажется, что
эта вероятность практически равна нулю!
шанса начать свое существование, эрго - нас нет.
разразился смехом.
математизированно, и потому тоже - из любезности, поскольку не чувствовал
себя веселым, - засмеялся.
полные.
улавливающий что-либо слушатель. К тому же, я и в самом деле был уже пьян.
Кто-то, кажется, крематор, провозгласил стоя похвалу агонии как испытанию
силы. Профессор Глюк дискутировал с Баранном об опровергательстве и
психофагии - а может, это звучало как-то иначе? - затем речь зашла о
каких-то новых открытиях, о "мистификационной машине". Я пытался привести
себя в чувство, садился преувеличенно прямо, но моя голова все время
подавалась вперед, я впадал в короткое оцепенение, во время которого как
бы отдалялся от говорящих, вдруг переставая их слышать, пока какая-то
отдельная фраза не звучала у меня в ушах отчетливо, снова приближая к
ведущим беседу профессорам.
почувствовал, как же ужасно на самом деле пьян. Я уже не думал ни о чем,
теперь только мною что-то думало. В облаке мелькающих искр я придерживался
руками за стол, а потом как собака положил горевшее лицо на его край.
косточка, тонюсенькая, как стебелек. Растроганный до слез, я тихонько
шептал ей, что я был и остаюсь настороже. Надо мной продолжали петь и
рассуждать, - поистине неодолимы мозги ученых!
щеку, она горела. Под носом у меня на скатерти были рассыпаны крошки. Я
услышал голоса:
тех же позах, что и раньше.
плавали огоньки, рюмки и лица.
по-латыни..."
и положено по положению... Исследователь должен быть изящным,
проницательным и умелым. Да здравствуют все девушки, господа! Что
принадлежит Зданию, то наше! Прозит!
становясь похожим на то, что было в самом начале этого застолья.
И еще: "Так легко всегда с тобой, Венера Неспящая". Почему все время то же
самое? Я пытался спросить, но никто меня не слушал. Они вскакивали на
ноги, выкрикивали тосты, снова садились, пели, вдруг кто-то предложил
хоровод и пляски.
затем через боковую дверь в большой зал.
это, собственно, мы попали?
расширяющейся вверх воронки, на дне - подиум, кафедра, черная доска,
губки, мел, полки с банками, чуть в стороне дверь, на столе - другие
Лондон Джек
Сертаков Виталий
Ибсен Генрик
Афанасьев Роман
Перумов Ник
Володихин Дмитрий