Чтение 31–й страницы книги ~Погибший Мир~

тяжелую неуклюжую повозку, в которую была запряжена шестерка серовато-синих
быков. После этого бреггани вытащили из сарая Нуга, который все еще
оставался без сознания, подняли его и, раскачав, словно мешок с зерном,
швырнули на дно телеги.

Предводительница забралась на передок и что-то приказала женщине,
сидевшей на месте возницы; та крикнула, щелкнула кнутом, и неуклюжий экипаж
медленно тронулся с места, окруженный стражей. Сидя позади распростертого на
соломе сенара, Блейд наблюдал, как ферма постепенно растворяется в темноте.

Повозка упрямо громыхала по дороге -- до тех пор, пока небо над степью
не начало светлеть. Наступил рассвет, и Идрана велела становиться на отдых.
Бреггани ее отряда, скинув шлемы и сапоги, опустились на землю; некоторые
достали сыр и хлеб грубого помола и начали неторопливо подкрепляться.
Предводительница слезла с повозки и пару раз обошла вокруг нее, чтобы
размять ноги. Она не сняла шлем, не прикоснулась ни к еде, ни к питью, ее
покрытое пылью лицо казалось высеченным из камня.

Через полчаса Идрана снова построила своих воительниц, и отряд тронулся
в путь, сопровождаемый окриками возницы, лязгом оружия и тоскливым скрежетом
колес. Бреггани шли без остановок почти весь день; к тому времени, когда
край солнечного диска коснулся горизонта, они выглядели словно серые
привидения и брели, с трудом передвигая ноги.

Начало смеркаться, когда повозка повернула к ровной, заросшей травой
поляне, обрамленной приземистыми густыми деревьями, меж которых струился
ручей. Было жарко и душно, стояло полное безветрие, и Блейд подумал, что
ночью может грянуть гроза. Небо, однако, оставалось чистым.

Отряд остановился; странник с интересом наблюдал, как бреггани
натягивают полотнища конических палаток и готовят площадку для костра. Они
действовали быстро и умело, напомнив ему воительниц иного мира, безмерно
далекого, скользнувшего ярким фантомом по реке времени и канувшего в
прошлое. Меотида... Его третье странствие! С тех пор минуло больше семи лет,
но мог ли он забыть беломраморный город над синим морем, бешеный скок коней
и вьющиеся по ветру волосы прекрасных всадниц?..

Он протер глаза кулаками и повернулся к Нугу.

-- Нуг-Ун здоров?

Сенар пришел в себя еще до полудня, но выглядел мрачным и молчал, не
делая попыток заговорить. Теперь, поглядывая на суетившихся женщин, он
буркнул:

-- Нуг-Ун думать.

-- О чем же, мой друг?

-- Нуг-Ун вспоминать всех плохих сенаров, всех злых самок и голокожих,
которых он убить. Хорошо! Много убить! Теперь самки убить Нуг-Уна...

Блейд приподнял бровь, похоже, его волосатый приятель готовился к
встрече с вечностью.

Бреггани закончили устройство лагеря и вернулись к повозке. Они
вытащили из нее Нуга, поочередно развязали ему руки и ноги и распяли сенара
меж четырьмя вбитыми в землю кольями. Блейд с тихим ужасом наблюдал за ними.
Не собирались ли воительницы поиздеваться над дикарем, а затем прикончить
его?

Нет, кажется, они не питали таких кровожадных намерений; привязав
сенара к кольям, женщины отошли от него. Некоторые направились к роднику,
смыть дорожную пыль, другие устроились отдыхать на поляне. Две воительницы,
сторожившие у повозки, жестами приказали Блейду вылезать. Он выпрямил
затекшую от долгой неподвижности спину, потянулся, спустил ноги на землю и
без возражений направился к палаткам. Конвоиры подвели его к стоявшему
поодаль небольшому полотняному шатру и, попрежнему жестами, велели лезть
внутрь. Веревки с него сняли.

Скользнув в палатку, странник без особого удивления обнаружил там
Идрану, восседавшую, скрестив ноги, на кожаной подушке. Тусклая свеча,
укрепленная в медном подсвечнике, бросала бледный желтоватый свет на ее
утомленное лицо; черные волосы были распущены. Заметив, как глаза пленника
обшаривают шатер, она усмехнулась, вытащила из-под подушки нож и положила на
свои круглые обнаженные колени.

-- У меня есть вот это. Но ты силен и ловок, и сумеешь справиться со
мной без оружия... -- она помолчала. -- Так вот, помни о своем приятеле,
привязанном снаружи. Кажется, он тебе не безразличен? -- Усмешка Идраны
стала язвительной. -- А может, ты один из тех, кто, как повествуют легенды,
способен любить только другого мужчину?

Лицо Блейда было непроницаемым.

-- Женщины мне больше по вкусу, -- заметил он -- Но этот дикарь -- мой
друг и помощник. Он верно служит мне, и я не хотел бы его лишиться.

-- Странное отношение к дикарю... к животному... Этого я не понимаю.

-- Может быть, ты находишь это странным лишь потому, что в Брегге давно
забыли о верности и дружбе?

Улыбка погасла на лице женщины.

-- Не играй словами, чужеземец! Я -- Идрана, воительница из клана
сестер Меча. Стоит мне шевельнуть пальцем, и твой вонючий приятель попадет
на кол. Ясно? -- Блейд молча кивнул. -- Вот и хорошо. Теперь мы можем
поговорить и попытаться понять друг друга. Я...

Она замолчала, снаружи полога раздались шаги. Плотный занавес за спиной
Блейда отлетел в сторону, и две бреггани втащили объемистый бурдюк с водой.
Они как будто не спешили выходить, мешкая и с любопытством рассматривая
пленника, но Идрана так грозно глянула на них, что женщины стрелой вылетели
из палатки. Вероятно, она привыкла помыкать подчиненными, подумал Блейд.
Опасная женщина, очень опасная. Но -- женщина! Это внушало определенные
надежды.

Странник бросил взгляд на Идрану: наклонившись, она стягивала свою
тунику. Фигура у нее была безупречной, тело -- крепким, налитым; под холеной
кожей играли сильные мышцы. Отшвырнув пропыленную одежду, женщина потянулась
к бурдюку.

-- Твои женщины будут молчать? -- Блейд многозначительно покосился в
сторону входа.

-- Даже под пыткой. Все они -- из клана Меча, и прекрасно знают, что я
их вознагражу.

-- Вознаградишь? Каким же образом? И когда?

Идрана подняла бурдюк и плеснула воду на плечи и грудь. Влага
заструилась вниз, поблескивая в тусклом свете; на темных твердых сосках
повисли крупные капли, и женщина передернула плечами. Полные груди ее
колыхнулись, капли сорвались вниз; Блейд облизнул внезапно пересохшие губы.
Глядя прямо ему в лицо, Идрана усмехнулась и ответила:

-- Скоро. Когда сестры Меча придут к власти.

Она провела по лицу мокрой ладонью, наклонила бурдюк, и вода тонкой
струйкой полилась на бедро. Ноги у нее были длинные и стройные. Блейд вдруг
понял, что ему все труднее не спускать взгляда с ее лица. Женщина изогнула
стан, и груди ее опять волнующе затанцевали.

-- Чего же хотят сестры Меча? -- спросил странник внезапно охрипшим
голосом.

-- Я же сказала -- власти. -- Теперь они лила воду на живот; капельки
искрились на темных завитках лона.

-- Власть -- не самоцель, -- буркнул Блейд.

-- Клан Меча получит власть над Храмом Жизни и всей Бреггой, а я стану
командовать войском... поведу в лес тысячи бреггани... -- Вода струилась по
ее ягодицам, стекая вниз и впитываясь в сухую землю. -- Мы очистим леса от
вонючих дикарей! Они будут работать на полях и ломать камень, как положено
скоту!

Идрана вылила остаток воды на ноги и выпрямилась -- обнаженная, с
поблескивающей смуглой кожей.

-- Ты, чужеземец, самый странный человек из всех, кого я встречала...
-- на ее тубах появилась томная улыбка. -- Как тебя зовут? Мне надоело
беседовать с безымянным.

-- Можешь называть меня Блейдом.

-- Блейдом? Хорошо. Подойди сюда, Блейд, и мы познакомимся поближе, --
Идрана манила согнутым пальцем. У другой женщины этот жест выглядел бы
кокетливым и робким, но странник воспринял его как приказ, который сержант
отдает новобранцу.

Он встал. Он не собирался делать вид, что остается равнодушным к
продемонстрированным только что прелестям. Идрана была на расстоянии
протянутой руки. Еще шаг -- и стройное крепкое тело прижалось к нему,
влажные губы жадно искали его рот и, наконец, впились в него, словно хотели
высосать жизнь.

Блейд стоял неподвижно, чувствуя, как руки женщины уверенно скользнули
к его поясу, расстегнули пряжку и забрались под одежду. Теплые пальцы Идраны
пропутешествовали от груди к животу, и он вздрогнул. Эту красотку не надо
было разогревать! Ее губы переместились ниже, острые зубки покусывали
подбородок и шею.

Его туника, заскорузлая от пота, царапала смуглую щеку женщины. Идрана
сильно дернула за ворот, и ткань затрещала под ее нетерпеливыми пальцами;
через миг Блейд был нагим, как в первый день творения. Набухшие соски
прижались к его груди, руки Идраны властно тянули вниз, на толстые шкуры,
застилавшие пол. Это не было игрой, и странник покорно лег на спину, ощущая,
как мех щекочет лопатки.

Впрочем, он не собирался сдаваться. Его руки обвились вокруг талии
женщины, легко и быстро пробежали по стройной прямой спине, стиснули
ягодицы; резко, почти грубо, нажав коленом, он раздвинул бедра Идраны. Она
глубоко вздохнула, и Блейд опустил ее на себя.

На миг ему почудилось, что она желает доминировать в любовной игре; он
не дал ей времени на раздумья. Он двигался с такой уверенной и покоряющей
силой, словно хотел пронзить Идрану насквозь. Ее голова упала к плечу, рот
изумленно приоткрылся, глаза закатились. То, что происходило с ней, было
чудом, противоречащим прежнему опыту -- мужчина изливал на нее яростную
страсть, она ощущала его желание, чувствовала его тело, так не похожее на
покорную плоть раба или испуганного пленника.