аскетизму или провозглашать какой-нибудь новый вариант руссоистского
"возвращения к природе". Это была бы уже не наивность, а глупость.
Потребительский "рай" с его мгновенным и всеобщим исполнением всех желаний
и прихотей, вероятно, быстро привел бы к духовному застою и тому
"вырождению", которому фон Хорнер в своей статистике космических
цивилизаций 1 отводит роль "гасителя" психозоев. Но если мы отбрасываем
этот фальшивый идеал, то что же остается? Цивилизация, основанная на
творческом труде? Но мы же сами делаем все, что в наших силах, чтобы
передать машинам, механизировать, автоматизировать любой труд; вершиной
этого прогресса является отделение человека от технологии, ее полное
отчуждение - в кибернетическом, а стало быть, охватывающем также и
психическую деятельность смысле. Говорят, что можно будет автоматизировать
только нетворческую умственную деятельность. Где доказательства? Скажем
определенно: их нет и, более того, не может быть. Голословно утверждаемая
"невозможность" автоматизировать творческий труд представляет не большую
ценность, чем библейское утверждение о том, что человек всегда будет
добывать хлеб в поте лица своего. Можно, конечно, утверждать, что и для
нас всегда останется работа, и не потому, что мы считаем труд ценностью
сам по себе, а потому, дескать, что сама природа мира, в котором мы живем,
вынуждает (и всегда будет вынуждать нас) трудиться, - но это было бы
довольно-таки своеобразным способом утешения.
хорошо, а вероятно, даже лучше может делать машина? Сегодня он поступает
так по необходимости, потому что Земля устроена на редкость несовершенно и
на многих континентах человеческий труд дешевле, экономически выгоднее
машинного. Но ведь мы обсуждаем перспективы будущего, и притом весьма
отдаленного. Неужели люди должны будут когда-то сказать себе: "Довольно,
перестанем автоматизировать такие-то и такие-то виды работ, хоть это и
возможно, - затормозим Технологию, чтобы сохранить труд человека, чтобы
человек не почувствовал себя лишним"? Странная это была бы свобода,
странное использование свободы, завоеванной после стольких веков.
весьма наивными, поскольку свободу в каком-то абсолютном смысле никогда
нельзя будет завоевать: ни как абсолютную свободу выбора действий, ни как
свободу от всякого действия (обусловленную "всеавтоматизацией").
Действительно, то, что вчера казалось свободой, сегодня перестает быть ею;
поэтому не может быть свободы в первого рода ситуации. Освобождение от
принудительных действий, направленных на удовлетворение элементарных
потребностей, сделает возможным определенный выбор дальнейшего пути, но не
будет неповторимым историческим событием. Ситуации выбора будут
повторяться на последовательно достигаемых все более высоких уровнях. Но
это всегда будет выбор из конечного множества путей, а следовательно, и
достигнутая всякий раз свобода будет свободой относительной, ибо
представляется невозможным, чтобы все ограничения сразу отпали, оставив
человека один на один со всеведением и всемогуществом, которых он наконец
достиг. Такой же фикцией является и второй, нежелательный вид свободы -
воображаемое следствие полного отчуждения человека от Технологии, которая
благодаря своему кибернетическому могуществу создаст синтетическую
цивилизацию и та изгонит человечество из всех сфер деятельности.
обоснован, особенно в высокоразвитых капиталистических странах. Но нельзя
считать обоснованным страх перед безработицей, возникающей от "чрезмерного
потребительского благосостояния". Картина кибернетического
Schlaraffenland'a 2 фальшива потому, что она предполагает замену
человеческого труда машинным, закрывающим человеку все пути, - между тем
дело обстоит как раз наоборот. Такая замена, наверное, совершится, но она
откроет новые, сегодня лишь неясно предчувствуемые пути. Это будет не
замена в том узком смысле, что рабочих и техников заменят программисты
цифровых машин, потому что дальнейшие поколения машин, новые их виды не
будут уже нуждаться и в программистах. Это будет не просто замена одних,
старых профессий другими, новыми профессиями, в принципе, однако, похожими
на прежние, а глубокий переворот, равный, быть может, тому перелому, в
ходе которого антропоиды превратились в людей. Ибо Человек непосредственно
не может соперничать с Природой: она слишком сложна, чтобы он мог ей в
одиночку противостоять. Образно говоря, человек должен построить между
собой и Природой целую цепь из звеньев, в которой каждое последующее звено
будет как усилитель Разума более мощным, чем предыдущее.
возможным в перспективе овладение непосредственно недоступными
человеческому мозгу свойствами материального мира. Конечно, в каком-то
смысле эти промежуточные звенья будут "более умными", чем их конструктор -
человек, но "более умными" - еще не значит "непослушными". Гипотетический
характер наших рассуждений дает нам право говорить и об этих временах -
временах, когда такая вооруженная "усилителями" деятельность человека
будет сравнима с тем, что делает Природа. Конечно, и тогда человек будет
подчиняться ограничениям, материальный характер которых, обусловленный
технологией будущего, мы не можем предугадать, но психологические
последствия которых мы в состоянии, хотя и в малой степени, понять, потому
что сами являемся людьми. Нить такого понимания оборвется лишь тогда,
когда человек, через тысячу или миллион лет, откажется - ради более
совершенной конструкции - от всего своего звериного наследства, от своего
несовершенного, недолговечного, бренного тела, когда он превратится в
существо, настолько превосходящее нас, что оно будет уже нам совершенно
чуждо. Описанием начал этой автоэволюции нашего вида должно будет поэтому
закончиться то заглядывание в будущее, которым мы занимаемся.
1
2
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
КОСМИЧЕСКИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ
(a) ФОРМУЛИРОВКА ПРОБЛЕМЫ
цивилизация? - Рассматривая ее прошлое и настоящее. Почему, изучая
технологическую эволюцию, мы все время обращались к эволюции
биологической? - Потому что лишь на примере биоэволюции мы можем
наблюдать, как совершенствуется регулирование и гомеостаз очень сложных
систем; этот процесс свободен от человеческого вмешательства, которое
могло бы исказить результаты наблюдений и выводы, сделанные из них. Мы
поступаем как человек, который, желая знать свое будущее и свои
возможности, изучает себя и все, что его окружает. Но ведь существует, по
крайней мере в принципе, и другой путь. Молодой человек может прочитать
свою судьбу в судьбах других людей. Наблюдая их, он может узнать, какие
дороги открыты перед ним и в чем состоят ограничения в выборе этих дорог.
Молодой Робинзон на безлюдном острове, подметив, что творения природы -
моллюски, рыбы и растения - смертны, быть может, уяснил бы и
ограниченность собственного существования во времени. Но о скрытых в ней
возможностях гораздо больше рассказали бы ему огни и дымы далеких кораблей
или пролетающие над островом самолеты; он пришел бы к выводу о
существовании цивилизации, созданной подобными ему существами.
планете. Решить проблему существования "иных" ему, по всей вероятности,
еще труднее, чем Робинзону. Однако дело того стоит. Если бы мы обнаружили
проявления космической деятельности других цивилизаций, то заодно узнали
бы и кое-что о своем будущем. И тогда нам не пришлось бы более опираться
лишь на домыслы, основанные на скудном земном опыте. Космические факты
дали бы нам огромное поле для сравнения. Кроме того, мы установили бы и
наше собственное место на "кривой распределения цивилизаций", узнали бы, к
каким - обычным или исключительным - явлениям относится наша цивилизация,
соответствуем ли мы "нормам развития", "принятым" во Вселенной, или
представляем собой отклонение, уродство.
системы мы получим через несколько лет, самое большее через десятки лет.
Однако в нашей планетной системе почти наверняка нет высокоразвитых
цивилизаций. Попытки сигнализировать о нашем существовании обитателям
Марса или Венеры (эти идеи были весьма популярны в конце XIX века) сейчас
не предпринимаются, и совсем не потому, что это технически невозможно. Все
дело в том, что это был бы напрасный труд. Либо там вообще нет
цивилизаций, либо на этих планетах существуют такие формы жизни, которые
не создали технологий. В противном случае они бы давно нас обнаружили
благодаря интенсивному излучению в области коротких радиоволн.
Радиоизлучение Земли в диапазоне метровых волн (то есть тех волн, которые
свободно проходят через атмосферу) достигает уже уровня общего
радиоизлучения Солнца в этом же диапазоне - и все это из-за телевизионных
станций...
хотя бы уровня земной, заметила бы наше присутствие и, без сомнения,
вступила бы с нами в контакт с помощью световой сигнализации, радио или же
непосредственно. Но таких цивилизаций нет. Проблема эта, хотя и
захватывающая, нас не занимает, поскольку мы интересуемся не цивилизациями
вообще, а цивилизациями, которые превзошли в своем развитии уровень
земной. Только такие цивилизации, только их наличие помогло бы сделать
Корнев Павел
Журавлев Владимир
Майер Стефани
Контровский Владимир
Гуль Роман Борисович
Корнев Павел