не рискнуть разрушить пирамиду.
чувство, словно сзади на вас что-то надвигается. Может быть, уже
закончилась полоса везения, или заключена плохая сделка, или кто-то
оказался лучшим игроком, чем ты, и он позволяет считать, что ты выиграешь,
пока ловушка не захлопнется. Вот такое чувство я сейчас испытываю. Кто-то
слишком высоко поднял ставку, может быть, выше, чем я мог допустить, и
вот-вот будет открыта последняя карта. Я не знаю, хочу ли я дождаться и
посмотреть, что это будет за карта.
поймет тоже. - Когда он снова взглянул на Эвана, его взгляд был мрачным и
отрешенным, словно он видел призрачные фигуры, на лошадях преследующие его
грузовик. - Со мной кое-что случилось, - тихо сказал он, не желая, чтобы
его услышал кто-нибудь еще, - там, на дороге к Вифанииному Греху. Я долгое
время думал над этим, и каждый раз, когда вспоминаю, чувство страха все
более нарастает. Не знаю, что там творилось и не хочу об этом знать, но я
сейчас уверен, что они бы убили меня.
отдаленно напоминали людей. Я расскажу вам это. Послушайте меня: - Он
потряс головой от отвращения. - Наверное, вы думаете, что сидите здесь
рядом с сумасшедшим, и этот рассказ ничего не стоит!
выглядели?
видел, разве что только в кошмарах. Их было примерно десять или
двенадцать, и они ехали верхом на лошадях посередине дороги, словно бы
пересекая ее, чтобы углубиться в лес на другой стороне. Я уехал отсюда
после закрытия. Перед этим я выпил пива, но был не настолько пьян, чтобы
появились галлюцинации. Так или иначе, я проехал прямо сквозь них, не
успев остановиться. И когда притормозил, чтобы посмотреть, кто они такие,
они... атаковали меня.
разбила оконное стекло на моем грузовике. Господь Всемогущий, я никогда не
видел ничего подобного! Я... заглянул в лицо одной из них. Я никогда не
забуду, как выглядела эта тварь. Она хотела разодрать меня на клочки, и
если бы им удалось согнать меня с дороги, что ж, тогда я бы здесь не
сидел. - Он прервал на секунду свой рассказ и вытер губы рукой. - Больше
всего мне запомнились глаза этой женщины. Они прямо прожигали меня
насквозь; это все равно, что смотреть в голубое пламя, и, ей-богу, я
никогда не смогу забыть это.
пытаясь проанализировать услышанное. Так много совпадений, складывающихся
в темную, мрачную, ужасающую картину.
лицо. Вы второй человек, кому я рассказал это.
потрясенным, неспособным соединить что-нибудь из услышанного им вместе.
"Уезжайте, - сказал Демарджон. - Уезжайте сейчас. Сейчас. СЕЙЧАС".
Вот еще кое-что, что меня перепугало. - Он засунул руку в задний карман и
вытащил оттуда носовой платок с завернутым в него кусочком ваты. Он
положил его на стол рядом с собой - пирамида звякнула "клин-клин-клин" - и
начал расправлять его. В платке лежали крошечные предметы. Нили брал их по
одному и показывал Эвану. Нили поднес один из них к свету, и он заблестел
серебряным и желтым.
все раскрошенные на кусочки.
убрал руку.
сейчас объясните, ради Бога, что делают человеческие зубы на свалке среди
мусора?
проверить свалку или предпринять что-нибудь еще, потому что у меня насчет
этого чертовски скверное чувство. Теперь я не совсем уверен, что мне
следует об этом беспокоиться. - Он долго и внимательно смотрел на Эвана. -
Эй, с вами все в порядке? Подождите минутку, я куплю для вас пива. - Он
вскочил на ноги, засовывая свой носовой платок обратно в карман, и
направился к бару. Когда он отходил от стола, непрочно прибитая доска пола
скрипнула. Пирамида покачнулась, разрушая полосы янтарного цвета...
доктору Векслеру и сказала, что страдает от головной боли. Она пообещала
ему к понедельнику быть в форме, а он пожелал ей выздоровления и хорошего
выходного.
погрузилась во тьму. Несколько минут назад, включив свет, она поняла, что
от него болят глаза. Эван и Лори на кухне готовили завтрак; по грохоту
посуды она поняла, что потом ей придется убирать на ними. Но с их стороны
это было очень мило, и не важно, что там подгорит - она собиралась сделать
вид, что в полном восторге от завтрака.
действительно тяжелой, но она не знала, что это не мигрень. Ее нервы были
в напряжении, словно чья-то ледяная рука гладила ее по плечам. Уже в
течение долгих недель она пыталась притворяться, что все в порядке,
объясняя свои внутренние ощущения лишь беспокойством, которое скоро
пройдет, и она снова станет той же здравомыслящей и практичной Кэй Рейд,
какой была всегда.
чем-то хотя бы отдаленно знакомым. Это началось вместе с ее странными
снами. Сначала она была лишь заинтересованным, если не напуганным
наблюдателем, но по мере повторения они медленно затягивали ее и
превратили в участника, неспособного от них спастись. И в эти минуты ей
казалось, что она заключена внутри другого тела - того самого, со страшным
неровным шрамом на бедре. Она видела сцены резни и жестокой битвы суровыми
глазами-щелками, которые ей самой не принадлежали. Ей хотелось поговорить
об этих снах с Эваном, рассказать ему о терзающем ее страхе и смятении, но
она стыдилась признать, что все больше и больше боится чего-то призрачного
и неощутимого. В конце концов, это могло свидетельствовать о том, что и в
снах Эвана было что-то, чего следовало пугаться. Она не могла допустить
этого. В любом случае, Эван казался чересчур занятым, чтобы выслушать ее.
За последние несколько дней едва ли он вообще что-нибудь ел за обедом; его
глаза ввалились и выглядели утомленными, потому что он поздно ложился
спать: смотрел телевизор или пытался работать в своем полуподвале. Но Кэй
могла бы пересчитать по пальцам обеих рук минуты, когда она слышала стук
пишущей машинки. Это все были обычные для него симптомы, и они так же
действовали ей на нервы, как и ее ночные кошмары.
проснулась перед рассветом с криком боли, застрявшим в горле. Сквозь клубы
пыли и дыма наступали орды смуглых чернобородых захватчиков, размахивая
мечами с окровавленными лезвиями; лучники верхом носились через
обрушившиеся стены мимо ревущего пламени, в котором трещали и
раскалывались трупы. Она с тремя подругами сражалась спиной к спине,
размахивая из стороны в сторону своим топором, покрытым запекшейся кровью,
словно яростная сумасшедшая боевая машина. Она расколола череп одного из
врагов таким ударом, от которого он разлетелся на куски, и затем услышала
имя - Оливиадра, в котором признала свое собственное. Его кто-то выкрикнул
в знак предупреждения. Быстро метнувшись в сторону, она отразила удар меча
своим боевым топором - и отрубила руку нападающего в запястье. Из обрубка
хлынула кровь, и достаточно было одного удара, чтобы оборвать его жизнь.
Сзади нее Колия упала, сраженная стрелой, впившейся в ее горло; Демуза
выкрикивала свой боевой клич, даже когда удар меча поразил ее в плечо, а
второй меч пронзил ее грудь; Антибра получила удар в лицо сверкнувшим
мечом, и, падая на колени, успела отрубить голову воину, который сшиб ее с
ног. Противники продвигались вперед сквозь дым, плечом к плечу, их груди
Распопов Дмитрий
Сапковский Анджей
Суворов Виктор
Василенко Иван
Шилова Юлия
Каргалов Вадим