леденящие кровь звуки. Но кто бы это ни был, он держался на расстоянии,
оставался невидимым. Может быть, огонь удерживал его. И когда пришло утро,
все стихло. Люди поднимались встревоженные, напряженные. Завтрак их не
развеселил. Они оседлали усталых лошадей и поехали. Только Гомон был шумен
и неутомим, как обычно. Он беззаботно ругался, подгонял их, будто бы
пастух.
стороне, продираясь через первозданный лес, состоящий из неизвестных им
деревьев, перевитых лианами, и колючками кустарника... Туман - нет, не
туман, а пар, исходящий из самых глубин земли, скапливался у поверхности.
Уши лошади Голта были напряжены. Она боялась этой земли, где все было
незнакомо, чуждо, враждебно.
человеческого жилья. В деревне стояли избушки, сделанные из ивовых
прутьев, обмазанных грязью, а крыши покрыты тростником. Ничего более
жалкого и несчастного Голт не видел никогда. Однако он не стал въезжать в
деревню сразу. Он остановил лошадь и стал осматривать окрестности.
виднелись примитивные причалы, о которые бились лодки. На берегу сушились
растянутые рыбацкие сети. За причалами начинались болота. Заросли
тростника поднимались из грязной стоячей жижи, и эти заросли простирались
далеко-далеко, насколько можно было видеть глазом. Чайки и цапли кружились
над болотами, изредка ныряя вниз за добычей.
площадь, на которой собрались жители деревни. Они были наполовину
обнажены, а вокруг бедер у них были какие-то зеленые повязки, очевидно
сделанные из тростника.
таком расстоянии не смог рассмотреть. Что-то большое и зеленое. Голту
показалось, что оно привязано к столбу.
них остановилось, да и нас гораздо больше.
Отряд двинулся дальше.
народа на площади распалась, и все повернулись к пришельцам. Они свободно
пропускали отряд, проезжающий мимо с обнаженными мечами. Голт остановился.
Он смотрел, как проезжали его люди, с изумлением рассматривавшие жителей
деревни. Да, тростник. Их набедренные повязки из тростника. Глаза жителей
со страхом и трепетом смотрели на проезжающих. Голт увидел, что они
действительно безобидны - маленькие, щуплые, они имели все признаки
вырождения, деградации - пустые, ничего не выражающие глаза, полное
отсутствие подбородков. Все они были похожи друг на друга, как будто они
все были членами одной большой семьи, и в деревне жили только братья,
сестры, отцы и матери, двоюродные братья и сестры. И если бы они были овцы
или коровы из его стада, он бы без жалости перерезал их всех, чтобы
избавиться от последствий такого противоестественного кровосмешения.
И когда Голт спешился и прошел между ними с обнаженным мечом, они
испуганно жались друг к другу, что-то щебеча на странном языке, которого
Голт никогда не слышал, хотя сам говорил на трех языках.
и то, что было привязано к нему. Голт остановился, разинув рот от
изумления.
много загадочных существ. До катастрофы, как утверждалось в древних
легендах, человек был человеком, а зверь - зверем. Но во время недели
пожара в воздухе появился какой-то дьявольский дух или что-то другое, и
когда Земля чуть не сгорела дотла, все на ней изменилось. Катастрофа
породила существ, которые не были ни людьми, ни животными, и одним из
примеров были полуволки. А это существо, как предположил Голт, тоже было
порождением мировой катастрофы, хотя он никогда не видел и не слышал
ничего подобного.
Голта выпученными глазами, сидящими в обезображенной голове. Оно было
такое же высокое, как Голт, с могучими толстыми ногами и слабенькими
тонкими руками. Это не был человек, но и не лягушка, а какая-то жуткая
смесь их обоих размером с человека. Он был покрыт зеленой кожей и имел
огромный рот, способный, как ни странно, выражать эмоции. Огромные глаза
светились страхом, нет, смертельным ужасом. Мускулистые зеленые ляжки
непрерывно боролись со стягивающими их узлами. белый мешочек кожи под
горлом пульсировал в такт дыханию. Бесцветный язык, длиной с предплечье
человека, высовывался изо рта.
от безобразного вида этого существа, отвернулся.
четверть человек и на три четверти - жаба! Клянусь бородой отца, он еще
безобразнее, чем полуволк!
Голт повторил вопрос на языке Страны Света, и опять никто не откликнулся.
Затем он перешел на гортанный язык, и хотя большинство людей все равно не
поняли его, отозвался какой-то старик, у которого почти не было лба и
седые волосы смешивались с бородой.
здесь делают, и что это? - он показал на это существо, покрытое слизью,
которое было привязано к деревянному столбу.
сиятельный.
привязанное чудовище.
берегу. Наши юноши схватили его и притащили сюда для развлечения.
Ранах. Он умирает так медленно.
когда ноги лягушки поджаривают, они живут, танцуют на сковороде? Разве
сиятельный не знает, что если лягушку разрезать на части, то они будут
жить целый день и ползать самым уморительным образом? Таковы все лягушки и
таковы Ранахи. И теперь мы поймали Ранаха, мы разрежем его на части и
будем развлекаться, глядя, как ползают эти две половинки.
в глазах которого сиял восторг. - А эти Ранахи опасны? Они рвут ваши сети,
крадут рыбу, убивают людей?
ловим их, хотя Болота Кушна кишат ими. Но когда нам удается поймать его, у
нас большой праздник. Ведь две половинки живут целых двенадцать часов.
вредят вам?
что это забавно. А почему нельзя? Ведь он... - старик почесал голову,
подыскивая слова. - Ведь он не человек. Разве этого не достаточно?
подошел к столбу. Выпученные глаза были действительно совсем другими, чем
у людей. Таких глаз он никогда не видел. И все же в глубине этих глаз жабы
Голт уловил чувства, разум. Это были глаза и жабы и в то же время глаза
человека. Они смотрели на Голта с отчаянием и все же с надеждой. Они
умоляли Голта, и тот отвернулся.
как оно?
лежит за этими болотами. Я принес с собой меч и закон короля. Ни одно
существо без его приказа не может быть подвергнуто такой пытке.
что-то прокричал в толпу. Голт увидел удивленные взгляды. -
Присоединяйтесь к нашему празднику! Посмотрите, как две половинки Ранаха
будут ползать по площади. Это зрелище, которым никогда не надоест
наслаждаться.
острым мечом разрезал веревки, которыми был связан Ранах.
присело на корточки, глядя со странным выражением на Голта, возвышающегося
над ним, Голт отшатнулся на месте, когда перепончатая лапа - рука, совсем
не похожая на человеческую, дотронулась до него чужим, холодным, скользким
пальцем. Затем Ранах взял его руку и прижал ее к холодному широкому лбу.
Дрожь пробежала по телу Голта.
Лондон Джек
Русанов Владислав
Жюль Верн
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия