Чтение 21–й страницы книги ~Вне закона на Горе~

Через десять минут эти равнины были уже под нами.

- Четвертая! - скомандовал я.

Огромная птица остановилась в высоте, а затем плавно опустилась на
выступ одного из утесов. С этого выступа просматривалось все вокруг на
сотни пасангов. Сюда можно было попасть только на тарне.

Я соскочил со спины птицы и поспешил в к татрикс, чтобы защитить ее,
если птица вздумает разорвать девушку. Я освободил Лару из когтей тарна и
отогнал его. Тарн был озадачен. Разве я не крикнул "табук"? Разве это не
его добыча?

Я отогнал Тарна подальше, взял девушку на руки и усадил ее возле
стены утеса, подальше от края выступа, который представлял собой квадрат
со стороной в 20 футов. На таких выступах тарны устраивают гнезда.

Встав между татрикс и крылатым хищником, я крикнул: "табук". Тарн
медленно направился к девушке, которая, трепеща всем телом, поднялась на
колени, прижавшись спиной к грубому камню, и вскрикнула.

- Табук! - снова вскрикнул я и, взяв огромный клюв тарна в руку,
направил его в долину - к раскинувшимся внизу холмам.

Тарн поколебался, а затем почти нежным движением прижал клюв ко мне.

- Табук! - уже спокойно сказал я, повернув его голову в поле.

Взглянув еще раз на татрикс, птица повернулась и пошла к краю
выступа. Взмахнув огромными крыльями, она взмыла в небо и поплыла над
землей, вселяя ужас во всех, кто видел ее.

Я повернулся к татрикс.

- Ты не ранена?

Иногда тарн во время охоты легко ломает хребет антилопе табук. Я
подверг жизнь Лары огромному риску, но выбора у меня не было. Захватив в
плен татрикс, я мог ставить Тарне условия. Конечно, общий уклад города мне
не изменить, но может быть удастся добиться свободы для Линны, Андреаса и
других несчастных, с которыми я был на арене. Это ведь ничтожная цена за
возвращение татрикс.

Девушка с трудом поднялась на ноги.

По обычаям Гора, похищенная должна стоять на коленях перед
похитителем, но ведь это была татрикс, и я решил, что не буду настаивать
на их выполнении. Руки Лары в золотых перчатках коснулись золотой маски на
лице. Видимо она боялась, что лицо ее открыто. Я улыбнулся. Мантия была
разорвана когтями тарна и лохмотья развевалась по ветру. Но татрикс, не
теряя гордой осанки, прикрыла своими лохмотьями тело, насколько это было
возможно. Мне показалось, что из-под маски сверкнул взгляд голубых глаз.
Эта золотая маска наверняка скрывает прекрасное лицо, подумал я.

- Нет, - гордо ответила она, - я не ранена.

Иного ответа я и не ожидал, хотя знал, что когти тарна причинили ей
немало боли, исцарапав до крови ее тело.

- Тебе больно, - сказал я, - но сейчас тебе холодно. Потом, когда ты
согреешься, тебе будет еще больнее.

Бесстрастная маска смотрела на меня.

- Я тоже однажды был в когтях тарна, - сказал я.

- Почему тарн не убил тебя на арене? - спросила она.

- Это мой тарн, - просто объяснил я. Что я мог еще сказать? Я хорошо
знал характер тарнов, и то, что он не убил меня, было для меня такой же
загадкой, как и для нее. Если бы я не знал тарнов, то решил бы, что этот
тарн чувствует ко мне какую-то привязанность.

Татрикс осмотрелась вокруг и посмотрела на небо.

- Когда он вернется? - спросила она. Голос ее был тихим, почти
неслышным и я знал, что если кто-нибудь может вселить ужас в сердце
татрикс, то это только тарн.

- Скоро, - ответил я. - Будем надеяться, что он найдет себе пищу.

Татрикс заметно вздрогнула.

- Если его охота не удастся, - сказала она, - то он вернется злой и
голодный.

- Конечно.

- Он может напасть на нас.

- Возможно.

И, наконец, она спросила то, что давно хотела спросить:

- Если он прилетит голодным, то ты отдашь ему меня?

- Да, - ответил я.

С криком ужаса татрикс упала на колени, вытянув в мольбе руки. Лара,
татрикс Тарны, была у моих ног и просила милости.

- Если ты не будешь покорна, - добавил я.

Татрикс с криком ярости вскочила на ноги.

- Ты издеваешься надо мной! - закричала она. - Ты издеваешься, как
над похищенной женщиной!

Я засмеялся.

Она замахнулась рукой в перчатке. Я успел перехватить удар и крепко
сжал ей руку. Глаза под маской сверкнули голубым огнем. Я позволил ей
вырваться. Она подбежала к стене и встала ко мне спиной.

- Я тебе нравлюсь? - спросила она.

- Прошу прощения, я не понял.

- Я твоя пленница, да?

- Конечно.

- Что ты собираешься делать со мной? - спросила она, не поворачиваясь
ко мне лицом.

- Продам тебя, чтобы купить седло и оружие, - сказал я, решив
специально вселить в ее душе тревогу, чтобы потом заключить сделку на
наиболее выгодных условиях.

Она содрогнулась от страха и гнева. Затем резко повернулась ко мне,
стиснув кулаки.

- Никогда, - воскликнула она.

- Я продам тебя, если захочу, - спокойно сказал я.

Татрикс, дрожа от ярости, смотрела на меня. Я почти физически ощутил
ту ненависть, что струилась из-под этой бесстрастной маски. Наконец, она
заговорила. Слова ее капали, как капли кислоты.

- Ты шутишь, - сказала она.

- Сними маску, - предложил я, - сними, чтобы я мог оценить, сколько
дадут за тебя.

- Нет! - крикнула она, прижав руки к лицу.

- Я думаю, что за одну маску мне дадут щит и копье.

Татрикс горько усмехнулась.

- Тебе за нее дадут даже тарна.

Я видел, что она не может поверить в серьезность моих слов. Мне было
необходимо убедить ее, что она стоит на грани позора, и я могу надеть на
нее камиск и ошейник.

Она рассмеялась, проверяя меня, и взяла в руки подол истерзанной
материи.

- Ты видишь, что за меня в таких лохмотьях много не выручишь, -
проговорила она с притворным отчаянием.

- Это верно.

Она рассмеялась.

- Но без лохмотьев ты будешь стоить гораздо больше, - добавил я.

Она была потрясена моими словами. Мне показалось, что она забыла, где
находится. Затем она решила разыграть козырную карту и приняла гордый,
величественный, неприступный вид. Голос ее стал холодным, каждое слово
падало, как кристалл льда.

- Ты не осмелишься продать меня.

- Почему?

Она выпрямилась во весь рост, поправляя изодранную золотую мантию.

- Потому что я - татрикс Тарны.

Я поднял маленький камушек и кинул его с обрыва, следя за тем, как он
катится вниз, подскакивая на выбоинах. Затем я взглянул на тучи,
заволакивающие небо, прислушался к свисту ветра в остроконечных утесах.
Затем я повернулся к татрикс:

- Тем больше будет цена.

Татрикс онемела. Ее величественные манеры исчезли. Она забыла о них.

- Ты действительно продашь меня? - спросила она каким-то изменившимся
голосом.

Я посмотрел на нее и не ответил.

- И с меня сорвут маску?

- И мантию тоже.

Она отшатнулась.

- Ты будешь просто рабыней среди таких же рабынь, - сказал я, - ни
больше, ни меньше.

Она говорила с трудом.

- И я... буду совсем раздетая?

- Конечно.

- Без одежды?

- Возможно, тебе позволят одеть браслеты, - раздраженно рявкнул я.

Она готова была упасть в обморок.

- Только идиот может купить одетую женщину.

- Нет... нет.

- Это обычай, - просто сказал я.

Она пятилась от меня, пока не уперлась спиной в утес. Ее голова
тряслась. Хотя на ее маске не было видно никаких эмоций, я знал, что ей
овладело отчаяние.

- Неужели ты сделаешь это? - спросила она испуганным шепотом.

- Через две ночи ты будешь стоять раздетой на рынке в Аре, и я продам
тебя тому, кто даст больше.

- Нет, нет, - пробормотала она, истерзанное тело отказалось держать
ее и она, всхлипывая, уцепилась в стену.

Это превзошло мои расчеты и я с трудом подавил желание успокоить ее,
сказать, что не хочу ей ничего плохого, что она в полной безопасности, но
вовремя вспомнил о Линне, Андреасе и других несчастных. Когда я вспомнил о