таковы мужчины великого несокрушимого Ара? Или вы всего лишь рабы,
променявшие свободу на ошейник Па-Кура?
Почти как по волшебству толпа разделилась на две группы. Обнажились мечи.
Через секунду жестокая битва, идущая на улицах, захватит и крышу цилиндра.
Кучка остальных жрецов жалась позади него. Он величественно шагал через
крышу. Ариты и люди Па-Кура расступались перед ним. Это был высокий
изможденный человек с ввалившимися щеками и горящими глазами пророка. Это
был аскетический фанатик, его костистая рука поднялась к небу.
Духовная сила Верховного Посвященного давила, наполняя воздух. Религиозные
верования людей Гора, основанные на предрассудках, сильнее цепей - ибо они
невидимы. Горцы боятся слова, проклятия - и этого человека они боялись
больше, чем тысяч врагов, вооруженных мечами.
невинную девушку, тогда я бросаю им вызов.
такая судьба, согласно легендам, поражала каждого, кто пренебрегал волей
Царствующих Жрецов. Об этих сказочных существах я знал мало, но верил, что
нечто в этом роде должно существовать, ведь я был доставлен на Гор
высокоразвитой цивилизацией, и понимал, что кто-то действительно засел в
Сардарских горах. Я не верил в божественное происхождение Царствующих
Жрецов, но знал, что они существуют и знают о происходящем на планете, и
время от времени объявляют свою волю. Я не знал, конечно, гуманоиды они
или нет, но так или иначе, благодаря своей технике они были богами этого
мира.
исчезну ли вспышкой голубого пламени, как голубая коробка в горах
Нью-Хэмпшира.
пальцем. На этот раз его жест был менее величественным, скорее истеричным
и отдавал патетикой.
ее! - приказал он аритам.
он выхватил меч из ножен убийцы и бросился к Талене, занеся его обеими
руками над головой. Его вера в Царствующих Жрецов явно пошатнулась, глаза
наполнились безумием, он что-то вопил.
девушкой. В то же мгновение его как бы охватил голубой туман, и затем, к
всеобщему ужасу, он вспыхнул голубым пламенем. Но даже вскрика не вылетело
из пылающей массы, только что бывшей человеком, и через минуту пламя
исчезло так же таинственно, как и появилось. Ветер сдул с крыши пепел.
фехтовальщик Гора. Далеко внизу начали стихать крики боя. Посвященные
исчезли с крыши.
атаку. Их было в три раза меньше, чем врагов, но я знал, что они сумеют
постоять за себя.
но, как и следовало ожидать, не желая оставлять мне никаких шансов.
третий. Па-Кур, не раскрываясь, сделал выпад, следя, как я своим мечом
парирую удар. Он сделал еще одну попытку, и, кажется, удовлетворился
результатом. Он стал методично изучать меня, используя меч, как врач
использует стетоскоп, прижимая его то к одной области, то к другой.
Однажды я резко ответил на его выпад, но Па-Кур легко парировал удар. Пока
мы были заняты этими пробами, совершая как бы ритуальный танец, вокруг нас
лязгали мечи Убийц и аритов.
то, что противник выйдет из равновесия, как шахматный игрок провоцирует
противника на ненужный защитный ход и отнимает у него инициативу. Такая
штука в шахматах может пройти лишь раз, но в схватке на мечах она
эффективна.
чувствительное тщеславие. Я вспомнил случай с самострелом и диском на
Воске. Это тоже было тщеславие.
язвительная улыбка. Он снова стал приближаться ко мне, но все так же
осторожно. Моя ловушка не сработала. Но и его - если это была ловушка -
тоже. Если это не блеф, то я скоро это узнаю.
же области, но с большей уверенностью и быстротой. Это заставило меня
задуматься - нащупал ли он слабейшее место моей защиты, или же это был
просто обманный маневр, чтобы отвлечь меня от действительно слабейшего
места.
попытаться разгадать противника, но нельзя предаваться размышлениям, они
парализуют, делая человека легкой добычей. Я решил взять инициативу в свои
руки. Если он победит, то победит сам, а не с помощью своей славы.
тесня его назад своими ударами. Па-Кур хладнокровно отступал, дожидаясь,
пока у меня устанет рука. Ненавидя его, стремясь убить, я одновременно
восхищался им, восторгался его мудростью.
чтобы я продолжил атаку. Скоро моя рука устанет и я не смогу противостоять
его легендарной ярости.
снова, но снизу на крышу выходили все новые и новые убийцы. На место
каждого убитого врага становилось трое новых. Было ясно, что поражение
аритов - вопрос времени.
Талена умудрилась сесть и наблюдала за нашим поединком. Ее вид и страх за
меня удваивали мои силы, и впервые мне показалось, что Па-Кур уже отражает
атаку не с прежней силой.
огромной тенью, словно облаком. Мы отскочили друг от друга, чтобы
посмотреть, что случилось. Во время боя мы забыли обо всем на свете. Я
услышал радостный крик:
отца.
крыльев которых были подобны грому, спустились на город, который уже не
был покрыт проволочной сетью. Вдалеке пылал лагерь Па-Кура.
Марленуса достигали главных ворот, и они медленно закрывались, отрезая
гарнизон от орды. Орда, ошеломленная нападением, была неспособна к бою. Ее
охватила паника. Многие тарнсмены Па-Кура летели прочь от города, спасая
свои жизни. Орда намного превосходила нападавших числом, но не могла
понять этого. Она видела лишь ряды организованных войск, устремившихся на
них неожиданно с тыла, и вражеских тарнсменов, без помех опустошающих свои
колчаны. Ворота закрылись и город не мог укрыть их, они были пойманы между
стенами, загнаны, как скот на бойню, не в силах развернуться в боевые
порядки.
Казрака, одетая как тарнсмен, сидела прекрасная Сана из Тентиса. Убийцы
Па-Кура бросали мечи и снимали шлемы. Воины отца вязали их.
указал мечом на крышу, предлагая сделку. Па-Кур зарычал и бросился вперед.
Я спокойно встретил атаку. А через минуту яростного боя мы оба поняли, что
я могу противостоять его лучшим приемам.
приближались к краю крыши. Я спокойно сказал:
Пехов Алексей
Сертаков Виталий
Максимов Альберт
Аникина Наталья
Прозоров Александр
Свержин Владимир