Чтение 13–й страницы книги ~Смерть от экстаза [= Органлеггеры]~

Я нашел его с еще одним служащим в лабиринте оплачиваемых ячеек, каждая из
которых способна вместить два-три чемодана. В ячейке, которую открыл
Ордац, был всего лишь небольшой пластмассовый портфель.

- Возможно, он использовал и другие ячейки, - заметил Ордац.

- Скорее всего, нет. У него цифровой замок. Я думаю, он вероятнее
всего...

- Может быть...

- Что - может быть? - взорвался я. - Должен вам сказать, что
поясовики путешествуют налегке. Дайте сюда этот портфель!

Присев на корточки, я пристально начал разглядывать цифровой замок.

Как это ни забавно, но я не испытывал ни малейшего удивления, будто
всегда знал, что портфель Оуэна окажется здесь. А почему бы и нет? Он
обязан был попытаться каким-то образом подстраховать себя через меня,
потому что я уже вовлечен в деятельность ООН по борьбе с органлеггерами.
Оставив что-нибудь в камере хранения космопорта, потому что Лоран не смог
бы найти нужную ячейку или добраться до ее содержимого, если бы сумел
найти, и потому, что у меня возникнут ассоциации, связывающие Оуэна с
космопортами.

Шифр был пятизначным.

- Он должен был иметь в виду, что открывать его буду я. Давайте
посмотрим... - и я установил число 2247. 22 апреля 2117 года, день, когда
погиб Кубс.

Замок щелкнул и портфель раскрылся. Ордац был тут как тут и
вытаскивал брезентовый конверт. Я не столь поспешно взял две каких-то
склянки. В одной из них, герметически закупоренной от проникновения
земного воздуха, находилась невероятно мелкая пыль. Пыль настолько мелкая,
что скользила, как масло по внутренней поверхности наполовину заполненного
стеклянного флакона. В другой пробирке находилась почерневшая крупинка
железо-никелевого сплава, едва различимая невооруженным глазом.

В портфеле были и другие вещи, но главной оказалась папка. В ней
находилась вся история Оуэна... во всяком случае, до определенного
момента. Оуэн, должно быть, намеревался ее дополнить.

Когда он вернулся из последнего полета к богатым рудами обломкам,
среди всякого прочего хлама на почте Цереры его поджидало письмо. Должно
быть, он хохотал над некоторыми частями этого послания. Лоран взял на себя
труд собрать полное досье на контрабандную деятельность Оуэна на
протяжении последних восьми лет. Неужели он рассчитывал, что может
добиться молчания Оуэна угрозой передачи этого досье таможенникам?

Возможно, это досье породило в голове Оуэна ошибочную мысль. Как бы
то ни было, он решил связаться с Лораном и посмотреть, что из этого
выйдет. Если бы не особые обстоятельства, он переслал бы мне это письмо,
предоставив РУК честь выследить всю банду. Ведь специалистом по таким
делам была все-таки эта организация. Однако в последнем рейсе у Оуэна
произошло несчастье.

Его фотонный привод взорвался где-то за орбитой Юпитера.
Предохранительные устройства едва успели катапультировать жилой отсек его
корабля. Спасательное судно подобрало Оуэна и вернуло его на Цереру.

После оплаты спасательной экспедиции он оказался разорен. Ему нужны
были деньги. Возможно, Лорану стало об этом известно и он на это
рассчитывал.

Вознаграждение за информацию, которая привела бы к поимке Лорана,
могло дать ему возможность купить новый корабль.

Он, следуя инструкции Лорана, приземлился в одном из захудалых
космопортов, откуда люди этого сверхорганлеггера долго возили его - в
Лондон, в Бомбей, в Амберг в Германии. История, записанная рукой Оуэна,
кончалась в Амберге. Каким образом он попал в Калифорнию? Рассказать об
этом у него уже не было никакой возможности.

Однако и во время этих переездов ему удалось узнать очень многое. Ему
удалось добыть сведения о структуре организации Лорана. В папке был
полностью изложен план переброски добытых преступным образом органов в
Пояс и техника поиска клиентов и выхода на них. Было здесь и немало
догадок Оуэна, которые в большинстве казались разумными, но практически
невыполнимыми. Как это было для него типично! Я не мог найти ни признака
того, что у него возникали какие-то сомнения в осуществимости своих
намерений.

...И, разумеется, он не знал, что скоро наступит конец.

Здесь же были двадцать три голограммы, все - принадлежавшие членам
банды Лорана. На обороте некоторых снимков виднелись пометки Оуэна, на
других ничего не было. Оуэн не был в состоянии выяснить, какое место
каждый из сфотографированных им органлеггеров занимает в организации.

Я просмотрел их два раза, задаваясь вопросом - не является ли один из
изображенных на снимках самим Лораном? Оуэн этого так и не узнал.

- Похоже, вы были правы, - сказал Ордац. - Он не мог походя собрать
такие подробности, поэтому намерение выдать банду Лорана должно было у
него быть с самого начала.

- А я вам что говорил? И за это его убили!

- Да, так, должно быть, и было. Какие мотивы могли у него быть для
самоубийства? - Ордац изо всех сил пытался изобразить на лице гнев. - И я
также нахожу, что совершенно не могу поверить в нашего противоречивого
убийцу. Вы совершенно испортили мне аппетит, мистер Гамильтон.

Я рассказал ему свои соображения о других жильцах на этаже Оуэна. Он
улыбнулся и кивнул.

- Возможно, возможно... теперь это компетенция вашего управления.
Органлеггерство входит в сферу деятельности РУК.

- Верно. - Я закрыл портфель и взвесил его в руке. Посмотрим, что
сделает из всего этого компьютер. Я вам пришлю фотокопии всего, что здесь
есть.

- Вы мне дадите знать, что выяснится в отношении других жильцов?

- Разумеется.

Я вошел в контору РУК, размахивая драгоценным портфелем и чувствуя
себя на вершине успеха. Оуэн был убит. Он погиб, не запятнав своего
честного имени и, пожалуй, скорее всего, не без достоинства. Даже Ордац
признал это.

Запыхавшись и спотыкаясь, меня нагнал Джексон Бера.

- Что стряслось? - окликнул я его. Может быть, я не хотел упустить
шанса похвастаться. У меня было двадцать три лица, двадцать три
органлеггера в одном портфеле в моей руке.

Бера остановился.

- Где вы были?

- Работал. Честно. Что за спешка?

- Помните того продавца наслаждений, за которым мы следили?

- Грэхема? Кеннета Грэхема?

- Именно его. Он мертв. И виноваты в этом мы! - С этими словами он
побежал дальше.

К тому времени, как я догнал его, он был уже в лаборатории.

Труп Кеннета Грэхема лежал лицом вверх на операционном столе. Его
вытянутое, впалое лицо было бледным и ничего не выражающим, размякшим. Оно
было пустым. Со всех сторон голову окружала различная аппаратура.

- Как дела? - спросил Бера.

- Да никак, - ответил врач. - В этом нет вашей вины. Вы достаточно
быстро поместили его в глубокий холод... - Он пожал плечами.

Я тронул Бера за плечо.

- Что произошло?

Бера еще не отдышался после своего бега.

- Видимо, что-то просочилось Кеннет попытался сбежать, но мы накрыли
его в аэропорту.

- Можно было и подождать. Посадить кого-нибудь с ним в один самолет.
Наполнить салон СТГ-4.

- А помните переполох, когда мы в последний раз применили СТГ-4? Эти
чертовы журналисты!

Бера весь дрожал. И я не осуждал его.

РУК и органлеггеры ведут очень странную игру, в некоторых деталях
довольно сходную. Органлеггеры должны доставлять своих доноров живыми,
поэтому они всегда вооружены иглопистолетами, стреляющими кристаллами
усыпляющего вещества, мгновенно растворяющегося в крови. Мы пользуемся
точно таким же оружием и примерно по той же причине - преступника следует
сохранить для судебного разбирательства, а потом для правительственного
госпиталя. Поэтому от агентов РУК требуется, чтобы они ни в коем случае не
убивали.

В один прекрасный день я научился этой истине. Некто Рафаил Хейн, с
недавних пор считающийся органлеггером, попытался добраться у себя дома до
кнопки экстренной сигнализации. Если бы ему это удалось, на свободу
вырвались бы самые жуткие силы ада, люди Хейна сделали бы мне укол и я
оказался бы рассортированным по частям в отдельных камерах хранилища
органлеггеров, принадлежавшего Хейну. Поэтому я задушил его.

Рапорт об этом был заложен в память компьютера, но только три
человека знали об этом. Одним из них был мой непосредственный начальник
Лукас Гарнер. Второй была Джули. Пока что Хейн оставался единственным
убитым мною человеком.

А Грэхем стал первой жертвой Бера.

- Мы взяли его в аэропорту, - рассказывал Бера. - На голове у него
была шляпа. Жаль, я не обратил на это внимания, не то мы могли бы