челюсть, и тот качнулся назад, на своего напарника. В это время топор
Фафхрда оказался в его левой руке, и Северянин с близкого расстояния
рубанул им по черепам своих врагов, потом оттолкнул их падающие тела
плечом, отвел назад топор и швырнул его в третьего стражника, который как
раз повернулся посмотреть, что случилось. Топор вонзился ему в лоб между
глаз, и стражник упал мертвым.
стражника. Фафхрд с ревом прыгнул к двери, остановился, топнув ногой, и
так же быстро вернулся обратно, тыкая окровавленным пальцем в Кевиссу,
которая, съежившись, прижималась к массивной туше побледневшего Бриллы.
она торопливо кивнула, с трудом проглатывая слюну, продолжал:
схватил Кевиссу за руку над локтем и с диковатым рычанием шагнул к двери,
делая головой знак Брилле следовать за ним.
обременять тебя при...
слов, для убедительности потрясая окровавленным топором:
претендента на престол как объекта для выкупа или заложника, то в твоем
черепе так же мало мозгов, как в твоих чреслах - семени. Что же касается
тебя, девочка, - сурово добавил он, обращаясь к Кевиссе, - то если под
твоими зелеными кудряшками есть еще что-нибудь, кроме бараньего блеяния,
то ты сообразишь, что с чужестранцем ты будешь в большей безопасности, чем
с головорезами Хасьярла, и что лучше пусть у тебя будет выкидыш, чем твой
ребенок попадет к ним в руки. Пошли, я понесу тебя.
толстыми бедрами.
благоразумно делал глубокие судорожные вдохи в предвидении грядущих
усилий. Кевисса обвила руками шею Фафхрда и глядела на него снизу вверх с
восхищением знатока. Саман теперь дал выход двум замечаниям, которые,
очевидно, приберегал для свободной минутки.
вентиляторы, должно быть, оглушили меня, потому что я не слышал их
приближения!"
пандуса и свернул в более узкий и темный коридор.
голосом:
меня есть тайник, где можно спрятать вас обоих - и еще подружку для этой
маленькой зеленовласой Мамы Принца.
даже не самая любимая.
смердящую кучу, которая некогда была принцем Гваэем. Вонь была ужасающе
сильной, несмотря на разбрызганные Мышеловом духи и на фимиам, которым он
окуривал помещение меньше часа назад. Мышелов прикрыл всю омерзительность
Гваэя шелковыми простынями и меховыми одеждами, оставив только его
разъеденное чумой лицо. Единственной чертой этого лица, избежавшей явного
окончательного разрушения, был узкий красивый нос, с конца которого
медленно, капля за каплей, стекала прозрачная жидкость; это было похоже на
звук, издаваемый водяными часами. А откуда-то из-под носа исходили
непрерывные, тихие, омерзительные звуки, которые напоминали отрыжку и были
единственным знаком, с достаточной достоверностью оказывающим на то, что
Гваэй еще не умер совсем. В течение некоторого времени Гваэй издавал
слабые натужные стоны, похожие на шепот немого, но теперь и они
прекратились.
который не может ни говорить, ни писать, ни жестикулировать - особенно во
время борьбы оврагами, теперь переставших казаться тупыми и достойными
презрения. По всем расчетам, Гваэю уже несколько часов следовало быть
мертвым. Вероятно, только его стальная воля волшебника и всепоглощающая
ненависть к Хасьярлу удерживали его душу от бегства из того страдающего
ужаса, в котором она ютилась.
которая в эту минуту сидела у длинного стола, подшивая две черные
свободные мантии с капюшонами, какие носили волшебники: она выкроила их
под руководством Мышелова для него и для себя. Мышелов считал, что
поскольку он теперь не только воитель Гваэя, но и вроде как единственный
оставшийся у него волшебник, то ему следует подготовиться и появиться
одетым согласно своей второй роли и иметь хотя бы одного прислужника.
его двумя изящными пальчиками и пожала плечами в ответ. И правда, подумал
Мышелов, вонь становится сильнее, несмотря на все попытки как-то ее
замаскировать. Серый подошел к столу, налил половину кубка густого
кроваво-красного вина, которое понемногу и против его воли - начало
Мышелову нравиться, хотя он уже знал, что его действительно делают из алых
грибов. Серый сделал маленький глоток и суммировал происходящее:
испепелены - хорошо, я признаю, что в этом был виноват я. Его оруженосцы и
солдаты бежали - в самые нижние, отвратительные, сырые, темные тоннели,
как я думаю; или же перешли на сторону Хасьярла. Его девушки исчезли -
все, кроме тебя. Даже его доктора боятся подойти к нему - тот, которого я
притащил, свалился в глубоком обмороке. Его рабы ни к чему не пригодны,
так они напуганы - только тот шагающий скот у вентиляторов не теряет
головы, и то только потому, что у них ее нет! На наше послание Флиндаху с
предложением объединиться против Хасьярла не последовало ответа. У нас нет
пажей, с которыми можно было бы отправить еще одно послание - и нет ни
одного патруля, который предупредил бы нас, если Хасьярл начнет атаку.
что-то слишком зачаровывающее. Мне всегда хотелось покомандовать в таких
условиях. А предавать интересно только богатых победителей. И все же,
какую стратегию я смогу применить, не имея даже скелета армии?
средство продолжения дипломатии, так и волшебство - это всего лишь
средство продолжения войны мечей. Война заклинаний. Так что ты можешь еще
раз попробовать свое Великое Заклинание, - заключила она без особого
убеждения.
четырех волшебников Хасьярла, иначе болезнетворные заклинания против Гваэя
прекратились бы. Либо они - волшебники Первого Ранга, либо я читаю это
заклинание задом наперед - и в этом случае, если я попробую прочитать его
снова, то, может быть, на меня обвалится потолок тоннеля.
Ививис. - Выпусти против Хасьярла армию из настоящих скелетов. Сведи его с
ума или наложи на него заклятие, чтобы он спотыкался на каждом шагу и
ушибал пальцы. Или преврати мечи его солдат в сыр. Или заставь их кости
исчезнуть. Или преврати всех его девушек в кошек и подожги им хвосты.
Или...
энтузиазм. - Я не сознался бы в этом никому другому, но... это было мое
единственное заклинание. Мы должны полагаться только на нашу смекалку и
оружие. И я снова спрашиваю тебя, Ививис, какую стратегию применяет
генерал, когда его левый фланг разбит наголову, правый обращен в бегство,
а в центре десять раз истреблен каждый десятый?
колокольчик, или кто-то задел высокую серебряную струну арфы. Несмотря на
то, что звук был очень слабым, он, казалось, на мгновение заполнил всю
комнату воспринимаемым на слух светом. Мышелов и. Ививис изумленно
огляделись вокруг, а потом в один и тот же момент посмотрели на серебряную
маску Гваэя в нише над арочным проемом, перед которым разлагались
прикрытые шелком бренные останки Гваэя.
насколько можно было разглядеть в полумраке - и раздался тихий голос
Гваэя, говорящий самым оживленным тоном:
поблескивали - продолжала:
девочка. Прости, что исходящая от меня вонь оскорбляет тебя - да-да,
Ививис, я заметил, как весь последний час ты зажимала нос, поворачиваясь к
моим бедным останкам - но ведь весь мир кишит отвратительными вещами. Это,
случайно, не смертоносная черная гадюка скользит сейчас сквозь черную
мантию, которую ты шьешь?
Посняков Андрей
Мацумото Сэйте
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Конан-Дойль Артур