лиственном капюшоне; страсть летнего солнца, испускающего свой золотой
поток на деревья; медленное величественное прохождение луны, и зеленые
руки, протягивающиеся к ней и извлекающие с ее груди молоко серебряного
пламени; мятеж и дикая радость ветров, с их безумным воем и гудением;
мягкое переплетение ветвей, поцелуй любящих листьев - все это и еще
больше, гораздо больше такого, что Маккей не мог понять, потому что все
это тайны, о которых у человека нет никакого представления, - все это
звучало в пении.
зеленоглазых женщин и смуглых мужчин; что-то невероятно древнее, однако
молодое, что-от от мира, каким он был до появления человека.
мир он почти забыл; мозг его запутался в паутине зеленого волшебства.
мы ее влили, не спасла бы ее.
сверкающий прибой жизни отступает; глаза, которые только что были такими
яркими, затуманились и снова потускнели. Неожиданно приступ великой
жалости и гнева сотряс его. Он склонился к девушке, взял ее руки в свои.
мужчина. Однако отвел руки Маккея в сторону.
одного на другого. - Как мне помочь?
почувствовал, что все взгляды устремлены на него. Все были напряжены -
ждали. Женщина коснулась его руками. Прикосновение их было прохладным, и
от него странная сладость распространялась по венам.
мы все будем, как она, - увянем. Они поклялись в этом, а как они
поклялись, так и сделают. Если только...
мотыльки в ее взгляде сменились на красные точки. Они почему-то привели
его в глубокий ужас, эти красные точки.
Поле и двух его крепких сыновьях. - Три человека, - тупо повторил он - Но
что такое для вас три человека? Ведь вас так много! Что могут сделать три
человека против ваших рослых кавалеров?
сделать. Никто ничего не может сделать. Когда-то мы веселились ночью и
днем. Теперь мы боимся - ночью и днем. Они хотят уничтожить нас. Нас
предупредили наши родственники. Но они не могут нам помочь. Эти трое -
хозяева лезвия и огня. Против лезвия и огня мы беспомощны.
беспомощны.
увянем, как она, или сгорим... Если только...
свое гибкое тело. Ее алый рот поискал и нашел его губы и прижался к ним.
По всему телу Маккея пробежало быстрое сладкое пламя, зеленый огонь
желания. Он схватил ее, прижал к себе.
умрешь!
огнем они уничтожат нас, эти трое... если только...
опустил руки, оттолкнул от себя женщину. На мгновение она задрожала перед
ним.
задрожали, их очертания стали плотнее, материальнее. Зеленая прозрачность
потемнела. На мгновение Маккей почувствовал головокружение, как при
переходе из одного мира в другой. Он закрыл глаза. Головокружение прошло,
и он открыл их, осмотрелся.
мелькающих теней, ни следа белых женщин и смуглых, одетых в зеленое
мужчин. Под ногами зеленый мох; исчез мягкий золотой ковер с голубыми
звездами цветов. Вокруг него толпились березы и пихты. Слева росла мощная
пихта, на ее игольчатых ветвях лежала увядающая береза. Это была та самая
береза, которую так бессмысленно срубил сын Поле. На мгновение в пихте и
березе он увидел призрачные очертания одетого в зеленое мужчины и стройной
вянущей девушки. На мгновение береза и пихта, девушка и мужчина слились,
стали чем-то единым. Маккей сделал шаг назад, и руки его коснулись гладкой
прохладной коры другой березы, растущей справа от него.
стройных рук женщины с алыми губами. Но это прикосновение не приносило
того чуждого восторга, того пульса зеленой жизни, что ее руки. Однако, как
и тогда, это прикосновение помогло ему прийти в себя. Очертания девушки и
мужчины исчезли. Перед ним была крепкая пихта и упавшая на ее ветви
вянущая береза.
странного сна. Неожиданно ветерок пошевелил листву росшей рядом с ним
березы. Листва зашумела, вздохнула. Ветер стал сильнее, и листья
зашептали.
туда, где, как он знал, стоит старая хижина, в которой живут Поле и его
сыновья. Ветер дул все сильнее, и громче и громче шептала листва деревьев.
отвечая на этот все более громкий, все более настойчивый приказ. В
сознании его оставалось только одно желание - добраться до горла Поле и
его сыновей, сломать им шеи; стоять рядом с ними и смотреть, как они
увядают; увядают, как та стройная девушка в объятиях одетого в зеленое
мужчины.
футов и понял, что шепот прекратился, что больше он не слышит гневного
шороха листьев. Казалось, он освободился от какого-то заклинания, разорвал
паутину колдовства. Маккей остановился, упал на землю, зарылся лицом в
траву.
собирался сделать? Наброситься, как сумасшедший, на этих троих в хижине,
убить их? А за что? Из-за того, что его попросила волшебная женщина с
алыми губами, чьи поцелуи он еще ощущал? Из-за того, что шепот листвы
маленькой рощи показался ему тем же приказом?
Иллюзии, фантомы, рожденные гипнотическим действием клубящегося тумана, в
котором он греб, когда плыл по озеру. Такие происшествия нередки. Маккей
знал людей, которые, глядя широко раскрытыми глазами на движущиеся облака,
создавали фантастический мир и жили в нем; знал других, которым нужно было
лишь взглянуть на гладкую падающую воду, чтобы оказаться в мире сна наяву;
были и такие, кто погружал себя в сон, глядя на сверкающий хрустальный
шар, а некоторые находили источник иллюзии в блестящем блюдце с черными
чернилами.
его сознание - и его любовь к деревьям, ощущение просьбы, которое он так
давно чувствует, воспоминание о бессмысленно срубленной березе - все это
соединилось в его загипнотизированном сознании в те картины, которые он
видел?
проснулось.
неподвижна, молчит. И снова ему показалось, что он видит группу девушек,
окруженных рыцарями и трубадурами. Он вспомнил слова женщины с алыми
губами: веселье ушло, его место занял страх. Кем бы она ни была:
привидением, дриадой, - она сказала правду.
его души упрямо утверждало, что происшествие было реальным. Во всяком
случае, говорил он себе, роща слишком прекрасна, чтобы допустить ее
уничтожение. Пусть испытанное им - сон, но он спасет рощу из-за той
сущности красоты, которая содержится в ее зеленой чаше.
извивающаяся тропа. Маккей прошел по тропе, поднялся по шатким ступеням и
остановился, прислушиваясь. Он услышал голоса и постучал. Дверь
распахнулась, на пороге стоял старый Поле, глядя на него полузакрытыми
подозрительными глазами. За ним стоял один из его сыновей. У обоих лица
были мрачные и враждебные.
отчаянный шепот. Двое на пороге как будто тоже его услышали, потому что
взгляд их переместился на рощу, и он увидел, как лица их исказило
выражение ненависти; потом они снова взглянули на него.
Корнев Павел
Корнев Павел
Андреев Николай
Афанасьев Роман
Черепнин Владимир
Афанасьев Роман