Вначале они ударили, как гром над белой рекой. После этого они забили в
медленном, постоянном ритме, полном непримиримой угрозы. Как будто смерть
встала у пустых могил и наступила на них, прежде чем подойти ближе к нам.
нервом. Я сдержал лошадь и заметил, что ведьма тоже остановилась и
прислушивается с напряжением, не меньшим, чем у Эвали. Что-то невыразимо
тревожное было в этом монотонном бое. Что-то в нем было выходящее за
пределы человеческого опыта, более древнее, чем человек. Как будто в
унисон бились тысячи сердец, единым неизменным ритмом... безжалостным,
неумолимым... он захватывал все новые и новые пространства...
распространялся, расширялся... и вот они уже бьют повсюду вдоль белой
Нанбу
тебе Сирк, убил Тибура - и вот твоя война с рррллия.
бросила на меня долгий презрительный взгляд. А Люр она сказала холодно на
ломаном уйгурском:
пока мой народ не освободит меня. Лучше обращайтесь со мной осторожнее.
с тебя сдерут кожу или выкупают в котле - или отдадут Калкру. Выиграют
твои псы или проиграют, от тебя мало что останется. С тобой поступят, как
я захочу.
презрением.
неизменным безжалостным ритмом. Он поднимался и падал, поднимался и падал.
Как смерть, шагающая по пустым могилам - то тяжело, то легко.
Не было ни приветственных криков, ни веселья. Все казались подавленными,
испуганными. Я понял, что они так напряженно вслушиваются в бой барабанов,
что едва воспринимают наш проезд. Теперь барабаны звучали ближе. Я слышал
их звуки прямо с противоположного берега реки. И язык говорящих барабанов
покрывал все остальные звуки. Он повторял и повторял:
привести их сюда, чтобы они могли поговорить с Эвали и с нами двумя. Потом
часть их отпустим и отправим через Нанбу с посланием, что мы не причиним
вреда Эвали. Попросим рррллия прислать на утро посольство для переговоров
о постоянном мире. Если договоримся, они смогут забрать с собой Эвали
целой и невредимой.
хвастает, что всегда выполняет обещания - и поэтому он получил плату
авансом. Боже мой, как изменился Двайану!
будет осажден и станет легкой добычей врага.
что если мы вернем им девушку, войны не будет? Тогда зачем ждать? Почему
не отправить обратно всех пленников? Отведи их на Нансур, начни переговоры
с карликами. Барабанный разговор быстро решит дело - если ты прав. И тогда
в эту ночь барабаны не будут нарушать твой сон.
я не хотел отправлять Эвали назад. Если она уйдет, я знал, что у меня
никогда не будет шанса оправдаться в ее глазах, сломать ее недоверие,
вернуть веру в то, что я Лейф, которого она любит. Если выиграю время,
смогу добиться этого. И ведьма тоже знает это.
мы их боимся; ведь ты тоже так решила. Для заключения такого договора
нужно что-то большее, чем торопливые сообщения барабанов. Нет, задержим
девушку как заложника, пока не договоримся об условиях.
улыбнулась.
грязь Сирка. Их приведут к тебе. Тем временем я сделаю больше. Я пошлю
сообщение карликам на Нансуре, что скоро их товарищи прибудут туда с
посланием. Это по крайней мере даст нам время. А время нам необходимо -
нам обоим.
лошадь. Я проехал за ней через ворота на большую огражденную площадь. Она
была заполнена солдатами и пленниками. Здесь барабаны звучали громче.
Казалось, барабаны, невидимые, бьют в самом городе. Солдаты были явно
обеспокоены, пленники возбуждены и вели себя вызывающе.
нападении на Сирк, и приказал усилить охрану стен, выходящих на мост
Нансур. Приказал отдать сигнал тревоги, который приведет к нам солдат с
внешних постов и окружающих ферм. Приказал усилить охрану городских ворот
и передать всем желающим укрыться в городе, что они могут это сделать, но
только до наступления сумерек. Оставался час до наступления ночи. Так что
они успеют. Все это я сделал на случай, если наше предложение будет
отвергнуто. Если его отвергнут, я не желаю участвовать в кровопролитии в
Караке, которое будет сопровождать осаду, пока мне не удастся убедить
малый народ в своей доброй воле. Или убедить Эвали, что я стремлюсь к
миру.
верховного жреца с черным осьминогом на стене, а в анфиладу удобных комнат
в другой части крепости. Меня сопровождал небольшой отряд, с которым я был
в Сирке. Здесь я передал Эвали Даре. Вымылся, переоделся, мои раны промыли
и перевязали. Окна мои выходили на реку, и в них раздражающе звучали
барабаны. Я приказал принести еды и вина и привести Эвали. Дара привела
ее. О ней позаботились, но она отказалась поесть со мной. Она сказала мне:
послания, я не посылал его. И Тсантаву, умирая у меня на руках, верил, что
я не посылал его.
солгал ей, Двайану: Сирк уничтожен. Как я могу тебе поверить?
поскольку не хочешь есть со мной, иди с Дарой.
сражение в Сирке, как и любое другое сражение, часть ее профессии. Эвали
ушла с Дарой.
покинула меня. Я решительно отставил на время печаль о Джиме, думая о том,
что предстоит сделать и как сделать это лучше. Послышался стук в дверь, и
вошла ведьма.
сапфиры. Ни следа сегодняшнего сражения, ни следа усталости. Глаза чистые
и ясные, красные губы улыбаются. Голос негромкий и сладкий. Прикосновение
к руке вызвало у меня воспоминания, которые я считал ушедшими с Двайану.
не связанных; при виде меня в их глазах вспыхнула ненависть, но и
любопытство тоже. Я спокойно заговорил с ними. Послал за Эвали. Она вошла,
и золотые пигмеи бросились к ней, окружили, как толпа детей, щебеча и
напевая, гладя ее волосы, касаясь ее рук и ног.
заговорила. Я мало понял из сказанного ею; по потемневшему лицу Люр я
догадался, что она вообще ничего не поняла. Я повторил Эвали точно то же,
что сказал Люр и что, хотя бы отчасти, она уже знала: она выдала себя, что
знает язык уйгуров или, вернее, айжиров лучше, чем признавала это. Потом
перевел то, что понял, с языка карликов для Люр.
отправиться через Нанбу в гарнизон на том конце моста. При помощи
барабанов оттуда наше послание перешлют в крепость малого народа. Если
условия будут приняты, боевые барабаны немедленно замолчат. Я сказал
Эвали:
потребуется ничего, кроме того, что было в прежнем договоре. И что смерть
больше не будет ожидать тех, кто пересечет реку.
собирают травы и металлы, где хотят; вот и все.