Бригады работают. Может быть, как раз сейчас заканчивают.
Барри. - Нет, пожалуй, все же не стоит. Чем меньше о нас сообщают, тем
лучше для нас. Все здесь шиворот-навыворот.
Сан-Иоаквин по направлению к Темблор Рэйндж, в тридцати милях отсюда. - В
ближайшие дни...
обеспечена электроэнергией. А с истощением запасов природного газа
остаются только две возможности - либо уголь, либо ядерная энергия. Но
сжигая уголь, взамен получаешь дым, туман и смог. "У нас лишь один путь, -
говорил Барри. - И каждый раз, когда мы получаем ассигнования или когда
раздается голос в нашу поддержку - это выигрыш. Сообщения о наших успехах
должны получать все законники и политиканы". Он знал, что проповедь эта
бесполезна для верующих в иных богов, но она помогала ему разговаривать с
теми, кто мог бы испытывать к проекту симпатию. С понимающими.
улыбкой, поспешила к двери - приветствовать очередную делегацию. Барри
собрал свои силы: еще один долгий и трудный день.
потоками. Несмотря на Санту-Анну, дувшую прошедшей ночью, - легкий смог и
запах выхлопных газов. С побережья - клочья тумана, рассеивающиеся под
порывами теплого ветра, дувшего с материка. В эти суматошные утренние часы
дороги обычно переполнены - но вовсе не бестолковыми водителями.
Большинство ездят одним и тем же маршрутом в одно и то же время каждое
утро. В них уже заложена программа. Вот полюбуйтесь: машины подъезжают,
строго соблюдая заведенный порядок, и отъезжают точно в соответствии с
этим порядком.
которым над калифорнийскими водителями смеялся весь мир, порядок на шоссе
они соблюдали много лучше, чем водители, которых Эйлин видела в любом
другом месте. Что означало, что для вождения машины не требовалось слишком
много внимания. К тому же, в ней тоже была заложена программа.
кофе - последнюю перед выездом на шоссе. Чашку поставить на маленькую
подставку, оставшуюся от Дж.С.Уитни. Еще пять минут на возню с гребенкой.
Теперь она уже достаточно проснулась, чтобы делать какое-то дело. Теперь -
полчаса, чтобы добраться до компании сантехнического оборудования
Корригана, город Бурбанк, а за это время можно успеть многое, если
работать с диктофоном. Без диктофона Эйлин не удалось бы совладать с
нервами, ее колотило бы в приступах бешенства от беспомощности при каждом
малейшем заторе.
голос. - Пара наших клиентов установила эти чертовы штуки, не зная, что
там не хватало нескольких деталей". Эйлин кивнула. Об этом деле она уже
позаботилась. Ей удалось утихомирить гнев деятеля, внешне напоминающего
баржу и, по слухам, превращающегося в одного из крупнейших
предпринимателей долины. Это показательно: можно лишиться крупной сделки
из-за какой-то рядовой продажи. Она включила перемотку, затем
продиктовала: "Вторник. Работникам склада проверить все имеющиеся фильтры.
Обратить внимание на наличие всех необходимых частей. И послать письмо
изготовителю." Затем снова перемотала ленту.
из-за рук, все время находящихся в движении, улыбки, славной, но
вспыхивающей слишком внезапно, как сигнальная лампочка, и походки: у нее
была привычка обгонять прохожих.
физическом и эмоциональном отношении. При этом не было сказано "в
интеллектуальном", а если бы и было, она бы не поверила. Однако это, в
общих чертах, было бы правильно. Ей явно задано было стать чем-то большим,
чем секретарша, причем задолго до того, как появилось что-то вроде
движения за права женщин. Ей и удалось добиться немалого и это несмотря на
то, что пришлось поднимать на ноги младшего брата.
оригинальной выглядела ситуация. Брат заканчивает колледж за счет помощи
старшей сестры - но сама она колледж не заканчивала. Брат женился
благодаря ее содействию - но сама она замуж так и не вышла. Однако, правда
на самом деле была вовсе не в этом. Учеба в колледже была ей просто
противна. Хотя иногда, возможно, у Эйлин появлялось желание (о котором она
никогда никому не говорила) поступить в действительно хороший колледж.
Поступить туда, где человека учат думать. В таком колледже, может быть,
она и смогла бы учиться. Но просиживать в аудиторах, где почасовики читают
лекции, основываясь на уже прочитанных ею книгах - да ну его к черту,
такое обучение! Так что учебу она отвергла отнюдь не по финансовым
соображениям.
ужиться. Она пыталась сделать это - с лейтенантом полиции, и наблюдала,
как он нервничает от того, что живет с ней без разрешения городского
управления. Их союз, начавшийся так хорошо, полностью распался менее, чем
за месяц. Был у нее еще один мужчина, но у него была жена, уходить от
которой он не собирался. Был третий, уехавший на восток в командировку на
три месяца и не вернувшийся даже по прошествии четырех лет. И был еще...
чрезмерная активность щитовидной железы - в зависимости от полученного
образования и словарного запаса. И отношения с ней сохранять не пытались.
Ум у нее был едкий и использовала она его слишком часто. Ей была
ненавистна нудная и пустая болтовня. Разговаривала она слишком быстро, а
без этого голос ее мог бы быть приятным. Голос, чуточку хриплый от
чрезмерного количества сигарет.
перестроилась в четвертый ряд. Сделала поворот. Однажды, год назад, она
проехала здесь прямо, свернула в улочку, припарковала машину и отправилась
обратно пешком, с интересом изучая лабиринт зданий. Улицы наводили на
мысль о спагетти, вылепленных из бетона. Ей было немного неловко - она
воспринимала себя, как какую-то растяпу-туристку. Но все равно шла и
смотрела.
дело. Если это удастся, я - помощник менеджера. Если нет - шансов никаких.
Вот проблема..."
зарделись. И руки задвигались слишком быстро, чтобы править рулем. Но она
по-прежнему все хорошо слышала. Ее, предназначенный для среды, голос
говорил: "Он хочет переспать со мной. Ясно, что тогда он не просто острил
и заигрывал. Если дать ему от ворот поворот, упущу ли я тогда свой шанс?
Должна ли я ради этого ложиться с ним в постель? Или я настолько уже
завязла в делах, что не вижу ничего доброго?
прослушала эту запись. "Я пока не решила, принять ли от Робина Джестона
приглашение на обед. Не забыть бы стереть эту запись. Не хочу, чтобы он
сгорел со стыда, если кто-нибудь сопрет диктофон. Как было у Никсона".
по-прежнему терзала обида, что она вынуждена жить в мире, где приходится
решать такого рода проблемы. Чтобы отвлечься, она стала сочинять текст
письма этому мерзавцу-изготовителю, пославшему фильтры без проверки
наличия всех деталей, и ей стало значительно легче.
Александровны Малик. Последним пациентом была четырехлетняя девочка, дочь
одного из инженеров научно-исследовательского космического центра,
расположенного здесь, в пустынных областях севера Советского Союза.
громоздятся сугробы и даже здесь, в помещении, Леонилла чувствовала, какая
на улице холодина. Холод был ненавистен ей. Родилась она в Ленинграде, так
что с северными зимами была знакома, однако продолжала надеяться, что ее
все же переведут в Байконур или даже в Капустин Яр, на Черное море.
Обижало ее то, что она вынуждена лечить попавших сюда не по своей воле,
хотя, разумеется, не могла изменить этого. Для педиатра работы здесь было
совсем немного - кругом снежная пустыня. Но помимо врачебной, она имела
подготовку космонавта. И продолжала надеяться, что будет назначена в
космический полет.
женщин-астронавтов. Если выяснится, что американцы посылают в космос
женщину, Советский Союз сделает то же самое, и быстрее. Последний
советский эксперимент с женщиной-космонавтом завершился неудачей. Леонилле
было любопытно, что же на самом деле не поладилось у Валентины. Она была
знакома как с самой Валентиной, так и с космонавтом - ее мужем. И ни он,
ни она не говорили никогда, почему же ее корабль стал кувыркаться, лишив
Советский Союз совершить первую в истории посадку космического корабля при
возвращении из космоса. Во время своего полета Валентина была гораздо
старше, чем Леонилла сейчас. Примитивные были тогда времена - сейчас дела
обстоят иначе. Но работы у космонавта по-прежнему немного, все основные
решения принимаются службой наземного контроля. Глупая система, подумала
Леонилла. Ее собратья-космонавты (все мужчины разумеется) были об этом
того же мнения, хотя, конечно, не высказывали вслух.