расширенные, пораженные ужасом глазные впадины. Труп тяжело осел на пол,
словно масса тряпья, испачканного запекшейся кровью. Он спазматически
дернулся в смертельном танце мускулов и нервов. Сквозь высунувшийся язык
зубы постукивали словно кости, брошенные древними оракулами.
постепенно белеющей руке. Но до рассвета батарейки сядут.
эхом по всему дому и по Мак-Клейн-террас, раздался дикий выкрик
кровожадного победоносного орла.
собака, бешено, словно сам Цербер у врат Аида.
зеленом фоне. И ниже этого: "Нас.: 811". Знак блестел на утреннем солнце
безупречной чистотой. Эван Рейд припомнил совсем другой по виду знак,
который обозначал городские границы Ла-Грейнджа, пробитый пулями, с
осыпающейся ржавчиной, бесформенно изогнутый случайно наехавшим
автомобилем.
темно-синий микроавтобус мчался по темному покрытию автострады, затененной
раскинувшимися зелеными ветвями вязов, по направлению к той жизни, которая
ждала впереди, по направлению к деревне Вифаниин Грех.
чтобы увидеть дорогу между мужчиной и женщиной, сидящими впереди. Ее лицо
выражало искреннее возбуждение, характерное для шестилетней девочки,
впервые увидевшей, как солнце освещает лучами из-за разбухших грозовых
облаков; наконец, после долгой и ужасной морозной зимы, наступило лето; ее
выжидающие глаза были такими же мягкими и синими, как небо Пенсильвании.
Большую часть утра она была поглощена книжкой для раскрашивания, но когда
они достигли округлых зеленых холмов, затененных лесов, наполненных
белобородыми эльфами из сказок, рассказываемых на ночь, Лори отложила
цветные карандаши и дала волю своему воображению. Рядом с ней на сиденье
сидела тряпичная кукла, "Мисс Присси", и молчаливо кивала в такт движению
машины.
кружит в небе, это то, что мама и папа в течение долгого времени не
ссорятся друг с другом.
посмотреть назад и улыбнуться своей малютке. У нее были такие же голубые
глаза, как и у Лори, расположенные на привлекательном овальном лице,
обрамленном пшеничного цвета волосами, мягко спадавшими на плечи. - Тебе
лучше отложить эти карандаши, мы скоро приедем.
золотистые волосы развевались на воздухе, циркулировавшем сквозь открытые
окна.
озабочен следами износа, проявившимися в двух местах на левой передней
шине. - Почти дома, - сказала она, и он слегка улыбнулся. Дома. Слово
казалось странным, после частого повторения в течение долгого времени в
различных местах оно потеряло смысл. Не было постоянства в тех других
местах, которые она называла домом: ни в тесной квартирке на самом верхнем
этаже, с ее громыхающими трубами отопления; ни в том доме, покрытом
дранкой, в котором всегда, казалось, стояла густая вонь от стальных
мельниц. Это были удушливые жилища, полные пыли и песка, независимо от
того, как часто Кэй убиралась и пылесосила. Плохие места, для чтобы расти
маленькой девочке; безнадежные места, чтобы пытаться лечить напряженные
нервы и раны. Нет. Не думай об этом. Ее сознание отклонилось от мрачных
воспоминаний. Она наблюдала за ним, следила за тем, как его глаза следуют
за белой линией центра дороги. Что я вижу здесь? - недоумевала она.
Надежду? Или страх? Она вдруг подумала, насколько старше своих тридцати
двух лет он выглядит: линии морщин расположились вокруг его глубоко
посаженных серых глаз и вокруг рта; мимолетные следы седины преждевременно
запятнали виски его непокорных рыжевато-каштановых волос. Это было словно
укол напряжения и боли, пришедший из прошлого, когда мир с его темными
распахнутыми челюстями, казалось, хватал их и пытался проглотить.
изгороди, почтовые ящики и проезды, ведущие к невидимым домам. На
следующем повороте стояла окрашенная в белый цвет кирпичная стена с
черными видавшими виды воротами, на которых была написана замысловатая
буква "Д". Над деревьями на заднем плане выступали крыши домов. Пока они
ехали мимо этого дома, Кэй могла видеть черных, белых и в яблоках лошадей,
щипавших траву на отдаленном пастбище; некоторые их них приподняли свои
головы, чтобы посмотреть, как мимо проносится микроавтобус.
там была станция техобслуживания. Надпись на флажке гласила: "ПРОДАЖА ШИН"
- нужно запомнить, подумал Эван, останавливаясь на перекрестке. Через
улицу от него стоял большой знак с рядом медальонов с надписями: "ЛЬВИНЫЙ
КЛУБ", "КЛУБ "СИВИТАН", "КЛУБ ДЕЛОВЫХ ЛЮДЕЙ", "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ВИФАНИИН
ГРЕХ". Затем они ехали по улице, обрамленной дубами и вязами; вокруг были
просторные, хорошо ухоженные зеленые лужайки и достойно выглядевшие
кирпичные и каменные дома. Еще изгороди, ворота и проезды, тихие улочки.
Легкий ветерок ворошил листья над головой. По улице шел почтальон в
шортах, с наплечной сумкой. Молодая белокурая женщина в джинсах катила
детскую прогулочную коляску. По-летнему загорелый подросток косил лужайку,
пот блестел на его обнаженных плечах. Желтый "Фольксваген", заново
отполированный, проехал мимо них в противоположном направлении. Через
квартал впереди темно-коричневый "Бьюик" заворачивал в проезд. Эвану
неожиданно стало стыдно за свой микроавтобус, ему хотелось, чтобы он
выглядел получше. После пяти лет интенсивного использования он был
испещрен выемками и царапинами и в этом уютном провинциальном местечке
выглядел словно средство передвижения из другого мира. Если бы в этом
другом мире существовал дорожный указатель, на нем можно было бы прочитать
следующее: "ПРОСТО ПРОЕЗЖАЕМ МИМО. НАС.: 3".
Фредония, и оказались в центральной части деревни. По окружности на улице
под названием "Круг" расположились странные маленькие магазинчики. Это
чудесным образом спланированное поселение, подумала Кэй, прочитав надписи:
"Цветочный магазин Евы", "Подарки и инструменты Брайзона", ресторан
Лэмплайтера, аптека Тальмиджа Рексэла, кофейня "Веселый Чайник". Но
приятнее всего для нее было то, что наполняло воздух, благоухая сладким
запахом летних цветов - пионов, ноготков, маргариток, трех разновидностей
роз, фиалок, напоенных солнечным светом и посаженных ровными рядами в
центре деревни. Ошеломляющий диапазон красок, от бледного белого до
пламенеющего красного и темно-пурпурного, отражался в оконном стекле
магазина. Улицы расходились от круга во всех направлениях, словно спицы из
центра огромного колеса.
окну, чтобы кукла тоже видела. - И так хорошо пахнет! Мы уже около нашего
нового дома?
полосатого полотнища "Экономных деревенских деликатесов" и книжного
магазина под названием "Глава первая". Он свернул на Парагон-стрит и
поехал от центра деревни мимо конторы шерифа - строения из красного
кирпича с аккуратно покрашенными окнами и дверями, затем мимо
модернистской публичной библиотеки Уоллеса Перкинса. Эван и Кэй
наведывались в Вифаниин Грех трижды: первый раз в апреле, когда она
получила работу в юношеском колледже Джорджа Росса; второй раз в мае,
чтобы поискать подходящий дом; третий раз в первую неделю июня, чтобы
сделать окончательные приготовления. Хотя Вифаниин Грех был много меньше,
чем все окружающие деревни на шоссе 219 - Спэнглер, Барнсборо,
Сент-Бенедикт и Кэрролтаун - у Вифаниина Греха был свой колорит, который и
Эван, и Кэй оба нашли располагающим. Лужайки были зелены, словно бы
изумруды, улицы свободны от мусора, дома уютны и гостеприимны. В границах
деревни располагались небольшие участки леса, так что квартал домов
располагался прямо на краю леса, улицы разделяли рощицы из сосен и дикой
жимолости. Окаймляя улицы, словно часовые лета, повсюду стояли деревья,
высоко возвышаясь над крышами деревни Вифаниин Грех и отбрасывая
калейдоскопические тени.
него во время их последнего визита. Вифаниин Грех протянулся едва ли на
две мили с севера на юг, но здесь было много поворотов и узких извилистых
улочек, в которых Эван еще не выучился лавировать. Они проехали старый
указатель "Начальная школа Дугласа" на Ноллвуд-стрит, повернули направо на
Блэр-стрит, затем надо повернуть налево на Диэр-Кросс-Лэйн и проехать
вверх по небольшому холму на Мак-Клейн-террас. Постепенно для него все
станет знакомо, но сейчас это был лабиринт домов и зелени. За
Диэр-Кросс-Лэйн Кэй увидела пару затененных теннисных кортов и крытую яму
для жарения. Был также бетонный трек для спортивной ходьбы, на котором
вдалеке маячила одинокая фигура в красных спортивных шортах.
выглядевшей, как и вся деревня. Возможно, дома здесь были несколько
поновее и поменьше, и в этом была вся разница, но Кэй не имела ничего