Абрахам МЕРРИТ

СКВОЗЬ ДРАКОНЬЕ СТЕКЛО

Херндон помогал грабить Запретный Город, когда союзники превратили
подавление восстания боксеров в самый замечательный грабеж со времен
Тамерлана. Шесть его моряков верно следовали за ним в его пиратских
фантазиях. Русская княгиня, которую он развлекал в Нью-Йорке, помогла ему
добраться до берега и его яхты. Поэтому Херндон сумел проплыть через
проливы с не меньшим количеством сокровищ Сына Неба, чем самый усердный
работник в пекинском посольстве.

Кое-что из сокровищ он подарил очаровательным дамам, которые жили или
по-прежнему живут в солнечной области его сердца. Большую часть
использовал для обстановки двух поразительных китайских комнат в своем
доме на Пятой авеню. Немного, следуя слабому религиозному импульсу,
подарил Метрополитен-музею. Ему казалось, что таким образом он узаконивает
собственное обладание сокровищами - словно преподносит их богам, строит
больницы, дворцы мира и тому подобное.

Но драконье стекло - ничего более удивительного он не видел - он
поставил в своей спальне, чтобы первый утренний взгляд падал на него, и
устроил специальные светильники, чтобы можно было, проснувшись среди ночи,
посмотреть на него. Удивительное? Оно более чем удивительно, это драконье
стекло! Тот, кто сделал его, жил в те времена, когда боги ходили по земле
и каждый день создавали что-нибудь новое. Только человек, живший в такой
атмосфере, мог сотворить его. Ничего подобного ему не существовало.

Я был на Гавайях, когда телеграф сообщил о первом исчезновении
Херндона. Сообщалось немногое. Слуга пришел утром будить его, и Херндона
не было. Вся одежда оказалась на месте. Все говорило, что Херндон где-то в
доме. Но его не было.

Человек, который стоит десять миллионов, естественно, не может
растаять в воздухе, не вызвав большого смятения. Газеты добавили суматохи,
но в них в сущности сообщалось только два факта: Херндон вернулся домой
вечером и утром исчез.

Я был в море, возвращаясь домой и надеясь принять участие в поисках,
когда радио принесло новость о его возвращении. Его нашли на полу спальни
в обрывках шелковой одежды, тело его было искалечено, как будто на него
напал тигр. Но возвращение его объяснялось не больше, чем исчезновение.

Вечером его не было - на утро он появился. Херндон, когда смог
разговаривать, отказался рассказать что-нибудь даже врачам. Я отправился
прямо в Нью-Йорк и подождал, пока медики не решили, что лучше пустить меня
к нему, чем давать ему возможность беспокоиться из-за того, что он меня не
видит.

Когда я вошел, Херндон встал с инвалидной коляски. Глаза у него были
ясные и яркие, ни в его приветствии, ни в рукопожатии не было слабости.
Сестра выскользнула из комнаты.

- Что это было, Джим? - воскликнул я. - Что на всей земле могло с
вами произойти?

- Я не уверен, что на земле, - ответил он. И показал на что-то
похожее на высокий пюпитр, накрытый куском тяжелого шелка с вышитыми на
нем китайскими рисунками. Несколько мгновений он колебался, потом подошел
к шкафу. Достал оттуда два тяжелых ружья, те самые, я вспомнил, с которыми
в последний раз охотился на слонов.

- Вы не сочтете меня сумасшедшим, если я попрошу вас держать одно из
них наготове, пока мы будем разговаривать, Уорд? - извиняющимся тоном
спросил он. - Это ведь вполне реально?

Он распахнул халат и показал перевязанную грудь. Я без дальнейших
вопросов взял одно из ружей, и он схватил меня за плечо. Потом подошел к
пюпитру и снял покрывало.

- Вот оно, - сказал Херндон.

Тогда я впервые увидел драконье стекло!

Ничего подобного ему не существовало! Никогда! Вначале вы видели
только холодную зеленую мерцающую прозрачность, как в море, когда плывешь
в спокойный летний день под водой и смотришь вверх сквозь воду. По краям
всплески алого и золотого, отблески изумруда, сверкание серебра и слоновой
кости. А в основании топазовый диск, обрамленный красным пламенем,
пронизываемым маленькими желтыми язычками.

Потом вы начинаете понимать, что эта зеленая прозрачность - овальный
кусок полированного камня. Вспышки и отблески становятся драконами. Их
двенадцать. Глаза у них изумрудные, клыки слоновой кости, когти из золота.
Драконы чешуйчатые, и каждая чешуйка уложена так, что у основания она
зеленая, как первобытные джунгли, потом становится ярко-алой, а к концу
алое сменяется золотым. Крылья серебристые и зеленые и тесно прижаты к
бокам.

И эти драконы живые. Никогда не было столько жизни в металле и дереве
со времен Аль-Ахрама, скульптора древнего Ада, который изваял первого
крокодила, и в наказание ревнивый Всемогущий вдохнул жизнь в его создание!

Наконец вы замечаете, что топазовый диск, обрамленный маленькими
желтыми огоньками, является вершиной металлической сферы, вокруг которой
обвивается тринадцатый дракон, тонкий и красный, и кусает свой скорпионий
хвост.

Первый же взгляд на драконье стекло заставляет затаить дыхание. Да, и
второй, и третий взгляды тоже - и вообще всякий раз, как вы на него
смотрите.

- Где вы его взяли? - потрясенно спросил я.

Херндон спокойно ответил:

- Оно было в маленьком тайном помещении во дворце императора. Мы
обнаружили это помещение, - он немного помолчал, - скажем, по чистой
случайности. Как только я его увидел, я понял, что оно должно быть моим.
Что вы о нем думаете?

- Думаю! - воскликнул я. - Думаю! Да это чудеснейшая вещь, какую
когда-либо изготовлял человек! Что это за камень? Гагат?

- Не уверен, - ответил Херндон. - Но идите сюда. Встаньте передо
мной.

Он выключил свет в комнате и повернул другой выключатель, и напротив
меня три закрытые электрические лампы бросили свои лучи на зеркальный
овал.

- Смотрите! - сказал Херндон. - И говорите мне, что видите.

Я посмотрел в стекло. Вначале я ничего не видел, кроме лучей,
уходящих все дальше, дальше - казалось, в бесконечность. И потом...

- Милостивый Боже! - воскликнул я, застыв от ужаса. - Джим, что это
за адское существо?

- Спокойней, старина, - послышался голос Херндона. В нем слышалось
облегчение и странная радость. - Спокойней; скажите мне, что вы видите.

Я ответил:

- Мне кажется, что я смотрю через бесконечное расстояние, и все же
то, что я вижу, близко ко мне, как будто по другую сторону стекла. Я вижу
расселину, которая разделяет две темно-зеленые массы. Я вижу лапу,
гигантскую отвратительную лапу, протянутую через расселину. У лапы семь
когтей, они разжимаются и сжимаются, разжимаются и сжимаются. Милостивый
Боже, какая лапа, Джим! Такие лапы в аду лам хватают слепые души,
пролетающие мимо!

- Смотрите, смотрите дальше, в ущелье, над лапой. Ущелье расширяется.
Что вы видите?

- Я вижу невероятно высокую гору, вздымающуюся в небо, как пирамида.
За нею вспышки пламени, она очерчена на их фоне. Вижу, как большой
светящийся шар, похожий на луну, медленно выходит из пламени. Вот и другой
шар движется поперек горы. И третий плывет в пламени на дальней стороне...

- Семь лун Рака, - прошептал Херндон, как бы про себя. - Семь лун,
которые купаются в розовом пламени Рака, это пламя жизни и оно окружает
Лалил как диадема. Тот, на кого светили семь лун Рака, привязан к Лалил на
всю жизнь и на десять тысяч жизней.

Он протянул руку и повернул выключатель. В комнате зажегся свет.

- Джим, - сказал я, - это не может быть реальностью! Что это?
Какая-то дьявольская иллюзия в этом стекле?

Он размотал бинты на груди.

- На лапе, которую вы видели, семь когтей, - спокойно ответил он. -
Посмотрите на это.

По белой коже груди от левого плеча к правым нижним ребрам, тянулись
семь заживающих царапин. Как будто поперек груди провели гигантским
стальным гребнем. Как будто провели бороной.

- Это сделала лапа, - сказал он так же спокойно, как раньше.

- Уорд, - продолжал он, прежде чем я мог что-нибудь сказать, - я
хотел, чтобы вы увидели - то, что вы видели. Я не знал, увидите ли вы. И
не знаю, поверите ли мне даже сейчас. Не думаю, что если бы я был на вашем
месте...

Он подошел к пюпитру и набросил покрывало на драконье стекло.

- Я вам расскажу, - сказал он. - Но я хотел бы, чтобы меня... не
прерывали. Поэтому я и закрыл его.

- Не думаю, - медленно начал он, - не думаю, Уорд, что вы
когда-нибудь слышали о Раке-Чудотворце, который жил у начала вещей, и о
том, как Великий Чудотворец изгнал его за пределы мира.

- Не слышал, - коротко ответил я, все еще потрясенный зрелищем.

- Это большая часть того, что я собираюсь вам рассказать, - продолжал
он. - Конечно, вы решите, что это вздор, но... вначале я встретился с этой
легендой на Тибете. Потом снова - имена, конечно, были изменены, - когда
уходил из Китая.

- Я понял так, что боги еще суетились поблизости от человека, когда
родился Рак. Происхождение у него какое-то скандальное. Став старше, Рак