Фриц ЛЕЙБЕР

СТРАННИК

Рассказы о катастрофах и сверхъестественных явлениях обычно
начинаются с появления за оконным стеклом лица, освещенного лунным светом,
или с чтения старых рукописей, испещренных поблекшими письменами, или же с
собачьего воя, оглашающего заброшенные вересковые пустыри. Но эта история
началась с лунного затмения и с четырех новых астрономических глянцевых
фотографий, на каждой из которых были звездные просторы с планетарным
объектом. Только... что-то случилось со звездами.

Самая первая фотография появилась всего за семь дней до затмения. Она
была сделана с помощью телескопа, находящегося на искусственном спутнике,
а остальные - в обсерваториях, расположенных далеко друг от друга. Это
были выгравированные на бумаге руны чистейшего знания, опровергающего
всяческие суеверия, но они вызвали какое-то неизъяснимое беспокойство у
молодого ученого, который первым увидел их.

Когда он посмотрел на черные точки, которые должны были быть на
снимке... и увидел нечеткие черные зигзаги, которых не должно было быть...
его охватило какое-то туманное ощущение нереальности, на мгновение
приблизившее его к пещерным людям, почитателям сатаны, и людям
средневековья, испытывающим суеверный страх перед ведьмами.

Все четыре фотографии, признанные документами наивысшего значения,
были доставлены в Лос-Анджелес и переданы в Командование Лунного Проекта
Американских Космических Сил. Американский Лунный Проект едва мог
сравниться с советским, и намного уступал Марсианскому Проекту русских.
Поэтому Командование Американского Лунного Проекта охватила тревога и даже
страх, хотя (как и всегда, когда ученые сталкиваются с проблемами,
кажущимися им сверхъестественными) все это прикрывалось ироническим
смехом, не ограничивая свободы буйного воображения.

В конечном счете эти четыре фотографии, а точнее, то, что они
означали, оказали влияние на каждое земное существо, на каждый атом нашей
планеты. Они оставили глубокие борозды в душе каждого человека.

Из-за них тысячи людей утратили разум, а миллионы - жизнь. Не
осталась в стороне и Луна.

Так что мы можем начать рассказ с чего угодно - с Вольфа Лонера,
находящегося посередине Атлантического океана, или с Фрица Шера,
проживающего в Германии; с Ричарда Хиллэри - в Сомерсете, или с Араба
Джонса, курящего марихуану в Гарлеме; с Барбары Кац, подкрадывающейся к
Палм Бич, или с Сэлли Хэррис, искательнице острых ощущений в Нью-Йорке, с
профессора Брехта, продающего пианино в Лос-Анджелесе, или с Чарли Фулби,
читающего лекции о летающих тарелках, или с генерала Спайка Стивенса,
играющего ведущую роль в Американских Космических Силах, или с Рамы Джоан
Хантингтон, исповедующей буддизм, или с Бангог Банга, плывущего на корабле
в южном китайском море, или с Дона Мерриама, работающего на американской
лунной базе, и даже с Тиграна Бирюзова, находящегося на орбите вокруг
Марса. А можем начать и с Тигрицы, Мяу, Рагнарока, и даже с президента
Соединенных Штатов.

Но не эти люди были ближе всех к первому центру беспокойства вблизи
Лос-Анджелесом и не они сыграют в этой истории решающую роль, поэтому мы
начнем с Пола Хэгбольта, пресс-атташе Лунного Проекта; и с Марго Гельхорн,
невесты одного из четырех молодых американцев, которые полетели к Луне для
обслуживания лунной базы; и с любимицы Марго - кошки Мяу, которую ожидало
очень странное путешествие; и с четырех фотографий, хотя в то время они
еще были строго охраняемой государственной тайной и загадкой, но еще не
вестником несчастий; и с Луны, которая должна была погрузиться в
поблескивающий мрак затмения.

Выйдя на улицу, Марго Гельхорн увидела высоко в небе полную Луну.
Земной спутник был явно трехмерным: он выглядел, как пупырчатый
баскетбольный мяч. Его светло-золотой оттенок удивительно гармонировал с
этим спокойным вечером, столь редким для западного побережья.

- Эта девка поднялась во весь рост, - сказала Марго.

Пол Хэгбольт появился в двери и неуверенно рассмеялся.

- Ты слишком серьезно относишься к Луне, прямо как к сопернице, -
заметил он.

- Соперница, черт побери. Она забрала у меня Дона, - категорично
отрезала блондинка. - Она загипнотизировала даже Мяу.

Марго держала на руках спокойную серую кошку, в зеленых глазах
которой, словно две слегка испачканных жемчужины, отражалась Луна.

Пол тоже взглянул на Луну, вернее на точку у ее верхнего края над
затемненным пятном Моря Дождей. Он, конечно, не мог увидеть кратер Платона
с американской лунной базой, но знал, что кратер должен обязательно
находиться в поле зрения.

Марго с горечью добавила:

- Достаточно уже того, что я должна постоянно смотреть на это
чудовищное кладбище, зная, что там находится Дон, предоставленный всем
опасностям, которыми, наверняка, кишит эта ужасная пустыня. А теперь,
вдобавок ко всему, появились эти фотографии и...

- Марго! - ужаснулся Пол, невольно оглядываясь. - Это государственная
тайна. Мы не должны говорить об этом, тем более здесь!

- Из-за этого Проекта ты стал бояться даже собственной тени! Ведь ты
мне почти ничего не сказал...

- Я вообще ничего не должен был тебе говорить!

- Ладно. Тогда о чем мы должны с тобой разговаривать?

Пол вздохнул.

- Послушай, - сказал он. - Я думал, что мы выйдем наружу, посмотрим
затмение, может быть, прокатимся...

- Ой, я же совсем забыла о затмении! Луна как будто бы стала немного
темнее. Оно уже началось?

- Похоже, - ответил Пол. - Начинается первая фаза.

- Что же будет твориться у Дона?

- Ничего особенного. Там некоторое время будет темно... вот, пожалуй,
и все. Да, еще температура вокруг базы понизится примерно на двести
пятьдесят градусов.

- Их коснется дыхание седьмого круга ада, а он говорит: "Вот и все!"

- Это не так страшно, как кажется. Видишь ли, днем температура
достигает всего лишь ста пятидесяти градусов выше нуля, - объяснил Пол.

- Ледяные сибирские ветры в соединении с ужасной жарищей, и он
говорит: "Ерунда". А когда я думаю об этом новом, неизвестном ужасе,
надвигающемся на Луну из космоса...

- Хватит об этом, Марго! - улыбка сошла с лица Пола. - Ты просто
даешь волю своему воображению.

- Воображение? Разве ты сам не говорил мне о четырех звездных
фотографиях, на которых видно...

- Я тебе ничего не говорил - во всяком случае ничего такого, что бы
ты могла превратно понять. Нет, Марго, я отказываюсь об этом говорить. И я
не хочу слушать подобный бред от тебя. Пойдем в дом.

- В дом? Когда Дон там, наверху? Я собираюсь наблюдать затмение с
побережья, и выдержать до конца!

- Тогда, - спокойно предложил Пол, - лучше возьми что-то потеплей,
чем эта куртка. Сейчас довольно тепло, но ночная погода в Калифорнии
изменчива.

- А на Луне ночи нет? Подержи Мяу.

- Это еще зачем? Если ты думаешь, что я возьму кошку в автомобиль...

- Мне жарко! Теперь возьми куртку, и отдай мне Мяу. А почему ты не
хочешь, чтобы она поехала с нами? Кошки - это такие же люди, как и мы.
Правда, Мяу?

- Нет. Это просто красивые животные.

- Они - как люди. Даже твой великий бог Хайнлайн признает, что коты -
это граждане второго класса, почти такие же, как туземцы или феллахи.

- Меня не волнует эта теория, Марго. А попросту - у меня нет никакого
желания везти в машине перепуганную кошку.

- Мяу не перепуганная кошка. Она - девушка.

- А девушки всегда спокойны? Посмотри на себя.

- Так ты не возьмешь ее?

- Нет!

В четырехстах тысячах километрах от Земли Луна медленно входила в
тень планеты, из бледно-золотой постепенно становясь тускло-бронзовой.
Солнце, Земля и Луна выстраивались в одну линию. Это было рядовое затмение
Луны, случавшееся уже, наверное, не один миллиард раз. Действительно,
ничего особенного, но из-под уютной перины земной атмосферы на этой
стороне Земли, где воцарилась ночь, сотни тысяч людей наблюдали
представление, которое постепенно распространялось через Атлантику и
Американский континент, от Северного моря до Калифорнии, и от Ганы до
острова Питкерн.

Остальные планеты находились по другую сторону от Солнца - далеко,
словно люди, спрятавшиеся на другом конце огромного дома.

Звезды сверкали в темноте, словно холодные бездонные глаза, или окна,
светящиеся на другом берегу океана.

Земля и Луна были похожи сейчас на одинокую пару, греющуюся у
солнечного костра среди леса, темного, простирающегося на тридцать два
биллиона километров. Ужасающее одиночество! - особенно если учесть, что