в темноту. Центром их лагеря, окруженного скалами, служила пригоршня
пылающих углей. Он нагнулся к ним, едва понимая, зачем это делает. Руки
его дрожали, по мокрой от испарины коже бегали мурашки. Хотя Дэйн уже
совсем проснулся, он не мог вспомнить кошмар, от которого только что
очнулся. Однако у него осталось гнетущее впечатление опасности, источник
которой он не мог определить. Что подкрадывается к нему из темноты?
Слушает, шпионит, ждет?
тусклом свете костра. Вглядевшись, он узнал Тау. Врач обратился к нему с
отрезвляющей настойчивостью.
Казалось, страх, вынудивший его проснуться, теперь воплотился и скрывается
там. Он потер слипающиеся глаза.
внушены.
предложил Дэйн логическое объяснение случившемуся.
каждого его слова. У него и прежде случались кошмары, но ни один не
оставлял такого осадка. Осадка настолько плохого, что он не захотел больше
этой ночью ложиться спать. Дойдя до груды дров, он подбросил в огонь
несколько поленьев и уселся вместе с Тау у костра.
стал нарушать его молчания. Он был слишком занят собой, борясь с желанием
вскочить и послать огненный луч в темноту, где, как он чувствовал, что-то
есть. Что-то, прячущееся, крадущееся и ожидающее своего часа, что-то
такое, что надо уничтожить, пока не поздно. Несмотря на все старания, Дэйн
все же задремал и проспал до утра. Утром, чувствуя себя неотдохнувшим, он
так и не смог, к своему разочарованию, объяснить себе свой ночной страх
перед окружающей местностью.
топи болота Мигра. Вместо этого главный лесничий хотел поскорее добраться
до заповедника, находящегося а противоположном от болота направлении. Там
он сможет быстро собрать карательную команду, которая и займется
нарушителями закона. Поэтому они начали подъем, уводивший их от влажной
духоты низин к раскаленным скалам наверху. Солнце было ярким, слишком
ярким, и почти не было тени. Дэйн шел, изредка останавливаясь, чтобы
сделать глоток воды из своей фляжки, и никак не мог избавиться от чувства,
что на него направлен чей-то взгляд, что за ним следит кто-то чужой. Но
кто? Скальные обезьяны? Но как ни хитры эти существа, все же выслеживать в
полной тишине в течение длительного времени они не в состоянии. Может
быть, лев?
отряд. Дэйн заметил, что каждый из них был насторожен, однако шли они как
люди хорошо выспавшиеся и отдохнувшие, чего нельзя сказать о самом Дэйне.
Это было достаточно странно после прошедшей ночи. Они упорно продолжали
подниматься вверх по склону. В этой местности ручьев не было и пополнить
запасы воды им было негде, но, имея опыт путешествия по диким местам, они
тратили глоток воды на значительное расстояние.
тело которой было ясно видно, прыгала, кашляя и ворча. Азаки выстрелил с
бедра и обезьяна завопила, заскребла лапами грудь и бросилась на них.
Нумани еще одним выстрелом свалил чудовище и они напряженно застыли,
ожидая атаки стаи зверей, которая должна последовать за неудачным
нападением их разведчика. Но ничего не произошло - ни звука, ни движения.
От последующего их моментально охватило холодом.
поползло к ним. Любое животное, получив такие раны, не могло бы остаться в
живых. Дэйн знал, что это невозможно. Но все же чудовище двигалось вперед,
его голова с невидящими глазами смотрела прямо на солнце. И оно ползло
точно к людям, которых не могло видеть.
скалам.
пылающие раны на теле закрылись, голова выпрямилась и из свиного рыла
потекла слюна. Джелико подхватил брошенное Нумани иглоружье и прицелился.
С завидным для Дэйна спокойствием капитан выстрелил и обезьяна,
разорванная в клочья, упала вторично. Нумани застонал, а Дэйн попытался
сдержать испуганный протестующий крик. Мертвое существо ожило и во второй
раз. Сначала ползком, потом кое-как встав на ноги, оно, залечив раны,
пошло прямо на них. Азаки с позеленевшим бледным лицом медленно отступал,
так, словно каждый шаг был для него пыткой и давался с трудом. Он выронил
свое иглоружье и схватил камень величиной с собственную голову. Подняв
этот импровизированный снаряд над головой и размахнувшись так, что мускулы
на его руках вздулись, будто канаты, он швырнул его в чудовище. Дэйн
увидел, что камень попал в цель и скальная обезьяна упала в третий раз.
Когда одна из когтистых лап обезьяны задвигалась, Нумани сломался. Он
закричал от ужаса и побежал. Под его удаляющиеся крики существо с головой,
как кровавая маска, болтающейся из стороны в сторону, поднялось, шатаясь,
и сделало несколько шагов. Охваченный ужасом, Дэйн последовал бы за
Нумани, если бы ему подчинялись ноги. Из последних сил он поднял лучемет и
прицелился в неуклюжее животное.
застыл тот же ужас, что и у остальных. Он наткнулся на канистру, но это не
остановило его движения вперед, к чудовищу. На земле между врачом и
обезьяной появилось пятно тени, сгустилось и приобрело вещественность.
Перед скальной обезьяной, подобравшись, готовый распрямить ноги в
смертоносном прыжке, сузив зеленые глаза, сосредоточенные на жертве, стоял
черный леопард. Перемещения его тела вперед и назад усилились и он прыгнул
вперед, сбив обезьяну с ног. Спутанный клубок объединившихся в борьбе тел
покатился по склону - и исчез!
механически вставлял запасную обойму в иглоружье. Тау вдруг зашатался и
Дэйн прыгнул вперед, чтобы поддержать его. Лишь на мгновение врач повис на
руках у Дэйна, а потом заставил все же себя встать прямо.
спокойно, как и всегда.
никаких попыток гипнотического внушения - ни барабанов, ни пения, и все же
это подействовало на всех, включая и меня. Я этого не понимаю!
борющихся животных, но никаких следов сражения не нашел. И Дэйн понял, что
им придется принять объяснение Тау, как единственно возможное и разумное.
Черты Азаки внезапно исказились столь сильной яростью, что Дэйн понял,
сколь поверхностным и непрочным было влияние на главного лесничего с таким
трудом выстроенной цивилизации Хатки.
усилием справившись со своими эмоциями, подошел к Тау и остановился перед
ним с видом почти угрожающим. - Как? - вторично потребовал он.
ненастоящее может убить так же верно, как настоящее.
неоднократно. Здесь нет барабанов, нет пения - ничего нет, что могло бы
ослабить разум человека и что он обычно использует при вызывании демонов.
Итак, без Ламбрило, без его колдовских методов, как можно заставить нас
видеть то, чего нет?
в настоящем и нереальном.
запротестовал Азаки.
вернулась природная окраска. Он продолжал опираться на поддерживающую руку
Дэйна.
Ламбрило на его территории чересчур утомительно для меня и я не могу
делать этого слишком часто.
исчезли леопард и скальная обезьяна. - Видите ли, эта магия - хитрая
штука, сэр. Она строится на собственном воображении человека и его
внутренних страхах и ими питается. Поэтому Ламбрило нет надобности очень
стараться. Он просто позволяет нам самим извлечь из подсознания то, что
потом нападет на нас.
к пакету первой помощи, находившемуся на его особом попечении. Он с
удивлением осмотрел его и затем резко выпрямился.
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Лукьяненко Сергей
Соломатина Татьяна
Афанасьев Роман
Витковский Евгений