отеле, освободил от всех ценностей и швырнул в лагерь.
гражданская прислуга и одетые в форму Империи солдаты сделали лагерь
безопасней улиц Нью-Чикаго. Но день за днем аристократов и
правительственных чиновников уводили из лагеря, и они больше не
возвращались, тогда как обычных уголовников становилось все больше и
больше. Адам и Энни каким-то образом отыскали ее, да и другие жители ее
палатки были имперскими гражданами, а не преступниками. Так она прожила
первые дни, потом недели и месяцы в заключении, в бесконечной черной ночи
городского Поля Лэнгстона.
Затем рационы сократили, и сокращали снова и снова, и пленники начали
голодать, а ближе к концу исчезли последние признаки порядка. Санитарные
нормы не соблюдались, и трупы умерших от истощения во множестве лежали у
ворот, ожидая, пока их заберут похоронные команды.
списках, вывешенных на воротах: Комитет Общественной Безопасности искал
ее. Другие заключенные присягнули, что Сэлли Фаулер умерла, а поскольку
охрана редко брала на себя труд проверки таких заявлений, это спасло ее от
судьбы, постигшей других членов правящих фамилий.
силы, стремясь быть примером для всех, живших в ее палатке. Они видели в
ней своего вождя, а Адам был ее премьер-министром. Если она плакала,
пугались все. В эти дни, в возрасте двадцати двух стандартных лет, ее
волосы были беспорядочно спутаны, ее одежда была грязной и изодранной, а
руки - грубыми и грязными. Сэлли не могла даже забиться в угол и
поплакать. Все, что ей оставалось, - это терпеть кошмары лагеря.
в небе над черным куполом, и о том, что узники должны быть уничтожены,
если возникнет угроза прорыва. В ответ она улыбалась и делала вид, что не
верит, будто подобное может случиться. Делала вид? Кошмар ведь всегда
бывает нереален.
кровью мужчиной с манерами придворного и одной рукой на перевязи. На этом
кошмар кончился, и Сэлли захотела проснуться. Ее вымыли, накормили,
одели... но она почему-то не просыпалась. Душа ее была как будто закутана
в хлопок...
Рекруты с Нью-Чикаго толпились около иллюминаторов, о чем-то возбужденно
переговариваясь. Видимо, они уже в космосе. Адам и Энни смотрели на нее с
тревогой. Впервые увидев Нью-Чикаго, они были довольно полными, сейчас же
кожа висела на их лицах складками. Сэлли знала, что они отдавали ей
большую часть своих пайков, и все же сейчас они выглядели лучше, чем она.
Дороти. Я надеялась, что мне скажут, что Дороти найдена, но этого не
произошло. Она исчезла навсегда.
затем наступила невесомость, и Сэлли поплыла.
любому, похожему на Землю, миру. Светлые моря и континенты, все оттенки
голубизны, тут и там испачканной пятнами облаков. Когда планета
уменьшилась, Сэлли отвернулась, закрыв лицо руками. Никто не должен был
видеть ее сейчас. В эту минуту она могла бы отдать приказ превратить
Нью-Чикаго в оплавленный каменный шар.
они допели последний гимн, как вахтенный гардемарин объявил, что пассажиры
прибыли на борт. Блейн приказал команде возобновить работу. У них не будет
выходного до тех пор, пока корабль не обретет прежний щеголеватый вид, и
на орбите не важно, что говорят традиции о воскресенье. Блейн следил, как
мужчины расходятся, напряженно ища признаки возмущения, но вместо
негодующего ворчания услышал ленивую болтовню.
своему собеседнику. - Я могу понять существование пылинки в моем глазу, но
как в божественном может оказаться бревно? Объясните мне, как может бревно
быть у человека в глазу, а он этого не замечает? Это просто невозможно.
- это древесина... Его получают из дерева. А дерево - это большое,
огромное...
бы Сэлли Фаулер была единственным пассажиром, он с удовольствием встретил
бы ее на ангарной палубе, но ему хотелось, чтобы Бари сразу же понял их
отношения. Пусть не думает, что капитан корабля Его Величества торопится
навстречу торговцу.
к ним и был втянут на борт "Мак-Артура" между огромными прямоугольными
крыльями дверей шлюза. Рука его при этом нависала над переключателем
интеркома - подобные операции были сложным делом.
сопровождаемый маленьким темнокожим человеком, которого торговец не
потрудился представить. Оба были одеты для путешествия в космос: широкие
брюки с плотными застежками на лодыжках, подпоясанные туники, все карманы
на молниях или пуговицах. Бари, казалось, был не в духе. Он ругал своего
слугу, и Уайтбрид постарался запомнить его слова, чтобы потом пропустить
их через корабельный мозг. Гардемарин отправил торговца вперед с младшим
офицером, а сам стал ждать мисс Фаулер.
лейтенанта. Предлогом выделить ей большее помещение послужило присутствие
Энни, ее прислуги, которая должна была жить вместе с ней. Мужчину-лакея
можно было отправить вниз к команде, но женщина, даже такая старая, как
Энни, не могла жить среди мужчин. Жители окраинных планет достаточно долго
развивали новые представления о красоте. Они никогда не стали бы
приставать к племяннице сенатора, но ее экономка была совсем другим делом.
Все это имело смысл и, хотя каюта первого лейтенанта соседствовала с
жилищем капитана Блейна, тогда как каюта священника была уровнем ниже и
тремя отсеками ближе к корме, никто и не подумал протестовать.
она предпочитала, чтобы ее звали Сэлли, выглядела не слишком хорошо в те
короткие минуты, когда он видел ее в лагере. По словам Уайтбрида, сейчас
она немножко пришла в себя. Когда Род впервые увидел ее, выходящей из
палатки в лагере, ему захотелось спрятаться, ведь он был вымазан кровью и
грязью... А потом она подошла ближе. Она шла, как придворная леди, но была
худой, полуголодной, с большими темными кругами под глазами. Да и взгляд
этих глаз был бессмысленным... Что ж, за эти две недели она вернулась к
жизни и теперь покидает Нью-Чикаго навсегда.
спросил Род.
звание тоже имеет свой вес. Кроме того, он знал девушку - встречал ее,
когда ей было десять лет.
раздался бодрый, беззаботный голос Кзиллера:
стуле, попыхивая огромной трубкой.
подавил свой гнев. Не следовало сердиться на Кзиллера после того, как он
дал ему свой корабль, но все-таки... - Мы еще не сидим друг у друга на
головах.
хватает людей для управления, и вы отправите сюда команду, прежде чем
улетите. Я послал вам двадцать рекрутов, молодых местных парней, которые
считают, что им понравится в космосе. Что ж, может, так и будет.
показывать, как делать любую работу. Впрочем, это уже забота старшин.
Двадцать мужчин могут помочь. Род почувствовал себя немного лучше...
сомневаюсь, что вам будет с кем сражаться на Новой Шотландии.
исключением этих двоих Кзиллер и Плеханов забрали всех гардемаринов и
многих из старшин. Но они оставили достаточно, чтобы продолжать работы.
Корабль по-прежнему был жив, хотя некоторые койки пустовали, как после
сражения.
не позволили мне сохранить его, но, возможно, вам повезет больше. Мне же
Каргалов Вадим
Лукин Евгений
Лукин Евгений
Вронский Константин
Афанасьев Роман
Ларссон Стиг