полуслове.
реплика за все время обеда, не считая фразы "Передай мне, пожалуйста,
соль". - Мерзость и еще раз мерзость. Чего ты добиваешься, Банниш? Заманил
нас, словно в западню, запер. Зачем? Доказать, что мы поступали с тобой
подло? Если так - прекрасно: ты добился своего. Признаю: я подло обращался
с тобой. Мне стыдно, виноват. Mea culpa, mea culpa, mea maxima culpa[2]. И
довольно об этом. Все в прошлом.
"в прошлом"? Раньше, когда я служил мишенью твоих шуточек, ты неделями в
красках расписывал их направо и налево. Тогда это "в прошлом" не означало
финала комедии, не правда ли? Или возьмем мою партию с Весселером. Разве
мы забыли о ней, когда она отошла в прошлое? Нет. Вы не позволили мне
забыть. Проходила она, если помнишь, в декабре, а вспоминали вы о ней аж
до мая, когда я окончил колледж. При каждом удобном случае. О, для меня
эта партия так и не стала прошлым. Дельмарио всякий раз, когда мы
встречались, почитал своим долгом демонстрировать мне победные
продолжения, наш любимый капитан до самого конца не включал меня в
основной состав на матчи первенства лиги, а ты, Экс, - ты неизменно
приветствовал меня словами: "Ну как, Банни, удалось продуть еще
какую-нибудь решающую игру?" Вы напечатали партию в клубной газетенке и
даже отправили почтой в "Шахматную жизнь". Несомненно, все это для вас -
седая старина. Только у меня, к несчастью, слишком хорошая память; я
забываю не так легко. Я помню все. Помню позу Весселера, как он, сложив
руки на брюхе, гипнотизировал меня своими поросячьими глазками; помню его
манеру осторожно так, большим и указательным пальчиками брать фигуру,
делая ход. Помню, как, выйдя в холл размяться и попить шипучки, увидел
возле демонстрационной доски Нортона, который обсуждал позицию с Маворой
из первой сборной. Знаете, что я тогда услышал? Пит вопил, размахивая
руками: "Он продует, как пить дать продует, черт бы его побрал!" Верно,
Питер? А Лес, заметив меня за твоей спиной, бросил: "Только проиграй,
Банни, и можешь катиться на все четыре стороны!" Тоже был фрукт. Всеобщий
любимчик. Я запомнил всех, кто подходил к доске поглазеть на нас с Великим
Роби. Нортон с Хэлом Уинслоу, два знаменитых капитана, жарко спорили в
уголке. Уинслоу, лохматый и небритый, марал бумагу в своем планшете,
пытаясь просчитать исход чемпионата, если мы победим или сведем матч
вничью. Я помню, что я испытал, положив на доску своего короля, помню, как
Дельмарио пнул стену, а Питер, подойдя ко мне, произнес единственное
слово: "Эх!"... Ну не правда ли, моя память феноменальна? Я ничего не
забыл, особенно ту игру. Если угодно, могу не сходя с места восстановить
все ходы.
запомнить только один, которого ты не сделал, - конь за пешку. Жертва, и
только она, вела к победе. На черта нам глупости, которые ты нав...воротил
вместо него... то есть вместо нее...
произвел длинную рокировку, и пешка стояла под боем, - ласково объяснил
Банниш.
Громить надо было, а не трястись за пешки. Отдал бы коня и как нечего
делать распотрошил бы этого кита. Вот было бы смеху - Кролик кита
придушил. Небось старина Уинслоу потерял бы от потрясения свой планшет. Но
ты продул. Продул, защищая какую-то вонючую пешку.
видишь, Брюс: Стив накачался. Он не соображает, что несет.
увидев его глаза, - в них горела настоящая ненависть. Правда, с примесью
горечи, казавшейся сейчас совершенно лишней. Близорукий взгляд Банниша
скользнул по Кэти, молча наблюдавшей эту сцену, и злобно вперился
поочередно в каждого гостя. Владелец горного особняка больше не скрывал ни
глубокого отвращения к своим бывшим партнерам по клубу, ни удовольствия от
того, как мастерски довел атмосферу до нынешнего накала.
замяли и никогда не замнем! Тащи доску, Банни! Я бросаю тебе вызов!
Проанализируем все снова, прямо сейчас, во всех подробностях! Покажу тебе
наконец, как ты прошляпил выигрыш.
идейка пооригинальнее.
выдержал паузу и продолжал:
Как правильно заметил Арчи Баркер, месть - лучший способ свести счеты. Но
месть не будет полной, если жертва не догадывается о том, что ей мстят. А
потому я собираюсь поведать вам кое-что о вашей жизни. Конкретно - как я
свел на нет все ваши начинания, разрушил карьеры и разбил мечты.
заметил Банниш. - А знаешь, почему? Потому что рассказчик становится на
время центром внимания, а ты не терпел, когда внимание переключалось с
тебя на другой объект. Сейчас ты вообще не способен быть душой компании.
Каково ощущать себя ничтожеством?
против Весселера. Сразу оговорюсь: в той столь любимой вами позиции я
ничего не проглядел! Она не была выигрышной изначально.
чувство неполноценности. Я забросил все и без конца прокручивал в голове
варианты. Вы не поверите, сколько лет эта партия не давала мне покоя. Я
потерял сон, она отравила мое существование, превратилась в навязчивую
идею. Я хотел только одного - получить еще один шанс и довести ее до
победы. С вашей легкой руки я не сомневался, что всего-навсего сделал
ошибочный ход, и, появись у меня возможность вернуться в тот день и найти
корректное продолжение, сумел бы исправить оплошность. Постепенно это
стало моей целью. Я стремился к ней пятьдесят лет.
относитесь к перемещениям во времени?
возможны, правда, в весьма ограниченном смысле. Однако мне этого хватило.
Не стану докучать вам математическими выкладками - все равно не поймете.
Проще воспользоваться аналогией. - Он подумал, собираясь с мыслями. -
Время... Его считают четвертым измерением. В действительности же оно
принципиально отличается от трех остальных, ведь вдоль него - увы, лишь в
одном направлении, от прошлого к будущему - движется не материя, а
человеческое сознание. Но есть и сходство. Само по себе время не может
куда-либо течь, как не может течь длина или ширина. Просто наш разум
перескакивает с одного мгновения на другое подобно материальному телу,
перемещающемуся вдоль пространственной оси координат. Это стало моей
отправной точкой. Раз сознание может двигаться в одном направлении, что
запрещает ему с тем же успехом двигаться в обратном? - рассуждал я. На
обдумывание, разработку деталей и воплощение этой идеи у меня ушло
пятьдесят лет. Я назвал открытое мною явление "ретроноопроекцией".
неудач, насмешек и нищеты. Я лелеял свою мечту, отдавал ей все силы и
перебивался с хлеба на воду. И каждое мгновение этих пятидесяти лет я
ненавидел вас - ненавидел тем яростнее, чем большего жизненного успеха
добивался каждый из вас. Вы процветали, а я едва сводил концы с концами;
вы преуспевали, а на меня один за другим сыпались удары судьбы. Однажды,
лет через двадцать после университета, я встретил Нортона. Сытый,
респектабельный, вальяжный... Разговаривая со мной, он то и дело
отвлекался, чтобы дать очередной автограф, и поглядывал на меня этак
покровительственно. Тогда-то я и решил окончательно: уничтожу вас. Всех
троих. - Губы Банниша злобно дернулись. - И мне это удалось. Дальше
рассказывать особенно не о чем. В семьдесят один год, собрав свое
устройство, я воспользовался им по назначению. Не существует способа
перемещать во времени предметы, но разум! Разум - другое дело.
Изобретенный мною проектор мог, отправив мой разум назад, в любой
выбранный момент жизни, наложить мое зрелое сознание со всеми
воспоминаниями на мое же раннее сознание. Правда, больше с собой взять
нельзя было ничего. - Банниш улыбнулся и коснулся виска указательным
пальцем. - Зато я прихватил свою фотографическую память. Этого оказалось с
лихвой. Я запомнил все, что считал необходимым в новой прошлой жизни, и,
перенесясь в юность, получил второй шанс - шанс сделать более удачные
ходы. Как видите, я их сделал.
Володихин Дмитрий
Круз Андрей
Андреев Николай
Белогорский Евгений
Сертаков Виталий
Каменистый Артем