от судорожных рыданий. Ноданн поднял скомканный мех и накинул ей на плечи.
В ответ она благоговейно коснулась губами зеркально гладкой рукавицы и
едва слышно промолвила:
ликующего крика. Он попробовал выстрелить - оружие не действовало, но
наверняка есть способ его починить.
будет носить имя Тагдал.
Бога!..
все-таки усмотрел крутой уступ на западном берегу - как раз то, что ему
нужно, - и быстрым шагом направился туда. Отмахав километр или два,
остановился, почувствовав, что ноги его не держат. Он еще очень слаб,
этого следовало ожидать. Придется экономить силы.
горы; теперь же его едва хватило, чтобы выпилить посох и опереться на
него. Мощный психокинез, некогда поднимавший в воздух пятьдесят конных
рыцарей в боевых доспехах, ныне с трудом поддерживал дрожащие колени, пока
он карабкался на уступ.
спину. Выбиваясь из сил, он упирался посохом в каменистую тропу и
подтягивал наверх свое длинное тело. Пыль из-под сапог забивалась в нос и
в глаза. Кусты и деревья по обеим сторонам тропинки источали едкий запах
смолы. Назойливое жужжанье насекомых сливалось в ушах с неприятным
скрежетом доспехов, составляя режущий слух аккомпанемент его неуклюжим
движениям.
телепатическое послание о том, что я жив". Выше, еще выше - эта скала
станет преградой мыслям. Сквозь нее утратившая остроту внутренняя речь ни
за что не пробьется...
вершину. Дышалось тут легче: подул ветерок. Отсюда можно окликнуть их...
уцелевших братьев и сестер из королевского потомства. Окликнуть и
попросить помощи.
солнца. У ее подножия еще сохранились пепелище и черные головешки костра,
который развела Голда в честь его чудесного спасения. Он глянул вдаль и
впервые увидел Новое море, уничтожившее его мир. Оно было не
молочно-белое, как прежде мелководная лагуна, а огромное, синее,
простирающееся в туманной дымке на север и на юг, насколько видел его
ослабевший глаз.
вцепился в посох, чувствуя, что сейчас упадет. Опустившись на колени,
потрясенный представшим ему зрелищем, громко застонал. Разом вернулись
воспоминания о накрывшей его гигантской волне, о криках утопающих, о
прокатившемся над этой сумятицей хриплом, как воронье карканье, хохоте...
устилавшей каменистую почву, нашел землянику, которой утолил и голод, и
жажду. Затем подполз к обрыву и вновь напряг дальнозоркие глаза.
оконечностей северных гор до каменистого плато на континенте, где
раскинулся небольшой городишко Вар-Меск, ставший благодаря огромным
залежам кальцинированной соды в его окрестностях центром стекольной
промышленности. Но солончаки теперь затопило, и Керсик стал островом - в
полном смысле слова.
глубокие участки лагуны.
Полуостров сильно сузился после потопа, однако при желании можно увидеть
даже разрушенную, притихшую, бесхозную Мюрию и то, как соленая вода лижет
разбитые ступени королевского дворца. Плантации заросли сорняками,
антилопы, иноходцы, элладотерии одичали, равно как и жалкие остатки
рамапитеков, что бесприютно бродят среди руин, тщетно надеясь, что
повелители-тану вновь оживят похолодевшие маленькие торквесы.
крутились вопросы. Кровь стучала в висках, туманной пеленой затягивала
глаза.
осторожность, не обнаруживать себя, пока не окрепнет и окольными путями не
выяснит, какие события произошли за те выброшенные из жизни полгода, что
он без движения провалялся в керсиканской пещере?
должен звать братьев и сестер, ориентируясь на слабые телепатические
импульсы, коими отмечены координаты городов на материке. Лишь одному
живому существу он может открыться, чтобы выведать всю правду о том, что
случилось в Многоцветной Земле после потопа. При всей своей слабости он
наверняка сумеет передать сообщение на скрытом канале. И призыв его будет
услышан вопреки всем доводам здравого смысла.
предназначенную только для одного ума; и она стрелой пронеслась над Новым
морем, пронзив пол-Европы:
ему как следует присмотреться к незнакомой трехпланетной системе, и он тут
же сообразил: Элирион. Вторая же планета со стороны Солнца, зажатая
собственными ледниками шестимиллионнолетней давности, - это Полтрой.
Полтроянцы, которых в Содружестве почитали образцом культурного развития,
здесь находились на уровне питекантропов. Маленькие коренастые каннибалы с
выпученными красными глазками, сверкающими из-под рыжего меха, сновали
среди льдов, подстерегая себе подобных, дабы проломить им череп и вдоволь
полакомиться свежими мозгами.
него не представлял, однако он в нарушение графика задержался на два часа,
наблюдая за первобытными обитателями. Он внушал себе, что это чисто
интеллектуальное любопытство: интересно же поглядеть, с чего начиналась
такая знаменитая цивилизация. Но внутренний голос в ответ насмехался над
ним, заявляя, что он попросту тянет время, не желая возвращаться домой к
ожидающим его неприятным новостям.
жертв, затем благоговейно опускались перед ними на колени, прежде чем
начать ритуальную трепанацию. Кровожадный вождь маленького клана был как
две капли воды похож на Оминина-Лимпиротина, четвертого спикера в
Консилиуме.
направляющему поиск: СОМНЕНИЙ НЕТ. После чего мгновенно вернулся в свою
телесную оболочку, защищенную скафандром от непомерных мозговых
перегрузок. Он увидел свет в обсерватории, и на миг в душе вспыхнула
надежда: предчувствия обманули его. Но то был не Хаген, а Патриция
Кастелайн. Ее мысли не читались, и полная их непроницаемость сама по себе
подтвердила Марку факт происшедшей катастрофы.
остывать. Где-то за глазными яблоками он ощутил тошнотворные приливы
реальности.
длительной межпланетной активности.
ВНУТРЕННИЕ И ВНЕШНИЕ ЗАЩИТНЫЕ ЛАЗЕРЫ. ДОЛОЖИТЬ О РАБОТЕ ОРГАНИЗМА.
сканированием мозга и помочь отцу освободиться от скафандра после двойной
проверки всех физиологических параметров.
кого, и он сам отдал соответствующие команды:
МОЗГА. СНЯТЬ ПАСКУДНЫЙ ШЛЕМ.
металлокерамический колпак сдвинулся на четверть оборота. Воздух теплый и
влажный, свет рассеянный, знакомый ручной хронограф бесстрастно напоминает
о том, что он вновь на плиоценовой Земле.
на месте сделал некоторые изометрические замеры, пощупал царапины,
Андреев Николай
Круз Андрей
Шилова Юлия
Андреев Николай
Белогорский Евгений
Шидловский Дмитрий