молчанием. Бриллиантовые, сапфирами выложенные и серебром окованные
фасады домов мелькали за окнами кареты в грохоте, гуле, шипении
драконов и выкриках доезжачих; наконец растворились огромные ворота
царского дворца, и экипаж, описав столь замысловатую кривую, что цветы
на клумбах свернулись от пламени, остановился перед фронтоном черного,
как ночь, замка, над которым лазурью сияло небо; трубачи тут же дунули
в завитые раковины, и под эти удивительно угрюмые звуки, затерявшись
на огромной лестнице средь каменных колоссов, стоящих по обеим
сторонам ворот, и сверкающего строя почетного караула, Трурль с
Клапауцием вошли в просторные помещенья замка.
своей постройкой внутренность звериного черепа; это было какое-то
подобие огромной, с уходящими ввысь сводами пещеры, выкованной из
серебра. Там, где в черепе имеется отверстие для позвоночника, в
паркете зиял черный колодец неведомой глубины, а за ним возвышался
трон, на котором скрещивались, словно пламенные клинки, полосы света,
бьющие из высоких окон, расположенных на месте глазниц серебряного
черепа; сквозь плиты янтарно-золотистого стекла проходил поток света,
теплого, сильного и вместе с тем резкого, ибо он лишал всякий предмет
его естественной окраски, придавая ему огненный оттенок. Еще издали на
фоне как бы затвердевших буграми серебряных стен конструкторы увидели
Жестокуса, причем этот монарх в своем нетерпении не сидел ни минуты на
троне, а гремящими шагами ходил по серебряным плитам паркета и,
обращаясь к конструкторам, для выразительности время от времени со
свистом рассекал рукой воздух.
них свои оптические устройства. -- Его честь Протозор, главный
распорядитель охоты, разумеется, уже сообщил вам, что от вас мы желаем
создания новых пород дичи! И притом мы не хотим иметь дело с
какой-нибудь стальной громадиной, ползущей на ста гусеницах, -- это
занятие для артиллерии, а не для нас, Противник наш должен быть мощным
и свирепым и вместе с тем быстрым и ловким, но прежде всего
исполненным вероломного коварства, дабы, охотясь на него, могли мы
применить все наше ловецкое искусство! Зверь этот должен быть хитрым и
умным, способным ускользать и сдваивать следы, таиться в тихой засаде
и молниеносно атаковать -- такова наша воля!
поклонившись, -- а не создадим ли мы угрозу особе Вашего Величества
или ее здоровью, если слишком хорошо исполним волю Вашего Величества?
сорвалась с люстры и разбилась у ног конструкторов, которые невольно
вздрогнули.
Жестокус, и мрачное веселье заиграло у него в глазах. -- Не вы первые,
не вы и последние, полагаем... Скажем откровенно, мы -- монарх
справедливый, хотя и требовательный. Слишком уж многие попрошаи,
наветчики и ветрогоны пытались нас надуть, слишком многие,
примазавшиеся к высокому званию инженера потехи ловецкой, пытались
покинуть наше царство, отяготив свои плечи мешками драгоценностей и
оставив нам взамен жалкую рухлядь, которая валилась от первого же
пинка... Слишком много было таких, поэтому мы сочли себя вынужденным
принять меры предосторожности. Двенадцать уж лет всякий конструктор,
который не выполнит наших пожеланий, который, раздавая посулы,
превысит свои возможности, хотя и получает уговорное вознаграждение,
низвергается вместе с ним вот в эту пропасть либо же, если он сам то
предпочитает, превращается в нашу дичь, и мы убиваем его вот этими
ручками, для чего, уверяем вас, уважаемые господа, нам не требуется
вообще никакого оружия...
более слабым, чем обычно, голосом.
удовлетворил нас ни один, а рев ужаса, коим, падая в колодец, они
прощаются с белым светом, длится все короче, видимо груда обломков
растет на дне пропасти, однако места там хватит еще многим, смеем вас
в этом уверить!
невольно посмотрели в сторону черного колодца, царь же продолжал
прохаживаться, и удары его мощных ступней о паркет были подобны
грохоту каменных плит, низвергаемых в пропасть, полную эха.
соглашения, -- осмелился пробормотать Трурль. -- Нельзя ли нам ввиду
этого получить два часа на размышление, мы ведь должны мысленно
взвесить глубокие слова Вашего Величества, после чего станет ясно,
готовы ли мы принять условия или же...
землю. -- Или же готовы вернуться домой, не так ли?! Ну уж нет,
любезные, вы приняли условия, вступив на борт Адолета, который
составляет часть нашего царства! Если бы всякий конструктор, попавший
к нам, мог удалиться восвояси, когда того пожелает, нам пришлось бы
бесконечно долго ждать исполнения наших желаний! Нет, вы останетесь
здесь и построите нам чудовищ для ловецкой потехи... Даем вам на это
сроку двенадцать дней, а теперь идите. Если возжаждете наслаждений,
обратитесь к слугам, которых мы к вам приставили, ибо мы не поскупимся
для вас ничем. ДО СРОКА!
бы осмотреть охотничьи трофеи Вашего Величества -- следы деятельности
наших предшественников!
царь и хлопнул в ладоши с такой силой, что искры, посыпавшиеся у него
из пальцев, осветили серебряные стены. От этого державного жеста
пронесся к тому же вихрь, остудивший разгоряченные головы обоих
искателей приключений. Через минуту шестеро гвардейцев в белых с
золотом мундирах уже вели Трурля и :Клапауция по извилистому коридору
-- подлинному меандру, напоминающему внутренность окаменелой рептилии;
и не без облегчения конструкторы увидели себя внезапно в огромном
террариуме под открытым небом; вокруг на старательно ухоженных газонах
лежали охотничьи трофеи Жестокуса -- память о давнишних и совсем
недавних расправах.
почти надвое гигант: его корпус защищали броневые плиты, чешуей
налегавшие друг на друга; задние лапы, необычайно длинные,
сконструированные, очевидно, для огромных скачков, покоились на траве
подле хвоста; в хвосте отчетливо виднелся самопал с наполовину
опустошенным магазином -- признак того, что чудовище не сразу и не без
боя поддалось грозному царю. Свидетельствовал об этом также желтоватый
лоскут, свисавший с клыков приоткрытой пасти;
доезжачие. Рядом располагалось другое пугало, змеевидное, с множеством
коротких крыльев, опаленных выстрелом; электрические внутренности
чудовища разбрызгались в медно-фарфоровую лужу. Дальше еще одно
чудовище растопырило сведенные судорогой ноги, подобные колоннам, в
его пасти играл с легким шелестом парковый ветерок. Были выставлены
здесь и останки на колесах с когтями и на гусеницах с огнеметами,
рассеченные до мозга костей, которым была у них мешанина проводов;
покоились безглавые броненосцы с приплюснутыми башенками, разорванными
атомным ударом, и стоножки, и пузатые чудища с многочисленными
запасными мозгами, разбитыми все до единого в битве, и страшилища,
прыгавшие на поломанных ходулях ныне телескопических лап, и какие-то
маленькие ядовитые твари, которые могли, очевидно, то рассыпаться
яростной стаей, то сплетаться в оборонительный шар, ощетинившийся
черными отверстиями стволов, но и эта хитрость не спасла ни их, ни их
создателей. Сквозь шпалеры этих-то обломков нетвердым шагом, в
торжественном, чуть траурном молчании, будто готовясь к похоронам, а
не к бурной изобретательской деятельности, и шли Трурль с Клапауцием,
пока не достигли конца наводящей ужас галереи царских побед. У ворот,
у подножья белой лестницы, их ожидала колымага, однако драконы,
которые снова везли их по гулким улицам назад в загородную резиденцию,
показались им теперь не столь ужасными. А когда друзья остались одни в
комнате, обитой алой и бледнозеленой материей, за столом,
прогибавшимся от драгоценностей и заботливо приготовленных напитков, у
Трурля наконец развязался язык и конструктор стал обидными словами
честить Клапауция, утверждая, что тот проявил излишнюю прыть,
согласясь на предложение распорядителя охоты, и тем самым навлек на их
головы беду, словно у них не было возможности спокойно пожинать дома
плоды достигнутой славы. Клапауций не промолвил в ответ ни
словечка. Когда же гнев и отчаяние Трурля поуменьшились, и, обессилев
от брани, он скорее рухнул, чем уселся, на роскошную козетку из
перламутра и закрыл глаза, подперев голову руками, терпеливо
выжидавший Клапауций отрывисто сказал:
Трурля, и друзья тут же принялись обсуждать различные возможности с
полным знанием самых сокровенных тайн искусства кибернетического
конструирования. Они быстро пришли к согла-, сию, что важнее всего не
панцирь и не сила чудовища, кое им предстоит построить, а его
программа, то есть алгоритм сатанинского действия. "Эта тварь должна
быть поистине родом из преисподней, сущий дьявол по натуре!" --
сказали они себе, и, хотя не знали еще, как этого достигнут, сердца их
забились .радостней. А когда конструкторы уселись проектировать
бестию, которой требовал жестокий монарх, работа у них спорилась, так
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Белов Вольф
Рыбаков Вячеслав
Посняков Андрей
Контровский Владимир