рослый Эриллард, рыжеволосый новичок Риньярд и Дженси с трехцветными
волосами... Ругнувшись про себя, он отогнал эти думы-от них еще горше на
душе.
Торнор ожидал. Где-то на восточной дороге шел в сторону замка купеческий
караван. Катились повозки под синими флагами, везли шелка и пряности,
драгоценное дерево и изделия кузнецов. Даже малые дети играли в торговые
караваны.
сидели дозорные, одно время хранили хлам, во время северной войны заседал
совет. Воздух пропитывали запахи чернил и сосновых бревен. Стены были
завешены гобеленами, как в зале.
табуретов, кресло Жозена, две подстилки, набитые соломой, и шесть сундуков
из кедра. В двух лежала одежда, остальные четыре наполняли древние
рукописи.
покои лорда. Восьмиугольная комната была единственным исключением. Жозен
настоял, чтобы для него доставлялось с юга светильное масло. В долгие
зимние вечера здесь горели плошки с шерстяными фитилями. Жозен не уставал
повторять, что такое освещение ярче и не дает копоти сальных свечей.
Керриса эта старческая причуда забавляла. Однажды он между прочим заметил:
пейзажем.
Торнорский, чтобы заведомо узнавать о набегах королей Анхарда до того, как
их отряды появятся под стенами. Мир между Аруном и Анхардом сохранялся уже
целое столетие, и свое первоначальное предназначение башня утратила. О нем
напоминали только окна-все на север, в сторону бывшего врага. Там уходили,
поднимаясь к небу, уступы горных цепей. Между скал кое-где пробивалась
зелень. Бывалые странники-торговцы говорили, что западные горы еще выше и
не серые, а красные. Керрис не видал дальних краев и не очень надеялся
когда-нибудь стать путешественником. Пока он не отъезжал от Торнора дальше,
чем на половину пути к Замку Облаков.
Галбаретом. Воспоминаний об этом не осталось. Как и об отъезде на север,
разбойничьем налете на караван. Тогда убили мать, и азешский кривой клинок
отсек его правую руку выше локтя.
посаженные, живые и не утратившие зоркости глаза старика смотрели на
Керриса. Черная мантия с отброшенным на спину капюшоном ниспадала складками
с сутулых плеч. На безымянном пальце левой руки сидело золотое кольцо с
черным камнем. Только владетельные лорды и ученые украшали руки перстнями.
Для одних это был символ власти, для других-знак того, что они из Гильдии
Ученых и безоружны. Еще отец Морвена Атор послал Жозена на ученье в
Кендру-на-Дельте. На север Жозен вернулся спустя двадцать пять лет,
стариком и членом Гильдии Ученых.
старика, но южной речи почти не понимал.
время, работали и спали тут же. И дружили, как могут дружить люди столь
разного возраста.
как ты вернулся прошлой ночью.
он вдруг нагрянет, Морвен отправит тебя отсиживаться в подвале в компании
больных, стариков и малолетних...
работа на сегодня: горка свитков для Жозена и отчет за истекший месяц для
его ученика. Рукописи отдавали плесенью.
совести. Ни к чему было так грубо обрывать старика.
записи и составлял отчеты. Теперь забота об этом лежала на Керрисе, и Жозен
был освобожден для занятия, достойного его. Он по старинным рукописям
восстанавливал историю Торнора. Морвен поощрял эту работу, охотно оплачивал
тонкие дорогие кисти, особые чернила и другие чудачества Жозена. Керрис
тоже тратил много чернил, но они ничего не стоили лорду. Писарь готовил их
сам, добывая из желез речных угрей. Этому он научился у Жозена.
заглавных букв-один из немногих манускриптов северного письма. Его надо
было читать сверху вниз, а не слева направо, как принято у южан. Наверное,
мудрецов, вроде Жозена, помнящих северную грамоту, совсем немного, а скоро
и вовсе не будет. Старые рукописи переведут и перепишут по-южному, а потом
разучатся понимать их содержание. Жозен вообще считает, что северные
руны-только искаженные и переиначенные южные предания.
раскладывал на столе свои кисточки. Не показывал виду, что задет дерзостью
ученика. Керрис не знал, как загладить происшедшее.
Жозена. Уловка удалась, он, кажется, забыл об обиде.
в сторону.-Осталось много записей о войнах с Анхардом. В одном из сражений
Кервин был убит. Тогда лорды нередко находили смерть в бою. Мир воцарился
только во времена внука Кервина-Атора.
борьбе и оставался таким, но в хрониках большой пробел. О периоде от
Кельвина до леди Соррен не осталось никаких документов.
захватывало дух. Надо же было быть таким ребенком.
Норрес жаловали шири, предоставляли им кров и назначали "мастерами
площадки".
шири были выходцами с юга. Есть известная легенда о Ваниме. Сами шири верят
в реальность ее существования.-Своей кисточкой, будто ножом, Жозен ткнул в
направлении Керриса.-Тебе грустно?
волокон льна и речного тростника. Глядя на него, Керрис вспомнил Полу, этот
утренний случай на кухне. Лишь бы она не очень переживала, ведь уже
старенькая... Она взяла его после смерти матери, привезла сюда... И в
Торноре осталась ради него, наверняка только из-за него.
откровенничают с учеными,-он вдруг рассердился.-Чего стоят слова?
Передаваясь, рассказы обрастают домыслами и легендами. Доверия достоин
документ.
можно истолковать как свидетельство в пользу того, что владелица Торнора
сама была шири. А в другом месте рукопись повествует о ее принадлежности к
клану "зеленых" и службе в посланцах.
вступать в зеленый клан? А правды нам никогда не узнать. Летопись местами
не поддается расшифровке. Бездельник-писарь не отличался особым тщанием.
ведет записи или что-то пропускает, не сносить бы головы.
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей
Ларссон Стиг
Махров Алексей
Гюго Виктор