едва ли подвержен клаустрофобии.
присоединиться к нам. Три месяца напролет в кабинке столь крохотной, что в
ней и не выпрямишься при закрытом люке. Клаустрофобией он не страдал,
однако... - я обвел рукой комнату. - Что из того, что вы здесь видите,
могло ему принадлежать?
верхней одежды, бумажная рубаха, пара башмаков, пижама. Все новое. Столь
же новыми и безликими оказались и несколько вещей в ванной и в аптечке.
вещей, но тем, что имеют, они очень дорожат. Небольшие вещицы, реликвии,
сувениры. Не могу поверить, что у него ничего не было.
родной дом для жителя астероидов. Иногда это единственный дом, который у
него есть. Он тратит все состояние, чтобы его украсить. Если он потеряет
скафандр, то больше уже не принадлежит Астероидам! Нет, я не настаиваю,
что он должен был притащить сюда свой скафандр. Но у него должно было быть
хоть что-нибудь! Флакон с марсианской пылью, кусочек железо-никелевого
метеорита, извлеченный некогда из его груди. Или, если он оставил все свои
сувениры дома, то мог приобрести что-нибудь на Земле. Но в этой комнате -
здесь нет совершенно ничего!
что его окружает.
Покрытое обычно космическим загаром, сейчас его лицо выглядело бледным.
Длинные светлые волосы пострижены по земной моде - на его голове и следа
не осталось от характерной для жителей Пояса Астероидов выстриженной
полосы. Половину лица покрывала отросшая за месяц неухоженная борода. Из
самой макушки Оуэна торчал небольшой черный цилиндр. От него тянулся к
розетке в стене электрический шнур.
вырабатывающий ток, к которому у пользующегося дроудом появлялась
непреодолимая привычка.
заводского изготовления, однако несколько видоизмененный. Стандартный
дроуд питает мозг очень слабым током. Оуэн же, должно быть, получал заряд
раз в десять больше обычного и этого оказалось довольно, чтобы повредить
его мозг в течение одного месяца.
к дроуду.
осуществить свое обследование. Естественно, он никоим образом не
догадывался о моем ограниченном паранормальном таланте.
паранормальными способностями: телекинезом и экстрасенсорным восприятием.
С помощью экстрасенсорной чувствительности я могу ощущать форму предметов
на расстоянии. Однако это расстояние - в пределах досягаемости моей
дополнительной правой руки. Я могу поднимать небольшие предметы, если они
расположены не далее досягаемости пальцев моей воображаемой правой руки.
Ограниченность же моих способностей связана с недостатком воображения. Так
как я не могу представить себе, что моя воображаемая рука протягивается
дальше обычной, то этим же расстоянием ограничены и мои паранормальные
способности.
могут быть полезны. Своими воображаемыми пальцами я ощупал дроуд на голове
Оуэна, потом провел ими до крохотного отверстия в его скальпе и еще
дальше.
угодно. Отверстие в скальпе, почти невидимое под волосами, почти
невозможно обнаружить даже в том случае, если знаешь, что искать. Даже
лучшим друзьям это будет невдомек, пока они не застанут друга врасплох со
вставленным дроудом. Но крохотное отверстие обозначает гораздо большее
гнездо в черепной кости. Я прикоснулся к этому гнезду экстаза
воображаемыми пальцами, потом провел ими вдоль тонкого как волос
проводничка, уходящего вглубь мозга Оуэна, прямиком в центр наслаждения.
сам не хотел подняться.
тюбиков-бутылок. Еще несколько было на журнальном столике. Все они были
пусты. Месяц тому назад все они были полны воды. Оуэн умер не от жажды. Он
умер от голода, и смерть его была запланирована.
наполовину житель астероидов. В какие неприятности он ни попал бы, я бы
его все равно выручил. Мелкая контрабанда - ну и что? К чему было скрывать
это от меня до тех пор, пока не стало поздно?
принюхаться, чтобы почуять здесь смерть. Кондиционер практически выветрил
смертный дух.
раковине мог идти шланг. Он достаточно обеспечил себя водой, чтобы
протянуть целый месяц и заплатил квартплату за месяц вперед. Он
собственноручно урезал шнур этого дроуда и урезал его коротко, умышленно
привязав себя к стенной розетке, чтобы не иметь возможности дотянуться до
кухни.
исступленного наслаждения, месяц наивысшего физиологического удовольствия,
какое вообще возможно. Я представлял себе, как он хохочет всякий раз,
когда вспоминает, что помирает с голоду. Когда до еды рукой подать... но
для того, чтобы ее достать, нужно выключить дроуд. Наверное, он снова и
снова откладывал окончательное решение...
окруженной безвоздушным пространством. Разве было у Оуэна Джеймисона хоть
что-то такое, о чем бы я не знал? Разве была такая слабость, которой мы не
делили бы поровну? Если Оуэн совершил это, то то же самое мог бы сделать и
я. И меня обуял страх.
сокращенно называли жителей Пояса Астероидов).
Если поясовику понадобилось бы покончить счеты с жизнью, он взорвал бы
корабельный привод и умер бы, как звезда. Аккуратность - типичная для
поясовика. А ее приложение - нет!
говорили сами за себя. Тем не менее, ему не хотелось называть меня лжецом.
Он уцепился за формальности. - Мистер Гамильтон, вы узнаете в этом
человеке Оуэна Джеймисона?
грязный халат. На левой стороне груди был виден почти совершенно круглый
шрам диаметром сантиметров в двадцать. - Видите?
похвастаться шрамом, полученным от метеорита. Тот угодил ему прямо в
плечо, когда Оуэн решил прогуляться и вышел из корабля. Скафандр мгновенно
затянул отверстие, а потом врач извлек из центра раны крохотную
железо-никелевую крупинку, застрявшую прямо под кожей. Оуэн всегда носил
ее с собой в качестве талисмана. Всегда! - Я вопросительно посмотрел на
полицейского.
вы настаивали, чтобы мы оставили тело, как оно было.
комки боли возникли у меня в горле и в самой глубине желудка. Некогда я
лишился правой руки. Утрата Оуэна вызвала точно такие же чувства.
мне ознакомиться с подробностями, как только они у вас появятся?
его авторитет должен был помочь. - Я хотел бы знать, отчего умер Оуэн.
Может быть, он столкнулся с чем-то таким... Культурный шок или нечто
подобное. Но если кто-то довел его до такой гибели, то меня удовлетворит
только смерть этого человека.
смущенно осекся. Он не знал, говорил ли я, как представитель РУКа, или как
простой гражданин.
другие выходили из них, третьи просто сидели. Я постоял некоторое время у
входа в лифт, наблюдая за лицами проходящих мимо людей и стараясь
различить на них признаки разложения личности, которое непременно должно
было происходить в подобных условиях.
трехмерного телевидения, но совсем не то место, где можно быть кем-нибудь.
У живущих здесь нет ничего личного. Какие же люди селятся в таком здании?
Они должны быть в чем-то неотличимы друг от друга, должны двигаться в
Херберт Фрэнк
Русанов Владислав
Громыко Ольга
Прозоров Александр
Гуль Роман Борисович
Кервуд Оливер Дж.